Укус Милосердия - Харитон Байконурович Мамбурин
— Зого, ну хватит тебе! — попытался я урезонить старого орка на кресле-каталке, который и не думал затыкаться, оповещая всех соседей о том, что к нему в дом пытается вломиться вампир. Я, разумеется, никуда не вламывался, а вообще стоял за стеной соседнего особнячка, уже порядком пострадавшей от картечи, но пребывающего в истерике пенсионера жалкая логика не смущала.
Может быть, он женщина? Я, признаться, за все годы службы не видел Зого Эльмдингера голым.
— Будь ты проклят, кровопийца! Я мужик! Мужик, в отличие от тебя! Покажись, тварь, я продырявлю твою шкуру!
— Я пришёл просто поговорить, Зого! Объясниться! Может быть, извиниться за свой подарок…
— За какой подарок?!! За то, что меня выгнали из больницы, не долечив⁈ Оставили инвалидом⁈ Мерзкий ты трупоед, Арвистер! Я знал, что ты не успокоишься, пока не вгонишь меня в гроб!
— Нет, Зого! Я тебе дарил только визит обдолбанной шлюхи! Ничего более, клянусь!
Это заставило орка заткнуться. Я курил, слыша, как он сопит и хрипит, ну а вокруг с треском напрягаются уши всех соседей, кто оказался дома. Еще бы, такой надрыв, такие эмоции, злой вампир, несчастный старик-орк и его вну… кстати, а где внучка? Не буду спрашивать, он точно тогда с нарезки слетит.
Ну, даже не слетая с нарезки, Зого все равно выстрелил еще раз. Видимо, его чересчур соблазнила пола моего плаща, которую из-за угла показал ветер, но одежда успела спрятаться.
— Катись ко всем демонам, Арвистер! Ты не брешешь, я знаю, но ты — ходячая подстава! Если ты припер ко мне свою вонючую тухлую задницу — значит тебе что-то нужно, а когда тебе что-то нужно, то страдают все вокруг! Все! Пошёл вон из моей жизни! Проваливай и забудь меня!
— Ты превращаешь мой визит в драму, дружище!
— Я превращу тебя в труп, если ты не свалишь!
Старый орк был настроен совершенно антагонистично, уговорить его у меня не получалось никак. К счастью, в этот момент появилась его юная и энергичная внучка, тащащая пару сумок, набитых продуктами. Юная дева, то есть, финансовая прорва, в которую мой бывший напарник вваливал большую часть получки почти половину карьеры, явно не оценила изгрызенный картечью угол здания у соседа, поэтому, бросив сумки и задорно тряся крайне упругими молодыми сиськами (под тесной майкой), напала на деда, огласив воздух куда более свежими ругательствами, чем ранее мной услышанные.
Разве мог я упустить такой шикарный шанс? Подняв сумки, я использовал их как благовидный предлог, чтобы проникнуть в дом, прокрасться старому орку за спину, а затем украсть у него дробовик! Ну и пистолет заодно.
— Арвистер! — Зого, сидящий в кресле-каталке, тут же схватился за кухонный нож и воинственно им взмахнул.
— И что дальше? — с любопытством спросил я его, — Накатишься на меня и порежешь? Тебе придется взять нож в зубы, чтобы начать двигаться…
— А я помогу! — внучка схватилась за рукоятки позади кресла-каталки и пригнулась, наводя деда на супротивника.
Чертовы оркушки, подумал я. Или орчанки. Да все эти гоблиноиды хороши, на самом деле. Вот жрут они тоже самое, что и человеки, а сиськи всё равно растут всем самкам на зависть. Крепкие, упругие. Провисы? Какие провисы? Ну, лет в пятьдесят, на закате, да, могут случиться и провисы. А так вот торчат эти её дыньки, качаются злобненько, бьются друг о друга…
Еще и одеваются, заразы, как. Иногда кажется, что у гоблиноидов в их зеленой коже какая-то хлорофилла живёт, которая солнечным светом питается, поэтому любят они эту кожу демонстрировать. Мужики еще ладно, местами отвыкли, привыкли броню на себе таскать, да ножи под одеждой прятать, ну а девки-то другое дело. Что у ангела нашего вечно молодого, вечно пьяного, что здесь. Джинсовые шортики с нескромные трусы размером и маечка «щас порвуся».
Как тут сосредоточишься?
— Давайте прекратим этот цирк? — предложил я, глядя как девица, пыхтя, нащупывает пяткой упор о кухонный шкафчик, чтобы толкнуть на меня деда с ножом, — Зого, мы тридцать лет проработали вместе…
— Убирайся!! — для разнообразия на меня взвизгнула девица, скользнувшая пяткой по ящику.
Хм, она меня боялась. Не явно, но страх учуять дело несложное.
…
С чего бы это?
— Ладно! — внезапно рявкнул Эльмдингер, отбрасывая нож в раковину, — Выкладывай, что там у тебя! И убирайся!
О как.
По морде старого приятеля было видно, что он сгорает от нетерпения, чтобы меня выставить. Решил, что выслушать будет дешевле и быстрее, чем пускаться в лихую кавалерийскую атаку с ножом на перевес и внучкой как движущей силой? А вот тут очень странно, с какой стати он бы стал подвергать опасности родную кровь, о которой так пекся всю службу? С ума сошёл? Не верю. Ума там немного, но всё твердое, закостеневшее, проверенное временем. Что это значит?
Что Зого Эльмдингер совершенно справедливо не верит в то, что я причиню ему или его дорогой девочке какой-либо вред.
Лааадно.
— У меня тут волчер пропал, — попытался объяснить я суть проблемы хмурому старому орку, — С концами. Так…
Зого схватился за сердце.
— Как «с концами»⁉ — ошеломленно прохрипел он, лупая глазами. Внучка за креслом вытаращила глаза, как какающая целым грецким орехом белка, а потом начала сползать на пол.
Не понял?
Приперся я к орку, желая воспользоваться его связями. Суть — я точно знаю, что Штрауссу крышка, но из-за данного Екатерине Тау слова поднимать эту тему не могу. Однако, мне ничего не мешает настропалить полицию Омниполиса начать розыски пропавшего одинокого волчера. А те, из-за их стайного поведения, пропадают крайне редко.
А эти-то что так взволновались⁈
— Обычный волчер, — настороженно принялся объяснять я,
