Печать Сансары - Дмитрий Лим
Даже «шестой», теперь, когда я не смотрел в его ужасающие злые глаза, не казался убийцей. Конечно, он играл с привязанностями людей, разбивал сердца, сбегал с семейными реликвиями, был предметом бесчисленных скандалов. Но убийца Арн, с ним что-то не так. Он вел себя явно ненормально, и я не увидел ни намека на безумие в «шестом».
Я оглянулась назад, туда, где он «изящно» спорил с другим человеком. Женщина рядом с ним, предположительно, Вика, если слухи, которые я слышал, верны, казалось, волновлась гораздо больше, чем вся «компашка».
К спору подключился мужчина, который хлопнул рукой по столу, и пульсация красного света оттолкнула его и «шестого» друг от друга. Он продолжал жестикулировать в течение нескольких минут, а затем удалился.
«Шестому», похоже, очень хорошо удавалось разозлить людей. Но я не хотел, чтобы сильная личная неприязнь мешала моему суждению, и сама личность этого «клоуна» меня не слишком впечатлила.
Итак, теперь, когда я здесь, как узнать о нем больше, не приближаясь к нему напрямую?
К счастью и к моему удивлению, все события происходили в одном городе, а не разбросаны по территории дома. Только первое — сегодняшнее — и последнее мероприятие будет связано с обычным «баллом» и общением. Между ними будут посещения местных достопримечательностей или шоу, устроенные специально для тех, кто гастролирует.
По крайней мере, это, несомненно, облегчило бы мне поддержание собственного здравомыслия. Но облегчит или усложнит это расспросы других о «шестом», я не мог сказать.
В конце концов, Вика ушла за едой, пока Арн продолжал спорить со всеми и вся, так что я проскользнул за ней.
Я подождал, пока она окажется на безопасном расстоянии, затем поймал ее взгляд и слегка поклонился.
— Госпожа Вика?
— Если ты думаешь, что я помогу тебе привлечь внимание Арна, ты ошибаешься, — категорически сказала она, раздражаясь во всем, от тона голоса до позы, — Клянусь, в этом году были только идиоты, пытающиеся что-то вытянуть из него.
— Я не пытаюсь добиться от него чего-либо. Я просто хочу узнать о нем больше, не полагаясь полностью на слухи и сплетни. Ибо изучаю влияние известного «имени» на людей, и Господин Арн — довольно значимый человек, которого нужно назвать в честь — легенды.
Она недобро рассмеялась.
— Действительно. Думаешь, какой-то давно умерший «Господин» что-то значил для этого человека? Я не думаю, что даже живой «отец» сможет его изменить.
— Но, может быть, неосознанно, незаметно. Какой он, когда не льстит и не кричит? Каковы его интересы, с кем он дружит?
Она вздохнула и жестом пригласила меня следовать за ней.
— Мне все еще нужно выпить.
Она направилась к бару, и я последовал за ней, не зная, стоит ли мне продолжать задавать вопросы или ей сначала нужно выпить. Но где-то на полпути она снова заговорила.
— Вы знаете, из всех, кто обращался ко мне со своими личными планами, никто не спросил, что его волнует. Все это было либо обвинениями, либо предупреждениями, либо откровенным ревнивым маразмом. Знаешь? Устала!
— А кому сейчас легко? Я пробыл здесь всего несколько часов, а уже слышал о его личных делах больше, чем хотел бы.
Вика поморщился.
— Да. У него их было великое множество.
— Как долго вы… — не успел закончить я, как она продолжила за меня.
— Была избранной?
Она улыбнулась, и в ее глазах было что-то вроде блеска. В мгновение ока она превратилась из усталой и незаинтересованной во внезапно «опасную».
— Примерно с конца прошлого сезона «вечеринок», на нашем замечательном континенте. Если бы он добился своего, мы бы все еще были в уединении, но я хотела иметь последний шанс развеять любые слухи о нас, прежде чем мы исчезнем навсегда.
— Развеять слухи?
Мы подошли к бару, и она какое-то время выбирала напиток, который хотела, бледно-зеленую жидкость, почти прозрачную. Она выпила его залпом, поставила стакан и взяла еще один.
— Да. Я не первая, кем он пытался воспользоваться, просто первая, кто переиграл его в его собственной игре. И я хочу, чтобы все знали, что теперь он мой, и у них нет другого выбора, кроме как отложить свои планы на его счет.
«Ух ты. Это было не то направление, в котором я думал».
— Ну и какой он? Когда он не интриган и не разбивает сердца?
— Он всегда интриган. Если вы его не знаете, вы можете подумать, что он не такой, что он прозрачный и капризный, но в этом вся его игра. Полностью. В одну минуту он обаятелен, в следующую — грустный, в следующую — властный, и все потому, что он играет своими эмоциями точно так же, как и вами. Это первое, что вы должны понять о моем «почти» муже, он никогда не выходит из-под контроля. Никогда!
Она допила второй стакан и взяла третий.
— Я, с другой стороны, полностью «прозрачна» или же — открыта. Я думаю, это то, что ошарашило его, в конце концов. Он так старался меня подставить, столько ставил на то, чтобы его интерпретация была верной, на то, что я такая же, как он, а потом, когда я оказалась просто упрямой и прямолинейной, это сбило все его расчеты. Это его единственная слабость. Он считает, что все вокруг него должны быть либо глупы, либо точно так же умны, как он сам. Значит, когда ты оказываешься ни тем, ни другим, это выбивает его из игры. Вот и всею.
— Итак, если вы были в уединении весь год, то где ты были?
Она сделала круг стаканом.
— Некоторое время я держала его в своем поместье, пока его исчезновение не перестало быть главной новостью. Затем мы провели некоторое время в коттедже вдали от городов, — она снова улыбнулась, — Но я не могу держать его в изоляции вечно. Думаю, это сведет его с ума. Ему нужны люди. Как бы я их ни презирала.
Она осушила третий стакан и выпила четвертый, на этот раз меняя цвет с прозрачно-зеленого на мутно-красный. Она не стала пить это, а направилась обратно туда, где Арн напряженно спорил с пожилой женщиной. Я понял, что имел в виду Вика. Казалось, он подходил к каждому аргументу как отдельный человек. В то время как в первом он разглагольствовал, как бы в ярости, во втором он подошел как к спору, и это он говорил тихим голосом с тихим напряжением.
Кажущаяся искренность этого поразила меня. Я никогда не видел такого мастерского обмана, который без труда меняет образ в соответствии с настроением.
Я почти завидовал ему.
