Гром над городом (СИ) - Голотвина Ольга Владимировна

Зато потом ни барсук, ни енот ни в кого не превратились, знай рычали да визжали. Хранитель даже спросил: может, с мелкими зверями не возиться? Брать тех, кто размером с человека? Но дама объяснила, что размер значения не имеет, человек может превратиться хоть в мышь – если у него в душе есть что-то общее именно с мышью.

Ведись такие разговоры и творись такие дела хотя бы вчера, «крабы» от потрясения всё из рук бы роняли. Но после налета дракона на Аршмир, после сражения богини с чудовищем в небесах (вон она, богиня-то, стоит среди «лис», глазами восхищенно сверкает!) превращение зверей в людей – это удивительно... занятно... любопытно... словом, ничего такого, чтобы в обморок падать.

На этот раз задача была сложнее. Не какой-нибудь барсук, а бородатый лесной бык, зверь сильный и серьезный. Маленькие глазки налиты кровью, лобастая башка с крепкими рогами угрожающе опущена.

– Такого валить замаешься, – опасливо протянул кто-то из «крабов».

– Не будем валить, – принял решение Ларш. – Прижмем рогатинами к забору рядом с входом в загон. Голову держите, у него таранный удар! Джалена, быстро талисман к шкуре, говоришь положенное – и бегом из клетки. Любоваться будешь через решетку, снаружи. Ты и ты – держите наготове факелы, но подальше, чтоб быка зря не пугать. Если зверь не превратится в человека, сразу бегите с факелами, чтобы дать остальным выйти из загона.

Стражники молча кивали. Они знали: «лисий» десятник пойдет с ними в загон. Даме Джалене, чтобы чары сработали, надо приложить серебряный кругляш прямо к шкуре и тихо, близко к зверю шепнуть заклинание. Потому и десятник Ларш рядом, чтобы защитить Джалену, если зверюга вывернется.

«Крабы» подозревали, что десятник лезет вплотную к зверю еще и ради проверки: а что там дама бормочет?

«Лисы» ничего не предполагали. Они точно знали: да, проверяет...

Лязгнул засов. Все по эту сторону решетки невольно вздрогнули, а Хранитель подумал, что не зря он обещал щедрое вознаграждение добровольцам.

Стражники накинули на морду быку разрезанный по швам мешок. Пока ошарашенный бык тряс головой, пытаясь сбросить зацепившуюся за рог тряпку, «крабы» кинули ему под ноги сеть, дернули ее вверх – стреножили зверя.

– Быстро! – рыкнул Ларш на Джалену.

Та храбро сунулась к облезлому бурому боку, приложила к нему серебряный кругляш, что-то быстро и тихо сказала – и отпрыгнула назад.

«Крабы» тоже подались назад – сейчас могучий бык освободится от сети на ногах и ринется в бой! К стражникам спешили двое с факелами. Но их помощь не понадобилась.

Бурая туша стала вдруг уменьшаться, оседать, словно сугроб под жаркими лучами... и вот в загоне стоит на четвереньках человек с бородой, старается выпростать руки из сети.

– Гвоздодер! – ахнул Ларш. – Да чтоб мне в Бездне гореть до золы, это же Гвоздодер! Я за ним бегаю, как за богатой невестой, а он тут мычать учится! Парни, вяжи этого безрогого. На каторге без него тоскливо и скучно.

Гвоздодер попробовал трепыхаться, но руки и ноги плохо его слушались. Стражники связали его легко, с шутками.

– Уже что-то, – весело сказал Ларш, подойдя к дяде.

Хранитель довольно кивнул и взмахом руки подозвал горбатого служителя:

– Кто дальше?

– Две гиены в соседних клетках.

– Когда я посещал зверинец, гиена была одна.

– Две, господин мой, две. Молодая и старая.

Подошла Джалена. Привстав на цыпочки, что-то сказала на ухо Ларшу. Тот бросил на нее острый взгляд, что-то шепнул дяде. Затем подозвал Сверчка. Хранитель негромко расспросил о чем-то парнишку.

Если до стоявшего рядом служителя и долетело слово «Вьямра», то он и бровью не повел. Разглядывал воробьев, что таскали уцелевшие зернышки из пустой кормушки.

– Ладно, – принял решение Хранитель. – Вяжите молодую.

Молодая гиена вовсю сопротивлялась, уже в сети едва на цапнула Джалену, под чарами отстояла свой природный звериный облик и, будучи возвращенной в клетку, гневно облаяла всех вокруг.

