Мой учитель Лис. Книги 1-4 - Андрей Олегович Белянин
— Месье Ренар ждёт вас на завтрак, молодой человек. Соблаговолите следовать за мной.
— А если нет, то опять дадите мне ногой по голове? — храбро, как мне казалось, спросил я.
Старик не ответил, не оскалил зубы, даже не улыбнулся злорадно, а лишь на мгновение страдальчески прикрыл глаза. Почему-то это выглядело пугающе.
Не дожидаясь, что может (у меня богатая фантазия!) за этим последовать, я мгновенно оделся и, как был, в домашних тапочках послушно поскакал вниз по лестнице за мрачным дворецким моего будущего учителя.
Хотя, как ныне я думаю, первый урок Лис дал мне ещё вчера, когда вдруг вступился за меня перед мальчишками. Просто тогда мне было трудно понять сложные причины его поступков, но сейчас, издалека, они кажутся вполне логичными…
Старик сопроводил меня со второго на первый этаж, в малую гостиную, там был накрыт небольшой круглый стол, за которым, одетый в восточный шёлковый халат с кисточками, уже восседал мистер Лис. Увидев нас, он приветливо помахал рукой или лапой (я всегда путался, как надо правильно говорить).
Лис имел почти человеческое телосложение, руки и ноги у него сгибались, как у людей, но морда была абсолютно лисьей, и пышный хвост выглядывал из-под полы длинного халата.
— Доброе утро, месье Ренар.
— О нет! Для тебя просто мистер Лис или сэр, — наставительно поправил он. — Присаживайся. Шарль, будь так добр, яйца пашот, тосты с маслом, порцию омлета с ветчиной и зеленью нашему юному другу. Кофе или чай?
— Я англичанин, сэр, — чопорно поклонился я.
— Чаю для молодого англичанина, — щёлкнув пальцами, приказал Лис и, обернувшись ко мне, подмигнул: — Майкл, не стоит принимать скоропалительных решений. Для Шарля я — месье Ренар, для моих друзей из Оксфорда — мистер Фоксман, для моих родственников из Угории я — Рока, для кузины из Португалии — сеньор Раноса, для польской и русской ветвей нашего рода — просто Лис. Можешь называть меня по-любому. Имя, по сути своей, мало что значит, верно? «Лучше быть, чем казаться».
— Это слова датского астронома и алхимика Тихо Браге, — мгновенно вспомнил я.
Удовлетворительный кивок Лиса наполнил меня гордостью.
— Сэр?
— Да, мой мальчик.
— Если мне будет позволительно задать вопрос, я хотел бы спросить, какие обязанности лягут на мои плечи в вашем доме?
Мой наниматель на минуту задумался, отхлебнул кофе с явным запахом французского коньяка и только после этого уверенно сказал:
— Я обратил внимание на то, как ты сразил того грубияна. Этой же ночью Шарль проверил твою обувь, и должен признать, что идея подключения электрического разряда к тонкой полоске железа на носке обуви просто великолепна! Возможно, мы сработаемся.
— В каком смысле, сэр?
— В подвале этого дома есть небольшая лаборатория со всем необходимым химическим и электромагнитным оборудованием. По роду своей деятельности я оказываю ряд услуг частным лицам, полиции, властям и даже палате лордов Великобритании. За счёт чего порой — не всегда, но бывает, и часто, — хоть я не обязан об этом говорить, мне приходится попадать в куда более опасные ситуации, чем ты вчера.
— Вы… намекаете на то, что вам понадобятся… — булка с маслом и джемом встала у меня поперёк горла, — понадобятся мои услуги как инженера?
— Не льсти себе, Майкл, — снисходительно ухмыльнулся Лис, его мордочка была перепачкана белым соусом для яиц пашот. — До настоящего инженера тебе ещё расти и расти, но здоровые зачатки изобретателя можно прочесть на твоём лбу невооружённым глазом.
— То есть, сэр… я остаюсь?
— Да, разумеется. Стал бы я тратить своё драгоценное время и силы на абсолютно бесперспективного мальчишку.
— Храни Господь Британию и королеву!!!
Мистер Лис недовольно поморщился на мой вопль, но тут в гостиную вошёл дворецкий. Поставив передо мной горячий чай в самой изящной тонкостенной чашке на свете, он с благородной грацией склонился перед хозяином дома:
— Инспектор Хаггерт у входа. Боюсь, с ним вновь будет этот несносный доберман Гавкинс.
— Нам стоить проявить снисходительность и толерантность, друг мой, — широко осклабился Лис, демонстрируя преотличные зубы. — Но будьте так добры подать бренди для инспектора и чуть подогретые сливки для его напарника.
— Да, месье.
— Майкл, ты ведь не против знакомства с моими друзьями? Ах, впрочем, о чём я говорю? Конечно же нет, куда ты денешься, мой мальчик.
Я ничего не мог ему ответить: яйцо пашот надо есть целиком, не отвлекаясь ни на что, разве что на утирание губ салфеткой. Мой учитель благосклонно кивнул, откинулся в кресле и подал знак дворецкому.
Минутой позже к нашему церемонному завтраку в английском стиле присоединились два гостя. Я был поднят из-за стола, одновременно представлен и отрекомендован обоим.
— Добрый день, джентльмены! Прекрасная погода, не правда ли?
Вошедшие вслед за дворецким массивный седой мужчина лет пятидесяти, при густых усах и бакенбардах, в строгом костюме, а с ним «близкий к природе», крепко сбитый, мускулистый доберман, в шотландской клетчатой накидке и спортивных трико, встали у нашего стола.
— Я как раз завтракаю, не желаете ли омлет или тосты с огурцом? Нет? Тогда позвольте мне представить вам моего нового секретаря, слугу, помощника, делопроизводителя и секунданта Майкла Кроули! Разумеется, в реальности его зовут иначе, но когда и где это имело хоть какое-то значение?
Он рассмеялся, словно бы приглашая остальных последовать собственному примеру. Вежливо улыбнулся только старик Шарль, остальные, видимо, не имели ни сил, ни желания играть в лисьи игры. А я вдруг подумал, что мне как-то ближе то самое французское «месье Ренар». Быть может, начать обращаться к нему именно так? Или всё-таки мистер Лис? Ох…
— У нас серьёзное дело, — сухо начал инспектор Скотленд-Ярда. — Поговорим наедине.
— Можешь сесть, мой мальчик, — приветливо кивнул мне месье Ренар.
— Без мальчишки, — сквозь зубы прорычал сержант.
— Дворецкий проводит вас, джентльмены, — безмятежно пожал плечами мой учитель, в его голосе ни на секунду не прозвучало ни обиды, ни раздражения.
— Шеф сказал — наедине, дело серьёзное! — Нервный доберман едва сдерживал рычание. — Мы тут не шавки подзаборные, и если к тебе, рыжий, обращается сам инспектор…
Лис столь откровенно зевнул, что хруст челюстей, наверное, был слышен на улице, и так широко распахнул пасть, что все туда невольно заглянули. Даже Шарль, честное слово!
— Хорошего дня, джентльмены, — с благородной грацией поклонился мой наставник.
— Ах ты, мерзавец, клянусь говяжьими потрохами, я выбью из тебя…
— Заткнитесь, Гавкинс, — медленно произнёс инспектор, сам весьма похожий на усталого английского бульдога.
Доберман замер с распахнутой пастью в каких-то двух-трёх
