Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Он указал на гроб позади себя:

— Оживи ее, Гиллиган!

— Постой… Погоди… Дай мне для начала пару минут, чтобы переварить услышанное! — попросил я, подняв руки, словно сдающийся в плен. — Значит, ты утверждаешь, что десять лет назад я, Тайлер Гиллиган, оживил тебя… против твоей воли… и бросил на произвол судьбы?

— Точно так, Вирм меня побери! — воскликнул маньяк. — Оживил, даже не спросив, нужно ли мне это!

Я почесал в затылке. Десять лет назад… Тогда я только-только ждал восемнадцатого дня рождения, чтобы получить свое предназначение и наконец-то сделать клеймо. Что до оживления мертвецов, то этим я занялся куда позже, уже закончив академию. Единственным зомби, сознательно оставленным мной в живых, был Бенджамин Кротовски.

И вот теперь, по-видимому, откуда-то взялся второй.

Если, конечно, мой таинственный похититель ни с кем меня не перепутал.

— Прости, но… я в упор тебя не помню, — признался я, виновато разводя руками.

Некоторое время циркач пристально смотрел на меня, а потом замотал головой, бормоча:

— Это ложь, ложь, ложь…

Не успел я и глазом моргнуть, а он уже оказался рядом и, обеими руками ухватив меня за грудки, легко оторвал от земли. Я отчаянно задрыгал ногами, однако циркач на мои трепыхания не обратил никакого внимания: злобно сощурившись, он процедил:

— Убить не могу, значит, буду калечить. Сначала пальцы, один за другим, потом — руки-ноги… Посмотрим, захочешь ли ты снова врать, когда я начну пытку!

Небо разрезала кривая сабля молнии, в свете которой кладбище показалось мне еще более зловещим, чем раньше.

— Отпусти меня! — воскликнул я в отчаянии.

Одарив меня злобным взглядом, он нехотя разжал пальцы, и я плюхнулся на землю, едва не зацепив локтем покосившуюся оградку.

— Оживляй! — вновь потребовал циркач.

— А ты хоть представляешь, какой она из могилы поднимется? — вопросил я, полулежа в грязи. Испортить наряд еще больше было уже невозможно, и потому я не спешил вставать снова.

— О чем ты толкуешь? — нахмурился маньяк.

— Ну, она ведь не две минуты назад умерла? То-то. Человеческий мозг — он ведь, понимаешь ли, штука очень хрупкая, хрупче некуда. Так что если твоя суженая лежит там больше суток, можешь забыть об этой идее.

— Ты ее оживишь. Точка, — произнес циркач тоном, не терпящим возражений. — Я не для того проделал весь этот путь, не для того запятнался в чужой крови, чтобы в последнюю минуту поддаться на твои уловки и отступить!

— Это не уловки, — твердо сказал я. — Это истина. Некромантия, к сожалению, далеко не всесильна.

— Хватит! — рявкнул маньяк. — Хватит лжи, Гиллиган! Будь здесь Остин, он бы давно тебя разоблачил… Подними мою Клару, или я сломаю твою проклятую руку!

Что ж, словами мне его, по всей видимости, не убедить. Ну и ладно, в конце концов, что мне стоит выдернуть душу несчастной девушки из Покоя? Пусть циркач своими глазами увидит, какой она предстанет после долгих лет, проведенных под землей.

— Если ты действительно так этого хочешь, то открывай крышку и приступим, — с трудом поднявшись, сказал я устало.

Он победно улыбнулся и, согнувшись, подобрал с земли мощный лом.

Стоя чуть в стороне, я бесстрастно наблюдал, как убийца поддевает своим орудием старую крышку и нажимает на получившийся рычаг. Как гнилое дерево, ломаясь, осыпается трухой и вызывает недовольное бормотание циркача. Разозленный, он уже не пытается действовать аккуратно, толково. Вместо этого начинает размахивать ломом, бить им по дряхлой крышке, словно булавой. Щепки и ругательства летят во все стороны.

Когда он наконец закончил и заглянул внутрь, его глаза сами собой закрылись. Преодолевая отвращение, я шагнул к гробу, дабы посмотреть на то, что некогда было его Кларой.

Разумеется, на девушку увиденное походило меньше всего.

Мне еще не доводилось проводить эксгумации, и потому я только громадным усилием воли сдерживал рвотные позывы. Меня мутило, когда я осторожно надевал на ее череп стальной ободок, когда случайно касался пальцами старых, пожелтевших костей. Верить, что заклятье некромантов превратит груду тлена в прекрасную девушку, мог только полный идиот…

…или же бедолага, которому любовь окончательно затуманила разум.

Я покосился на циркача. Думаю, если бы зомби умели плакать, он давно бы умылся слезами.

— Верни ее, Гиллиган, — буркнул мой пленитель.

— Сейчас попробуем… но для начала я бы предпочел связать… это… то есть ее.

— Зачем? Не надо, — мотнул головой циркач. — Это ведь Клара.

— Ну да, точно… И как я мог забыть? — пробормотал я рассеянно.

И, шумно выдохнув, — ну, с Хорстом!.. — начал читать достопамятный стих призыва. При этом я медленно пятился назад, к оградке, не желая находиться рядом с гробом непосредственно в момент воскрешения. Делиться своими мозгами с лежащей в гробу дамочкой в мои планы определенно не входило.

Едва прозвучало последнее слово, покойная девица резко села в гробу, а потом медленно, со скрипом повернула голову к застывшему циркачу и уставилась на него пустыми глазницами.

— Клара? — робко уточнил маньяк.

Сейчас циркач меньше всего походил на человека, хладнокровно отправившего на тот свет пятерых.

Не издав ни звука, скелет Клары протянул к циркачу изуродованные руки. Левой не хватало кисти, а правая заканчивалась на локте.

— Гиллиган! — с беспокойством наблюдая за потугами зомби, позвал меня циркач.

— Что? — спросил я, стараясь не выпускать мертвячку из виду.

— Почему она… такая? — неуверенно спросил убийца.

— Потому что она умерла очень, очень давно. Я пытался тебе объяснить, но ты счел это ложью… Что ж, как видишь, я не врал.

— Ты наверняка сделал это специально!

— Думай как знаешь, правда от этого не изменится, — пожал плечами я. — Заклятье призыва — одноединственное, неизменное. И оно, к сожалению, всего лишь возвращает душу обратно в тело. Придать же туловищу первозданный облик по силам, наверное, одному только Хорсту. Во всяком случае, некроманты на это не способны.

— Боги… — протянул циркач, глядя, как осыпаются жалкие ошметки плоти с желтых костей. — Но это… это несправедливо…

— Давай вернем ее в Покой! — воскликнул я, пытаясь воззвать к его разуму. — Позволь ей уйти, если она тебе действительно дорога!

— Но Остин ведь говорил… — мотая головой, прошептал убийца.

— Кем бы ни был этот твой Остин, он врал, — безжалостно констатировал я.

— Но… зачем ему это?

— Давай ты поищешь ответ на этот вопрос чуть позже, ладно? А пока притормози свою неуемную девушку, чтобы она не рассыпалась раньше, чем я снова отправлю ее несчастную душу в Покой.