Марк Ходдер - Таинственная история заводного человека

— А, так тебя защищают бабы? А самому что, слабо и пальчиком пошевелить?

— Ай! — вдруг заверещал Суинберн. Джеб взглянул вниз и увидел маленького пса, вцепившегося в щиколотку рыжеволосого поэта. Потом он посмотрел наверх и увидел кулак, летящий ему в лицо. Сильнейший удар между глаз свалил его наземь; из носа полилась кровь, заливая его приятелей. Траунс и Честен бросились вперед и схватили его за руки. Он сопротивлялся, что-то невнятно крича. Бёртон вгляделся в сумасшедшие глаза Джеба и содрогнулся. Лица в толпе поворачивались к нему, слышались ругательства и проклятия. Он резко повернул голову, когда что-то вдруг пронеслось справа от него. Ему показалось, что это была призрачная фигура, но увидел он только завитки тумана, крутящиеся и извивающиеся.

— Убирайся отсюда, босс, — прошипел чей-то голос, — сматывайся, пока цел!

Бёртон обернулся и с удивлением увидел рядом с собой Герберта Спенсера. Его маленькая плоская шляпа была туго натянута на лоб.

— Спасибо, — пробормотал юный джентльмен с окровавленным носом и присоединился к трем хорошо одетым молодым людям, стоявшим неподалеку. Вся компания стала протискиваться наружу, вслед им неслись насмешки и оскорбления.

— Тихо! — со злостью крикнул Траунс.

— Попробуй заткнуть нам рот! — послышался еще более злобный ответ. Честен одной рукой заломил руку Джеба за спину, а другой достал из-за пояса дубинку. Траунс последовал его примеру.

— Эти при… приви… привилегированные классы… решают судьбу… честных людей! — продолжал Претендент. — Я не сомне… ваюсь, что законники могут много… сделать, да-с-с. Они часто делают… делают так, что черное… кажется белым. Мне очень жаль, но… еще чаще они заставляют белое… казаться черным!

Бёртон нахмурился. Претендент никогда так не говорил: было ясно, что он повторяет написанный кем-то текст.

— Сейчас будут неприятности, — прошептал Спенсер. — Видал призраков? Это те самые, что были у озера в Тичборн-хаусе. Зуб даю, они подогревают толпу!

— Похоже, ты прав, — ответил Бёртон, поглядев на море искаженных злобой лиц. Траунс и Честен стали пробиваться сквозь толпу, таща за собой своего пленника. Они протискивались мимо людей с лицами, перекошенными от ярости, а те ругали и оскорбляли их.

— Привет Герберт, — сказал Суинберн, который только заметил Спенсера. — Интригующе, да? Ты можешь сопротивляться влиянию? Я — да!

— Алджи, — спросил Бёртон, — что ты несешь?

— Меня пытаются заставить поверить, что вот эта связка жирных кишок и есть Роджер Тичборн! — ответил поэт. — Я чувствую, как они тычутся в мою голову. Но на сей раз им это не удалось! — Он поднял руки и потряс кулаками в воздухе: — Чертовы призраки, я вам не дамся!

Фиджет снова его укусил.

— Агр-рх!

— Перестань, пьяная задница, — оборвал его Бёртон, — успокойся! И пошли отсюда, пока еще не поздно!

Суинберн покачнулся.

— Черт побери! Я совершенно пьян, — проворчал он, нащупывая фляжку. Все трое и Фиджет последовали за двумя полицейскими. Где бы они ни проходили, на них обрушивался вал оскорблений. Перед Бёртоном возник какой-то большой бородатый парень и попытался ударить его в челюсть. Королевский агент пригнулся, пропуская удар над собой, и со страшной силой ударил бородача в живот.

— Ублюдок! — крикнул кто-то. Над суконными шляпами зазвенел голос Кенили:

— Вы слышали слова моего клиента. Я уже говорил и повторю: это заговор! Правительство пытается обвинить человека, прекрасно зная, что он не совершал никаких преступлений! И ясно, почему: они хотят сохранить огромное поместье Тичборнов в руках Арунделлов и Даути, но все знают, что представителей этих двух семей можно найти чуть ли не во всех частях английского общества. Католические семейства! Католики! Неужели мы допустим это?

— Нет! — взревела толпа.

Траунс и Честен, таща за собой извивающегося Джеба, уже почти вырвались из толпы. Спенсер, Суинберн и Бёртон с Фиджетом следовали за ними. Бёртон заметил, что четверо молодых джентльменов, которых он видел несколько минут назад, опять оказались в руках громил. Те сбросили шляпы юношей на землю и потоптались по ним, а трости сломали. Только Бёртон решил отправиться к ним на помощь, как от толпы отделились несколько человек и, подбежав к Траунсу и Честену, набросились на них с кулаками. Кряжистый тип ударил Траунса в затылок — полицейский упал. Бёртон подбежал к бандиту, схватил его сзади за пояс и швырнул на землю. Тем временем Джеб, чью левую руку железной хваткой держал Честен, извернулся и ударил полицейского освободившейся правой. Честен успел откинуть голову назад, удар просвистел мимо, и полисмен с силой ударил Джеба дубинкой по ребрам. Здоровяк застонал и повалился на колени. Траунс, пытавшийся подняться на ноги, перехватил сапог, летевший ему в лицо, и с силой крутанул его. Человек, с чьей ноги сняли сапог, грохнулся наземь. Какой-то неприятный парень запустил пальцы в плечо Честена. Бёртон схватил его за воротник, развернул и отправил в толпу тех, кто торопился повеселиться. Все они бесформенной грудой повалились на землю.

— Хватай Суинберна и тащи его отсюда! — рявкнул Бёртон Спенсеру. Философ шагнул к поэту, но споткнулся, когда невысокий жилистый человек ударил его по лбу железной палкой. Спенсер рухнул на Суинберна, и они оба упали на траву. Посмотрев вверх, Суинберн увидел, что у напавшего на них человека огромный нос.

— Тысяча чертей! Да это же Винсент Снид! — воскликнул он. Именно Снид был его хозяином, когда поэт маскировался под трубочиста во время расследования дела Джека-Попрыгунчика. — Привет, Рубильник!

В поросячьих глазках Снида сверкнули искры злобы:

— Как ты, сука, назвал меня? — прошипел он. — Рубильник, да? Рубильник? Эй ты, чертова кукла, ты кто?.. — И тут его глаза расширились. — Ни хрена себе! Это ты? Тот самый проклятый молокосос, который бросил меня в беде?

— И с большой радостью, ты, бессердечный мерзавец! — заявил Суинберн, вскакивая на ноги. — Но за каким дьяволом ты перебрался сюда из Ист-Энда?

Снид выставил вперед свою тощую грудь и гордо объявил:

— Теперь я чистильщик воронок!

Чистильщики воронок работали на огромных винтокораблях технологистов, прочищая все трубы и дымоходы. Эта работа, безусловно, была шагом вперед для скромного мастера-трубочиста: за нее платили достаточно хорошо — человек мог выбраться из трущоб и снять более приличное, хотя и дешевое, жилье.

Взгляд Снида пробежал по модному костюму, пиджаку и брюкам коротышки.

— Чо эт-ты вырядился, как чертов джентльмен?

— Потому что, мистер Рубильник, — ответил Суинберн, — так получилось, что я… ик!.. и есть джентльмен! И как таковой считаю своим моральным долгом…