– Тащить старую? – спросил один из «крабов».

– Не надо пока, – распорядился Хранитель. – Пусть в клетке посидит. Дальше кто?

– Волк с волчицей в одной клетке, – доложил служитель.

– Давай волков, – кивнул Хранитель.

– Ну нет, – вмешался Ларш. – Волки никуда не убегут. Тут вроде тигр обретается?

– Обретается, – охотно подтвердил служитель. – Сегодня рано утречком доставлен.

– При тебе доставили?

– Нет, я пришел аккурат перед тем, как дракон прилетел. До меня дежурили Кнут и какие-то двое новые, даже имен не знаю. Такие бездельники, даже воду не у всех зверей поменяли.

– Где они сейчас? – строго спросил Ларш.

– Так с самого переполоха я их и не видел.

– Ладно, показывай тигра...

Тигр был роскошен и огромен. В сгущающихся сумерках он казался живым костром. Он метался по клетке и бил себя хвостом по бокам. Людей он встретил грозным ревом и хищным оскалом.

– Клетка ему мала, – заботливо сказа горбун. – Надо бы такого красавца куда попросторнее.

– Если всё будет так, как я ожидаю, – негромко сказал Ларш, – мы его сегодня же пересадим в другое место.

«Крабы» тем временем решали, как им вязать такого зверя. Это даже не бык, этот стражника сожрет и добавки попросит.

Но с тигром всё получилось просто. Мощный хищник забился от факелов в угол клетки – как раз туда, куда перед этим палками пропихнули сеть. И вскоре лежал, спутанный сетью и придавленный за шею рогатиной.

Джалена и Ларш склонились над зверем, и только Ларш услышал, что шепнула Джалена прямо в горячий звериный бок.

И тут же Ларш рывком поднял Джалену, толкнул ее к выходу из клетки, крикнул:

– Всё, уходим!

Люди высыпались наружу, лязгнули засовом.

Зверь некоторое время не двигался, словно ожидая чего-то. А потом взревел, вцепился клыками в сеть, принялся ее рвать.

– Не повредил бы себя, – вздохнул Хранитель. – Самый красивый зверь, гордость будущего зверинца. Надо бы его и впрямь перевести в клетку попросторнее, да жаль снова заматывать... О, гляньте, как он сеть в клочья разносит!

– Да не надо заматывать! – радостно подсказал горбун. – У меня порошок есть. Добавлю ему в воду. Попьет и уснет, как возле мамашиного брюха.

– Что ж ты сразу не сказал? – удивился Ульфанш. – Может, нам крупных зверей усыплять? Меньше возни с ними будет.

– А на усыпленное животное подействуют чары? – спросила Джалена. – Я не знаю.

– Верно, увы, – неохотно согласился Хранитель. – Не будем рисковать.

В клетке взревел тигр.

Джалена сжалась, словно ожидая удара, но не обернулась.

– Продолжим, – приказал Хранитель. – Кто на очереди? Волк с волчицей?

– Нет, – послышалось из-за спин стражников. – Пожалуйста, волки потом...

Все обернулись на голос.

К ним незаметно подошел человек в одежде, испачканной побелкой. На руках он нес обезьяну, доверчиво обхватившую его за шею.

«Лисы» радостно бросились к нему.

– Фагрим! – воскликнул Ларш. – Нашелся! Да где ж ты был?

Не отвечая, Фагрим подошел к Хранителю, умоляюще взглянул ему в лицо:

– Господин мой, в Доме Стражи сказали, что ты в зверинце... и «лисы» тоже тут... Неужели правда, что здесь расколдовывают людей, превращенных в животных?

– Вот болтуны! – сердито обернулся Ларш к «лисам». – Узнать об этом «крабы» могли только от вас! И теперь весь Дом Стражи треплется! А завтра будет – весь город!

«Лисы» тут же приняли невиннейший вид. На их физиономиях явственно читалось: кто, мы?! Да никогда! Мы по-грайански и разговаривать-то не умеем! Мы вообще от рождения глухонемые! Весь десяток!

– Если это правда, – с чувством произнес Фагрим, – умоляю помочь этой обезьяне. Потому что это не обезьяна! Это совершенно точно человек!

Обезьяна заверещала с явно утвердительной интонацией.

Эпилог (1)

ЭПИЛОГ

Двенадцатый день Щедрого месяца