Андрей Бондаренко - Чёрный помидор

— Не знаю, — признался Артём. — И что же, собственно, происходит?

— А хрень всякая. Гражданин — по действующим российским законам — может быть признан «пропавшим без вести» только по решению суда. Но суд примет заявление о начале процедуры только на основании официальной справки, мол: — «Такой-то такой-то по месту жительства в течение года не появлялся, и никаких дополнительных сведений о месте его пребывания нет…». И только после судебного признания человека «пропавшим без вести», наследники могут поставить вопрос перед органами опеки о необходимости введения внешнего управления — над всеми активами пропавшего. Ну, и так далее…. Короче говоря, определение судьбы имущества без вести пропавшего человека — очень длительный и хлопотный процесс. То бишь, у топ-менеджеров «СМУ-Сигма» была бы — в любом раскладе — целая куча времени для тотального разворовывания компании. На это Михельсон с Вирником и делали ставку. Обмишурились, ребятки…. Ладно, пошли к землянке. Надо же доиграть эту Игру до конца…

После завтрака Костька, солидно откашлявшись, торжественно объявил:

— Пришло время, однако. Для…э-э-э…

— Для красивого и позитивного финала, — подсказала Айлу.

— Ага, для него самого, однако…. Вон в той бухточке, путники, найдёте лодку с веслом. Рассаживайтесь, однако, и гребите. Тут совсем недалеко, и двух километров не будет. Ориентир — высокая чёрная скала на противоположном берегу, однако. Приставайте. И, однако, ищите чёрные помидоры. С Божьей помощью. А потом усердно кушайте. Сколько влезет, однако.

— Кристина Ник…, ой, извините…, — засмущалась Анна Петровна. — Айлу, а это…м-м-м, это безопасно?

— Абсолютно.

— Вы уверены?

— На сто пятьдесят процентов из ста. Ручаюсь. Чтоб мне подполковничьих погон никогда не носить…

Писаревы уплыли.

— Жаль. Печальная концовка, — вяло прокомментировала Эльза.

— Почему — печальная? А? Почему? — заволновалась Айлу. — Колись, давай, старушенция бородавчатая.

— Ну, как же. Приплывут. Будут долго искать. Чёрных помидоров нигде не найдут. Расстроятся. Обратно вернутся…. Как мы будем в глаза им смотреть? А, зайсан?

— Найдут, однако, — беззаботно зевнув, пообещал Костька. — Помидоры. И чёрные, и тёмно-фиолетовые, и, однако, ярко-алые. И другие-всякие. Даже в крапинку и в полосочку, однако.

— Друзей-приятелей попросили о помощи? — предположила Айлу.

— Ага, попросил, однако. Всех. Ну, не всё же мне, однако, им помогать? Обратился, однако…. Путники — люди достойные. С честью прошли, однако, через все испытания. Молодцы. Пусть у них всё сбудется, однако…. Ладно, молодёжь, пошёл я в землянку. Спать, однако, очень хочется. А вы гуляйте здесь, гуляйте. Резвитесь, однако…

Шаман ушёл.

— Пройдёмся вдоль озера? — предложил Артём.

— С какой целью, милая и симпатичная бабушка? — целомудренно потупилась Кристи.

— Во-первых, найдём укромную-укромную бухточку…

— Уже интересно. Продолжай.

— Во-вторых, я разгримируюсь. Надоел уже, понимаешь, этот «шаманский облик». Вместе с гадкими бородавками, понятное дело.

— Полностью поддерживаю и одобряю.

— В-третьих, искупаемся.

— Я, извини, купальника не захватила, — соврала Кристина.

— На это и был расчёт, — дурашливо улыбнулся Мисти. — Зачем ты мне — в купальнике?

— Тогда пошли. Без вопросов…

Они пошли, нашли, разгримировали Мисти, разделись, искупались в изумрудно-зелёных водах «помидорного» озера, а после этого, естественно, вволю позанимались всякими и разными любовно-сексуальными глупостями.

— Я, ведь, хорошая девочка? — пристроив голову на груди у Артёма, томно промурлыкала Кристи. — Как считаешь, неутомимый идальго?

— Очень даже хорошая. Просто, на мой частный вкус, замечательная.

— Милый, я имею в виду не только последние полтора часа, а, так сказать, вообще…. В частности, это наше алтайское путешествие.

— Что — путешествие? — слегка насторожился Мисти.

— Я же вела себя хорошо? И, более того, принесла много-много реальной пользы — для успеха общего дела?

— Вела себя хорошо, спора нет. И реальной пользы принесла много.

— Значит, и скромной награды достойна? — продолжила гнуть свою линию Кристина.

— Замуж возьму только после «развода». Как и договаривались.

— Да я не про это…

— По возвращению в Питер — на честно заработанный гонорар — куплю тебе золотой браслетик с изумрудами, — пообещал Артём. — Или там платиновое колье с рубинами и топазами.

— Не нужен мне браслетик. И в колье не нуждаюсь.

— А в чём же тогда нуждаешься?

— В помощи, — длинно вздохнула Кристи, а после этого зачастила: — Поможешь, милый? Дело-то, между нами говоря, ерундовое и пустячное. Часа полтора-два у тебя займёт, не больше…. Так как? Поможешь? А?

— Помогу. Не вопрос.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Поклянись.

— Чтоб мне всю оставшуюся жизнь муниципальным депутатом проработать. Причём, в пыльном и задрипанном Урюпинске.

— Хорошо, верю…

Эпилог. Полный и окончательный «развод»

Скучное хмурое утро. За окном моросил приставучий сентябрьский дождик.

«И как же это я докатился до жизни такой?», — вяло уплетая противные магазинные пельмени, подумал Мисти. — «Уже целых полторы недели питаюсь по утрам этой несносной гадостью. А по вечерам — не менее гадкими сосисками. Так и полноценную язву желудка — ненароком — можно заработать. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. А, ведь, ничего не предвещало такого неприятного и вредного казуса. Ну, ничегошеньки. Вернулись с Алтая в отличном и позитивном настроении: новый диван купили, в ресторане поужинали, а после этого диван, как и водится, целые сутки испытывали на прочность…. Потом Кристи отправилась на работу, а я в Нижний Новгород на пару дней отъехал — по давнишним делам, финансовые итоги подбить. Вечером созвонились и разругались в хлам. Как и почему? А Бог его знает, если честно, уже толком и не помню. За одно языками зацепились, за другое, за третье. Ну, оно и поехало. Вернее, понеслось — по полной и расширенной программе…. Приезжаю домой, а на обеденном столе записка лежит, мол: — «Уехала к маме. Навсегда. Иди ты к чёрту, старый и глупый свин…». Ладно ещё — «старый». Не мальчик уже, конечно. Спора нет. Но, пардон, «глупый»? Обидно, право слово. Обидно…. Ладно, не впервой, думаю. Подождал три дня, позвонил. Тишина. Номер, понимаешь, сменила. Понятное дело. Ещё пару дней выждал, на домашний звякнул. Римма Петровна (тёща потенциальная, так её и растак), трубочку взяла. Поздоровалась (вежливо, надо признать), и приторно-медовым голоском сообщила, мол: — «У Кристиночки сейчас дела важные образовались, и она дома не ночует…». Сообщила и трубку повесила, зараза и задавака…. Как это — не ночует? А где тогда ночует? А? Я вас спрашиваю! И, главное, с кем? Убить готов вертихвостку майорскую…».