Академия Горгулий. Избранница дракона - Лена Александровна Обухова
– Ладно-ладно! – Я вскинула руки, изображая поражение. – Уболтала. Поможешь с корсетом?
– Для того и пришла, – улыбнулась Мелиса.
Мне нравилось видеть, что она снова улыбается. После недолгого вторжения драконов в нашу жизнь она какое-то время ходила мрачная, напряженная, как будто испуганная, но потом вернулась к прежней себе. Мелиса ничего не объясняла, но я подозревала, что она переживала за Бенсона: из всех, кто выступил против драконов в тот день, он был самым уязвимым. Но его так и не понизили ни в звании, ни в должности и никуда не сослали. Вероятно, дальше уже действительно некуда.
Но причины возвращения улыбки на ее лицо могли быть и другие. В конце концов, многое наладилось с тех пор.
Прежде всего, мне удалось найти в книгах, оставшихся в тайном кабинете Акнора, способ помочь Редеку. Жуткий призрак – дух самого Акнора – исчез, как исчезли и призраки погибших студентов, поэтому пользоваться кабинетом теперь ничего не мешало. Ну, кроме ограничений закона, но, учитывая мое удачное обручение, его я пока могла не бояться. Ни отец, ни Ламберт, конечно, не были в восторге от моих изысканий, но мне как-то удалось убедить их, что пользы от них больше, чем вреда. И когда я смогла «вылечить» Редека, как минимум отец со мной согласился.
Песочить мозги насчет опасности некромантии, конечно, не перестал. И даже заявил, что мне будет полезно уехать подальше от Мертвых земель и Замка Горгулий, но я видела, что на самом деле он этого не хочет. Мы едва обрели друг друга, и ни один из нас еще не был готов отпустить другого. По крайней мере, надолго.
Нога Колта довольно быстро заживала, и можно было надеяться, что сегодня он даже сможет станцевать хотя бы пару танцев. Он еще прихрамывал, но уже обходился без трости. Магическая медицина отлично справляется с травмами, но бо́льшую часть аплодисментов заслужил Бенсон, вовремя оказавший квалифицированную помощь. Я была благодарна ему за это. Мне даже захотелось, чтобы Мелиса поскорее его простила, но пока никаких подвижек в их отношениях не наблюдалось.
Семестр еще не совсем закончился, после новогоднего бала нас ждали экзамены, но зачеты я все благополучно сдала. Ожидала проблем на предмете профессора Блик, но та повела себя на редкость сдержанно и почти объективно. То ли угомонилась, то ли решила спрятать неприязнь, учитывая мое новое положение. Ольга, кстати, тоже как будто успокоилась, но что-то мне подсказывало, что однажды она себя еще проявит.
В нашей маленькой компании все было не очень-то радостно. Я знала Киллиана не так долго, а вот остальные дружили с ним с прошлого года, Алиана и вовсе любила его, поэтому правду о том, кем он оказался, принять им было трудно. Пожалуй, только Марин не сильно расстроилась, признавшись мне, что всегда чувствовала от него какую-то угрозу.
– Но я думала, что это просто ревность из-за Алианы, – печально добавила она тогда. – Стоило больше прислушиваться к своей интуиции.
Переживала Марин только из-за разбитого сердца подруги и опасалась, что та решит покинуть академию, но пока Алиана сдала все зачеты. Можно было надеяться, что со временем она отойдет, а учебу сочтет лучшим лекарством. Сейчас же печальная русалка предпочитала уединение.
На бал она, во всяком случае, не пришла. Я тоже не планировала здесь задерживаться и очень обрадовалась, когда официальное объявление о нашей с Ламбертом помолвке прошло быстро и безболезненно. Не считая давящего со всех сторон корсета.
– И когда же вы все-таки планируете свадьбу? – поинтересовался Колт, протягивая бокалы вина мне и Ламберту, прежде чем взять один для себя. – Тебе ведь наверняка пора возвращаться в Ардем?
– Я планирую съездить туда сразу после начала года, пока будут идти экзамены, у меня ведь их нет. Но потом вернусь, чтобы продолжить преподавать в следующем семестре. Дела я могу вести и отсюда.
