Ничего личного. - Роман Феликсович Путилов
Банда успела продать две похищенные машины из трех, выдавая покупателям доверенности от имени покойного нотариуса, сроком на три года, причем сервис у ребят был поставлен на высоком уровне – покупатель выдавал бандитам свои паспортные данные, а через несколько часов, в обмен на деньги, получал автомобиль со всеми документами и доверенность, заверенную нотариусом, с правом продажи, и все это без хождений по инстанциям и стояния в очередях.
Полные данные покупателей оставались в памяти компьютера, изъятого в квартире, что снимала злополучная троица, ток что с «доказухой» по данному делу у правоохранителей было все в порядке. На что рассчитывала барышня, отказываясь давать показания, я не знаю, если только, на то, что в суде парни откажутся от своих признательных показаний. Мне, пока следователь допечатывал протокол допроса, Аня успела, еле слышно, прошептать, что обязательно вернется, чтобы я ее ждал.
Локация – Районный, имени Основоположника, суд.
- Представители сторон, ваши документы и полномочия.
Юрист из министерства подал судье через секретаря свое служебное удостоверение и доверенность. На мою доверенность, где подпись генерального директора заверила начальник отдела кадров, председательствующий судья посмотрела без особой приязни. Еще на первом заседании мы с ней сцепились – дама не могла поверить, что подпись на доверенности, заверенная по мусту работы или жительства, приравнивается к нотариально заверенной. Хорошо, в процессуальном кодексе об этом написано недвусмысленно – попытка судьи как-то иначе интерпретировать закон успехом не увенчались.
- Слушается дело по иску Министерства… - начала судья формальную часть заседания: - Стороны встаньте. До начала судебного заседания ходатайства имеются?
- Да, уважаемый суд. – я встал со стула: - Просим приобщить к материалам дела выписку из клиники, где проходил лечение мой доверитель, а также нотариально заверенный перевод этой выписки.
Честно говоря, не знаю, на что надеялось министерство. Либо оно не на что не надеялось, а просто пошло на поводу старого директора, который занес куда надо денежный эквивалент своих богатств. Во всяком случае, московский юрист лишь имитировал бурную деятельность, не проявляя ни малейшего полета фантазии. Да и сложно моему оппоненту что-то противопоставить нашим аргументам.
В первые два заседания перед судом предстал десяток свидетелей, которые со слезами на глазах рассказывали, как тяжело им было работать и кормить свои семьи при нынешнем директоре. Посмотрев, как сочувственно кивают головами две пенсионерки – народные заседатели, подпирающие, сидящую с равнодушным лицом судью, тут-же выкатил свою правду. Несколько, представших перед судом свидетелей была в свое время уволена ответчиком за употребление спиртных напитков причем к их увольнению было трудно прицепится – по отрицательным мотивам без моей визы с Завода никого не увольняли. Следовательно, такие свидетели должны испытывать личные неприязненные чувства к ответчику и их объективность должна быть поставлена уважаемым судом под сомнение. Двое свидетелей, уволившихся по собственному желанию с нашего ужасного Завода и помыкавшись на вольных хлебах, пытались вновь трудоустроится, во всяком случае их заявления о приеме на работу суду я предоставил.
А в довершении всего в потребовал приобщить выписки из статистических исследований, как по стране, так и по нашей области, где, по сравнению с падением экономических показателей промышленности, наш Завод выглядел вполне прилично, а, в очень левой федеральной газете «Ночь» обнаружилась даже статья, где наш завод называли флагманом производства, сохранивший свои социальные обязательства перед трудовым коллективом. И обошлась газета совсем недорого, потому что написали там исключительно правду.
С нарушением контракта со стороны генерального тоже вышло интересно – костяк трудового коллектива и соц-куль-быт директор сохранил, зарплату выплачивал регулярно, уменьшение производственного травматизма, благодаря ненависти к алкашам добился, а денежная составляющая плановых показателей была вообще указана в ценах позапрошлого года, без каких-то указаний о корректировке, так что по этому пункту планы заводы перевыполнял в десятки раз.
На оглашение решения министерский юрист даже не остался – вяло, но вежливо, сунул мне ладонь на прощание, буркнув, что опаздывает на самолет и покинул здание провинциального суда, так что решение суда о отказе в иске министерства я заслушивал в одиночестве.
Следующий день.
Локация – окрестности «Колизея».
- Привет, Лев! Что у нас с деньгами? – я сбежал по ступеням в подвал под вывеской – «Деньги есть всегда. Финансовая корпорация «Southern Cross».
- А? – Вечно грустное лицо Левы исчезло в окошке, лязгнул замок, заскрипела дверца сейфа.
- Немного есть, тысяч пятнадцать, наверное, наберу…
- Блин, да где деньги? Ты их кушаешь, что ли, Лева?
- Сегодня большой залог выдал. – Лицо Льва осветилось сдерживаемой гордостью: - Квартиру в залог принял, за полтора миллиона.
- Что? –я почувствовал, что холодная волна прокатилась по мне от выбритого в больнице затылка до пяток: - Что ты сделал?
- Да что ты психуешь? – напрягся мой соучредитель: - Сейчас все так делают, я узнавал. Да я все документы у него забрал. Куда он денется?
У обхватил себя за виски – Господи, ну за что мне все это? Очередной придурок, которому кто-то сказал, что «так можно, все так делают, все будет пучком».
- Лева, а где ты вообще читал, что можешь недвижимостью заниматься?
- Так я точно знаю, что мои знакомые…
- Лева, пошел ты в попу вместе со своими знакомыми. – я бросил на стол папку с документами на квартиру, из которого
