Тихие шаги - Лена Александровна Обухова
– Не знаю. Надо разбираться. Если хотите, медальон может пока побыть у меня.
Диана посмотрела на пакетик в его руке и после недолго колебания забрала, положила в маленькую сумочку, перекинутую через плечо.
– Оставлю себе. Вдруг он мне нужен? Если кто-то потрудился доставить его прямо мне домой…
Карпатский не стал спорить. Он считал, что разницы никакой. В конце концов, сам по себе медальон не способен ни навредить, ни помочь.
– Мы постараемся разобраться в происходящем. Даже без официального расследования.
– Мы? – с любопытством переспросила Диана.
– Мы с капитаном Соболевым. Для него это дело тоже личное: Федоровы его друзья. Даже, я бы сказал, почти родня.
Диана снова пытливо посмотрела на него, теперь губы ее кривились в едва заметной улыбке.
– Тоже? Значит, для вас это дело – личное?
Подловила. Карпатский в который раз подумал, что в ее присутствии надо бы быть аккуратнее со словами.
– Очень уж много здесь вопросов, на которые лично я хотел бы найти ответы, – вывернулся он.
Судя по тому, что ее улыбка стала шире и Диана даже отвернулась, пряча ее, маневр она заметила.
– Хорошо, если случится еще что-то странное, я дам вам знать.
– Мне кажется, что-то уже случилось, но вы почему-то не хотите говорить, – заметил Карпатский.
– Это не имеет отношения к медальону и ко всему остальному, – заверила Диана.
– Уверены? Иногда связи просто неочевидны.
– Не в этом случае.
Она замолчала, отламывая кусочек вафли от рожка и кидая его голубям. Один шарик мороженого успела уже прикончить. Карпатский не стал давить, поэтому какое-то время они сидели в молчании. Возможно, именно поэтому Диана все-таки призналась:
– Просто Кирилл нашел способ подгадить мне даже с того света. Точнее… провернул он все, пока был жив. Видимо, как закончил, так и ушел, уверенный, что теперь я точно без него пропаду.
Карпатский нахмурился, не понимая, о чем речь. Диана заметила его замешательство и пояснила:
– На днях выяснилось, что мой салон больше мне не принадлежит. Уже целый месяц.
– Как это?
– А вот так. Оказывается, я еще в начале мая подарила его Кириллу. Видимо, меня так впечатлила правда о нем, что мне стали невыносимы его подарки. Точнее, один подарок: салон красоты. Вот я его и вернула.
– Это какая-то афера? – уточнил Карпатский.
– Не совсем, – грустно улыбнулась она. – Просто, когда не вникаешь в дела и подписываешь документы не глядя, можно подписать случайно и договор дарения. Я даже помню день, когда это произошло. Меня тогда ваш следователь вызвал для дачи показаний, а все лицо еще было в синяках. Я приехала в салон, чтобы меня привели в божеский вид: замазали, подкрасили, волосы уложили. Мне заодно дали стопку документов, мол, накопились, нужна подпись владельца. Мы всегда так делали: я подписывала, когда приезжала на те или иные процедуры.
Она отломила еще несколько кусочков вафли, поскольку первый уже склевали, а птиц стало больше. Даже воробьи откуда-то прискакали: им Диана кинула отдельное угощение, чтобы им не пришлось воевать за него с голубями.
– Когда думала об этом, даже вспомнила, что Нина – так директора салона зовут – заметно нервничала в тот день. Но тогда я не придала этому значения. Списала все на неловкость из-за моего внешнего вида. Да и там ведь знали, что салон купил мне любовник, просто не знали, кто именно. А тогда им стало очевидно. В этом городе новости быстро разлетаются. Я иногда просматриваю то, что подписываю, но тогда все время была как в тумане. Самый правильный момент выбрали.
– М-да, – протянул Карпатский. – Добровольно поставленную подпись будет очень сложно оспорить. Можно попытаться сослаться на состояние после всего случившегося, но доказать подлог непросто…
– Я не собираюсь этого делать. Кирилл перед самоубийством передарил салон Нине. Есть в этом доля кармической справедливости, знаете? Там ведь все ее руками сделано, она вела все дела еще при прежнем владельце.
– Так это с ее подачи?