Колт заметно удивился, но согласился.
– Я не думал, что ты захочешь остаться преподавателем.
– Ника хочет продолжить учебу, а я ничего не имею против. Но со свадьбой, видимо, придется подождать.
– Во-первых, я хочу сначала познакомить Ламберта с дядей и тетей. А заодно и с моим миром. А во-вторых, если уж идти под венец, то хотя бы когда тепло и красиво. Свадьба зимой – это полный отстой, – буркнула я.
– Вот так, – улыбнулся Ламберт. – Отстой, понимаете?
– Нет, честно говоря, не понимаю, что это значит.
– Я тоже. Просто я не спорю.
Все-таки не удержавшись, я игриво стукнула его по плечу, чем вызвала смех у них обоих.
– Значит, у меня будет преподавать настоящий драконий лорд… – задумчиво протянул Колт. – Если вы задержитесь здесь на все обучение Ники, то, боюсь, мне придется найти возможность разместить в академии больше студентов.
– У тебя целая закрытая часть замка пустует, – напомнила я. – Полностью пригодная для жизни. Надо только тайный ход получше закрыть.
– Я подумаю об этом, – пообещал Колт и тут же поправился, глядя на Ламберта: – Или мы подумаем об этом? Ты, полагаю, планируешь продолжить традицию и стать ректором?
– О нет, это будет слишком! И потом, ректор академии уже назначен.
С этими словами он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный втрое лист и протянул его Колту.
– Хотел позже вам показать, но раз уж речь зашла.
Отец неловко развернул документ: делать это одной рукой было не очень-то удобно. Его взгляд пробежал по строчкам и наконец остановился на имени. Брови удивленно подпрыгнули вверх.
– Хватит вам уже кому-то подчиняться, ректор Колт, – улыбнулся Ламберт. – Фактически или формально.
– Как тебе это удалось? Твоему отцу не разрешили…
– А я оказался хитрее него и не стал ни у кого спрашивать.
Колт усмехнулся и с чувством произнес:
– Спасибо.
Он сложил документ и вернул его Ламберту, поскольку у парадной формы воина-горгульи не было подходящего кармана. Мы наконец чокнулись бокалами, одновременно объявляя тост и за помолвку, и за назначение.
– А теперь могу я пригласить тебя?
Отец протянул мне руку, куда-то незаметно дев свой бокал. Ламберт освободил меня от моего, и я с легким волнением согласилась на танец. Мои навыки по-прежнему ограничивались одним, да и воспоминания вновь принялись капать на мозги, но я решительно отогнала их. Пришло время обзавестись новыми, куда более приятными.
Мы закружились по залу, и если нога все еще тревожила Колта, тот не подавал вида.
– Я рад, что ты задержишься здесь, – признался он. – Хотя меня и тревожит возможное воздействие Мертвых земель на тебя.
– Не бойся. Они ничего не смогут мне нашептать. Смерть мамы… Горечь оттого, что у меня не было шанса ее узнать, никогда не даст мне ощутить очарование, которое чувствуют они.
Лицо отца заметно помрачнело, но после небольшой паузы он понимающе кивнул.
– Да, наверное. Но все равно, будь осторожна. И пожалуйста, говори со мной об этом.
– Теперь буду, – пообещала я. Немного посомневавшись, все же добавила: – Знаешь, я думаю, она не хотела бы, чтобы ты так и остался навсегда один.
На его лице снова отразилось удивление.
– Неужели?
– Конечно. Она тебя любила. И думаю, хотела бы, чтобы ты был счастлив.
Колт улыбнулся, неожиданно остановившись прямо посреди танца.
– Я счастлив. Сейчас больше, чем когда-либо в своей жизни.
Танцевать он так и не продолжил, вероятно, нога его все-таки доконала. От возможной неловкости нас спасло появление Ламберта, который вежливо поинтересовался, протягивая руку:
– Вы позволите?
Если отец и колебался, то не дольше мгновения, а потом уверенно вложил мою ладонь в ладонь Ламберта и на пару секунд сжал их в своих руках. У меня отчего-то екнуло сердце и сдавило горло, но это
