Гипнотизер в МВД: иллюзия правды. Том 2 - Алим Тыналин
Я пожал плечами, больше говорить было не о чем. Это такой человек, что спорить с ним можно до бесконечности. Мы вышли из кабинета и направились на второй этаж, где и должен был находиться зловещий профессор Горбунов.
— Ну, что ты скажешь об этом типе? — спросила Белокрылова. — Честно говоря, я бы не отказалась, если бы это он сделал те самые внушения. Уж очень хочется сбить спесь с этого индюка.
Но я пока что покачал головой. Нет, оснований для задержания директора Ершова я не усмотрел. Возможно, позднее, если выяснится что-то еще, но только не сейчас.
— Он что-то скрывает, но я не уверен, что это связано с Калачевым, — ответил я. — С ним приходится трудно, все-таки это психиатр и отлично разбирается в гипнозе и всяких других психологических штучках. Короче говоря, поживем — увидим.
Мы спустились на второй этаж и едва сделали несколько шагов, как впереди послышался истошный крик. Потом еще один и еще. Как будто кого-то режут. Звуки доносились из-за запертой двери ближайшего кабинета.
Переглянувшись, Белокрылова и Аксаков помчались вперед, на ходу доставая оружие.
Глава 24. Разум отбрасывает тени
Дверь в кабинет оказалась запертой. Аксаков не стал долго думать. Навалился плечом, выломал замок. Ворвался внутрь.
— Руки вверх, милиция! — закричала Белокрылова и ворвалась следом за ним.
Оба сыщика двигались с пистолетами наготове. Я остался в коридоре. Чутко прислушивался, что там творится внутри.
Оттуда послышались еще крики. Мужские и женские. Женских больше. Я стоял и прислушивался, что будет дальше. Прозвучат выстрелы или нет? Вот в чем вопрос.
Весело, однако. Крики прекратились. Потом раздался разъяренный мужской голос:
— Кто позволил? Вы почему не предупреждаете?
И в ответ голос Белокрыловой. Извиняющийся:
— Простите, мы решили, что здесь происходит правонарушение. Продолжайте, пожалуйста.
— Ну уж спасибо, что разрешили, — ядовито ответил голос.
Мда, кажется мы опростоволосились. Вернее, мои милицейские друзья.
Я беззаботно вошел внутрь, помахивая зонтиком. Небольшая комната, вроде предбанника. А вот дальше другая. Побольше, полная столов, шкафов и людей.
Один шкаф рухнул, на пол свалились бумаги и папки. Ну, и беспорядок.
Помимо удрученных Белокрыловой и Аксакова, здесь находились еще четверо человек.
Пожилой мужчина в халате. Высокий и с седой бородой. Тоже в очках, как и Ершов. В кармашке настоящее птичье перо.
Девушка, лет двадцати пяти. Симпатичная, пухленькая, низкорослая. Коричневые волосы коротко острижены. Щечки усыпаны веснушками. Тоже в халатике. Она вызывающе посмотрела на меня, как только я вошел.
Двое остальных сидели на креслах. Мужчина и женщина, ничем не примечательные. Рядом приборы с экранчиками, от которых к их рукам и головам тянулись провода с датчиками.
Совсем, как в научно-фантастическом фильме каком-нибудь. Где над людьми проводят мерзкие опыты.
— Я еще раз спрашиваю, кто позволил вам устраивать беспорядок в моей лаборатории, товарищи милиционеры? — все также ядовито осведомился высокий очкарик. В этом институте они все такие желчные? — Вы что, решили, что тексты, которые издают участники эксперимента, похожи на крики боли? Как вы вообще допустили такое? Я буду жаловаться вашему руководству, сразу предупреждаю.
Белокрылова не испугалась. И не таких видели.
— Нам надо поговорить с вами по поводу Калачева, — сказала она жестко. — Желательно без посторонних. Где мы можем сесть?
Высокий очкарик, стало быть, Горбунов. Пока что я не видел в нем никаких других эмоций, кроме раздражения и сварливости. Упрямый дед. Вся микромимика едина со словами. Или он такой хороший актер?
— Ладно, не отвяжетесь ведь, — обреченно вздохнул Горбунов. — Пойдем в соседний кабинет.
Он указал на дверь рядом. Повел за собой Аксакова и Белокрылову. Шефиня оглянулась на меня. Я замахал руками:
— С вашего позволения, я побуду здесь. Помогу прибраться. Посмотрю на эксперимент. Поболтаю.
Белокрылова понятливо кивнула. Поняла, умничка, что я что-то унюхал. И увела Горбунова.
Когда за ними закрылась дверь, я улыбнулся девушке:
— Вам помочь? Ох уж, эти мои неуклюжие коллеги. Как слоны в посудной лавке. Вернее, как один слон и слониха.
Девушка улыбнулась в ответ. Улыбка приятная, искренняя. Видны ровные белые зубки.
— Да ладно, что вы прям так. Мы быстро уберем. Не надо обзываться.
Какая душка. Прямо ангелочек. Я подошел ближе и спросил:
— А Калачев тоже здесь занимался? В этой лаборатории?
Девушка мигом изменилась. Улыбка пропала, она замолчала. Лицо серьезное.
Участники эксперимента, мужчина и женщина, тоже подтянулись на стульях. Головы вниз, взгляды потупили. Честное слово, как будто мы об измене Родине заговорили. Что за чертовщина?
— Да, он тоже был здесь, — ответила девушка. — Но об этом вам лучше поговорить с Григорием Александровичем. Мы не можем обсуждать ход работы без его разрешения.
Я поднял руки.
— Конечно-конечно. Само собой. Я ни на что не претендую. Только скажите, а как вас зовут?
Девушка снова чуть улыбнулась.
— Меня зовут Дарья Снегирева. Я помощница Григория Александровича. Веду проект под его руководством, так сказать.
Я тоже улыбнулся. Попробовал «отзеркалить» девушку. Она стояла опустив руки и в одной держала карандаш. Я взял со стола ручку и тоже крутанул в пальцах. Постарался принять ту же позу. Пусть собеседница почувствует больше комфорта от общения со мной.
— Ты умничка и очень аккуратная. Я уже слышал, как тебя хвалит руководство.
Девушка снова расцвела от счастья:
— Правда? А кто именно?
Я врал в лицо и не краснел:
— Директор института, конечно. Там были еще какие-то люди, кто-то из его замов, кажется. Так он тогда и сказал, что считает Снегиреву одной из лучших участниц проекта.
Лесть, как известно, лишила ворону сыра. И с тех давних пор, так и не утратила своей актуальности. Я применил ее, чтобы опять войти в доверие к девушке.
Даша снова заулыбалась. Мужчина и женщина, участники эксперимента, одобрительно смотрели на нее.
— А как называется этот ваш проект? Я и сам, знаете ли, ваш коллега. Занимаюсь гипнозом. Работаю над улучшением техники индукции. Поэтому мне любопытно. Тем более, хочу узнать от вас, как от компетентного специалиста и эксперта в этой области.
Даша не устояла под напором лести. Как та самая ворона. Каркнула и уронила не кусочек сыра, а описание проекта:
— У нас как раз тоже аналогичный проект. Мы изучаем скорость погружения в транс. Работаем над ее увеличением. У Горбунова теория, что сила транса не зависит от скорости индукции. В отличие от распространенной сейчас гипотезы, что для вхождения в сомнамбулический транс требуется несколько дней, а то и недель.
Действительно, было такое. Это я сейчас припомнил. Раньше считалось, что для того, чтобы ввести человека в глубокий гипноз, требуется провести
