Константин Соловьёв - "Мерценарий"

- Ненавижу, когда ты начинаешь шутить.

«А я ненавижу оказываться в сложном положении без намека на выход».

- Выход есть, - Маадэр кивнул на высокую стальную дверь, - Осталось лишь придумать, как им воспользоваться.

Дверь была заперта, как он и предполагал. Не было ни замка, который можно было бы открыть, ни кнопок, на которые можно было бы нажать. Маадэр вернулся к стене и сел по-турецки на пол.

«Скоро тебе будет не до острот. Мы не знаем, с кем связались в этот раз, кроме того, что они весьма настойчивы, смелы и, к сожалению, профессиональны. Меня это не утешает».

- Я мерценарий, - Маадэр снял плащ, скатал его и положил под голову, - Как говорили на Юпитере лет пять назад – «Если тебя никто не хочет убить, значит, ты плохо работаешь».

«Я думал, ты способен на оптимизм только объевшись эндорфинов».

- Если бы меня хотели убить – я был бы мертв, - Маадэр пожал плечами, - Можешь называть это оптимизмом. А теперь не бубни, я рассчитываю пару часов вздремнуть. Предыдущая отключка меня не освежила, а силы могут понадобиться нам обоим.

«Спеть тебе колыбельную?»

- Справлюсь и сам…

То ли Вурм предпочел его не услышать, то ли сил и в самом деле оставалось не так уж много, но Маадэр отключился мгновенно, еще до того, как успел как следует устроиться на импровизированной подушке.

2

Вурм не умел будить мягко. Каждый раз, просыпаясь от его холодного прикосновения, Маадэр вспоминал казарменную сирену, вырывавшую его из сновидений много лет тому назад. Как обычно после экстренной побудки он несколько секунд смотрел перед собой, не понимая, где находится, потом вытер со лба пот, показавшийся холодным, как октябрьская роса.

- Когда-нибудь ты доведешь меня до инфаркта, старый паразит…

«Я подумал, тебе стоит проснуться».

- Не обязательно использовать для этого мое подсознание. Боги, мне снилось, что с меня сдирают кожу и варят в кипящем масле… - пробормотал Маадэр, ёжась, - Я уже когда-то запрещал тебе вмешиваться в мои сны!

«Если ты перестанешь орать, то услышишь скрип двери. Если тебе это неинтересно, мне несложно отправить тебя обратно в объятья Морфея».

«Дверь?..»

Вурм не ответил. Но теперь Маадэр слышал и сам. Кто-то возился с дверью с той стороны. Вероятно, старый замок за много лет порядком заржавел и теперь поддавался с сильной неохотой. Слушая, как он жалуется, Маадэр поблагодарил неизвестного тюремщика за то, что его странная темница не оборудована электронным замком. Состояние пост-эффекта почти закончилось, прикосновение любого электромагнитного поля ощущалось резью в челюсти и неприятным, но еще на грани терпимости, покалыванием в висках. Маадэр невесело подумал о том, что еще через полчаса или немногим больше эти ощущения будут вызывать мучения, от которых у него будет сводить сухожилия… Конечно, есть Вурм, но даже он не сможет удерживать боль достаточно долго.

Когда вспыхнул свет, Маадэр чертыхнулся. Вурм поспешно привел его сетчатку в обычное состояние, но все равно в течении нескольких секунд Маадэр был вынужден моргать, не в силах различить окружающую обстановку. Такие переходы всегда давались тяжело.

- Добрый вечер.

- Вечер? – отозвался Маадэр машинально.

- Одиннадцать часов по локальному времени.

Гость был один, в этом Маадэр был уверен. Он уже мог видеть контуры фигуры и, кроме того, обострившиеся чувства позволяли ему ощущать электромагнитное излучение вошедшего. «Фонил» он достаточно слабо, по крайней мере для среднего жителя Восьмого: электронные часы на руке – Маадэру даже показалось, что он сможет определить модель – мобильный войс-аппарат в каком-то из карманов, что-то еще… Ни имплантатов, ни оружия с электро-детонатором, ни другой техники – то ли старомодность, то ли осторожность…

Когда зрение прояснилось, у Маадэра появилась возможность увидеть незнакомца. И глухо выругаться сквозь зубы.

Он ожидал увидеть кого-то себе под стать, какого-нибудь подпольного воротилу из Девятого, вечно хмурого, собранного и излучающего смертельную опасность одной лишь только манерой щурить глаза. Хищника, для которого умыкнуть человека из космопорта не сложнее, чем перехватить брошенную в рот ягоду. Какого-нибудь изрезанного шрамами головореза с дробовиком в одной руке и включенной паяльной лампой – в другой.

Вместо этого он увидел нечто совсем иное.

Костюм, столь нейтральный и по фасону и по цвету, что казался безликим, как глухая роба. Зачесанные на широкий пробор жидкие светлые волосы. Бледная рыхлая кожа, тоже невыразительная, как пустой лист еще не отпечатанного письма – ни родимых пятен, ни шрамов, ни украшений. Не выделялись на этом лице и глаза. Ничем не примечательные, тусклые, то ли светло-серого, то ли зеленоватого оттенка, они взирали на окружающее с безразличием старой равнодушной рептилии, отчего лицо их обладателя постоянно сохраняло сонное выражение.

Маадэр насторожился. Замкнутый мир Пасифе, состоящий из давным-давно устоявшихся пищевых цепочек и биологический ареалов самых разных существ, подавляющее большинство которых являлось внутривидовыми хищниками, успел научить его одному из главных законов выживания. Бойся того, кто не выглядит страшным. Опасайся того, кто не кажется опасным. Потому что самый смертоносный и опасный яд всегда заключен в самом простом и неброском сосуде.

Человек, вошедший в комнату, не выглядел опасным. Он выглядел скучающим. И Маадэра разглядывал совершенно безразличным взглядом, как существо непонятное, но в то же время не представляющее никакого интереса, оказавшееся здесь случайно и непонятно для чего нужное.

Маадэр решил заговорить первым. В ситуации, когда судьба сдает самые паршивые карты во всей колоде, остается уповать лишь на инициативу в разговоре. Иногда, перебив чужую мысль и завладев инициативой, можно ощутимо продлить свою собственную жизнь. Еще одно старое правило из делового свода Пасифе – скорее всего, тебя не убьют, пока ты говоришь. Вопрос в том, что именно ты будешь говорить.

- Я думал, знаю многие здешние традиции, но подобный способ пригласить человека для беседы встречается мне впервые, - Маадэр кашлянул, - Надо сказать, действует он вполне безотказно.

- А вы уверенны, что оказались здесь именно для беседы?

Человек улыбнулся Маадэру. Улыбка у него была именно того сорта, который его всегда раздражал: мягкая, безразличная, ни к чему не обязывающая - стерильный корпоративный продукт без обозначения даты выпуска и производителя.

- Уверен. Если бы вы хотели меня убить, сейчас мой плащ уже стаскивал бы с холодного тела какой-нибудь бездомный из Девятого.

- Совершенно справедливое замечание, господин мерценарий. Вы здесь для разговора.