– По ее словам – нет. Сказала, что вскоре после задержания Кирилла к ней пришли люди и сделали предложение, от которого нельзя было отказаться. Все это время она боялась момента, когда я узнаю, поэтому тянула до последнего. Ничего не сказала, ни когда я приходила, как прежде, на укладку или маникюр, ни даже когда я начала приставать с желанием вникнуть в дела салона. Я тогда заметила ее нервозность, но решила, что ей просто не понравилась моя попытка вмешаться в ее работу. Но в начале месяца она всегда переводит мою часть дохода за предыдущий. И в этот раз перевела гораздо меньше, потому что в мае салон принадлежал мне не больше десяти дней. Так все и вскрылось буквально в пятницу.
– Ясно, – после недолгого молчания отозвался Карпатский. – И вы не хотите за него побороться?
Она покачала головой, снова натужно улыбаясь.
– Сначала мелькнула такая мысль, но потом я поняла, что не стоит. Прежде всего, мне не стоит держаться за подарки Кирилла. Сама я бы никогда не смогла отказаться от этого источника дохода, но раз уж он все устроил… Пусть будет так. Не пропаду.
– И как же вы теперь?
Диана пожала плечами.
– Как все. Найду работу. Я и так хотела это сделать, чем-то наконец заняться, но когда деньги просто падают тебе на карту – это расслабляет. Теперь меня выбросило из зоны комфорта, а это, как известно, лучший мотивирующий пинок.
Карпатский не стал комментировать упоминание зоны комфорта. По его мнению, Диана в этой зоне сроду не была.
Она вдруг улыбнулась и нарочито весело поинтересовалась:
– Сможете пристроить меня к себе? Меня возьмут в оперуполномоченные?
– С руками оторвут, – в тон ей ответил Карпатский. – Только работа скотская, а платят мало.
– Жаль! – Диана забавно поморщилась. – Тогда буду искать другие варианты.
– Если будет нужна какая-то помощь, – кроме сомнительного трудоустройства, – обращайтесь, – предложил он.
Она благодарно кивнула, снова глядя на него сквозь темные очки, и заявила:
– Вы очень хороший, Вячеслав Витальевич. Вы знаете это?
Прозвучало искренне и как-то… трогательно. Карпатский давно не слышал в свой адрес подобных характеристик, но в кои-то веки не смутился и не отреагировал едким сарказмом, а лишь заметил:
– Приятно слышать. Большой прогресс с уровня «нормальный», хотя и тот мог считаться высокой оценкой.
На ее лице отразилось непонимание, и он махнул рукой.
– Это я так, вспомнил один разговор с Федоровой.
Диана задумалась ненадолго, копаясь в собственной памяти, и вскоре расплылась в широкой улыбке, сообразив наконец, о чем идет речь.
– Юля, похоже, по какой-то причине постеснялась процитировать мою оценку целиком. Я тогда сказала, что вы нормальный и даже приятный.
– Приятный?
– Вот и она мне не поверила, – хмыкнула Диана.
Она бросила птицам остатки вафельного рожка и встала. Карпатский успел почувствовать легкое разочарование от осознания, что разговор закончен и ей пора идти. Его отстранение длилось уже неделю, а потому он решительно не знал, куда себя девать. Уже и документы в порядок привел, и квартиру вычистил до блеска, и выспался в кои-то веки.
– Насколько я понимаю, вы никуда не торопитесь? – вдруг поинтересовалась Диана, вместо того чтобы просто попрощаться.
Он покачал головой.
– До завтра я гарантированно абсолютно свободен, а там станет известно, когда мне разрешат вернуться к работе.
– Тогда, может быть, вы угостите меня еще и кофе? – с нотками кокетства поинтересовалась она.
Предложение его обрадовало, хотя что-то внутри тревожно екнуло и интуиция дернула за звоночек. Не стоило позволять этим непонятным отношениям развиваться, но именно сегодня отказаться не было ни достойного повода, ни сил, ни желания, если уж быть откровенным с самим собой.
– Легко, – согласился Карпатский, поднимаясь вслед за ней и тоже отдавая кончик рожка птицам.
Диана неожиданно взяла его под руку и тут же сформулировала еще одно предложение:
– Тогда, может быть, после вместе навестим Павла Петровича? Мы ведь тогда обещали снова к нему зайти, но я так и не собралась. Нужен кто-то, кто будет защищать меня от его собаки.
Карпатский согласился и на это. Никаких других
