Девушка с картины - Кэрри Баррет
На шестой вечер я закончила свою версию «Марианны». Она была огромна. Мне приходилось вставать на коробку, чтобы добраться до потолка. Краска светилась при закате. Это, без сомнения, моя лучшая работа. Хотя теперь мой мозг, танцуя от мысли к мысли, пребывал в причудливом мире, настоящем и фантазийном одновременно. Иногда я не знала, бодрствую или сплю.
Тем же вечером усталость неожиданно переполнила меня и, впервые за все время, охватило чувство безнадежности. Я была очень слаба и боялась, что отец никогда не найдет меня. Я свернулась в углу комнаты и уснула. Через несколько часов проснулась, но сон не помог. Слишком уставшая, чтобы подняться, я лишь поправила груду одежды и снова провалилась в сон.
Позже, когда дневной свет заполнил комнату, я очнулась. На этот раз у меня было чуть больше энергии. Дрожащей рукой я взяла кисть. Встать не было сил. Поэтому сидя на полу я вывела «Вайолет Харгривз» неровным почерком на стене над дверцей напротив «Марианны». Обессиленная, прислонила лоб к прохладному кирпичу и снова провалилась в забытье. Очнувшись, с трудом подняла кисть и дописала «Эдвин». Но не подобрала слов чтобы объяснить, что он сделал. Поэтому вычеркнула его имя и написала «Фрэнсис», а рядом «прости».
Все еще держа кисть, я доползла в гнездо из одежды, легла и свернулась калачиком. Голова гудела, глаза горели. Вдруг боль прошла: меня обняли чьи-то руки, я почувствовала знакомый запах, который не ощущала много лет.
— Мама!
Мама поцеловала меня и погладила волосы, как она делала в моем детстве.
— Тише, дорогая, — сказала она. — Тише. Теперь ты в безопасности. Спи.
Как же я обрадовалась! Я ждала отца, но пришла мама. Я хотела рассмотреть ее. Но яркий свет, окружавший ее, ослеплял.
— Тише, — вновь произнесла мама, — засыпай.
И я уснула.
Глава 61
Наши дни
Элла
Я пребывала в полной растерянности. Все усилия найти следы Вайолет ничем не увенчались. Ее не было в Шотландии. Никто не скрывался под именем Фрэнсис Форрест. На первый взгляд казалось, что девушка действительно утонула. Я даже провела целый день, пялясь на непостижимые для меня явления прилива и отлива, пытаясь сообразить, куда волна может вынести тело, упавшее со скал. Какой-то замкнутый круг!
И все же, я не могла отделаться от чувства, что обречена рассказать историю художницы. Да, моя книга о Тесс находилась у редактора. Но в глубине души я понимала: она средненькая. Ведь я почти не уделяла ей должного внимания.
Осень плавно переходила в зиму. Погода ухудшилась. Я всеми силами старалась позабыть «Тайну Дома на скале». Напрасно. Даже совместное с мужем решение выставить лондонский дом на продажу и выкупить наше жилье в Сассексе по смехотворно маленькой цене, предложенной владельцем, не отвлекало меня от навязчивых идей.
— Разве ему не хочется выручить хорошие деньги за дом? — поделилась я своими сомнениями с Прией в один из ноябрьских дней.
Я приехала к ней накануне ее родов, чтобы помочь собраться. Но вместо сборов мы сидели на диване, ели шоколад из «Рождественского календаря», купленного мною для сыновей.
— Он объяснил так: дом, словно камень на шее. Много лет не удавалось его даже сдать. И купив, мы сделаем ему одолжение.
— Что ж, его убытки. — Прия вытащила шоколадку из пятнадцатого окошка. — Он пожалеет, увидев переделанную персиковую ванную.
— Вряд ли. Она мне нравится.
— Не шути так. Я не в настроении.
— Боишься родов?
— Просто в ужасе: через несколько часов родятся близнецы! Расскажи мне еще что-нибудь. Надо отвлечься!
— Я искала сведения о неопознанных утопленниках пляжей Сассекса.
Прия нахмурилась.
— Вайолет? Все еще в поисках?
— Я должна найти ее, Прия.
— Элла, — устало ответила подруга. — У меня было много судебных дел, решенных не так, как хотелось бы. Я видела преступников, выпущенных на свободу. Видела людей, переживших тяжелую утрату, никогда не узнавших, что случилось с их близкими. Если ты не отпустишь, эта боль съест тебя изнутри.
— Не могу выкинуть ее из головы.
— Понимаю, ты ощущаешь некую связь с ней. Но отец Вайолет потратил всю свою жизнь на поиски и потерпел неудачу. Вероятно, твои попытки тоже бесполезны.
Я откинулась на спинку дивана и жестом попросила ее передать мне шоколад из календаря.
— Ты права. Знаю, что права. Но не могу отказаться.
Прия тяжело вздохнула и погладила живот: кто-то из близнецов пнул ее. Я тоже провела рукой по ее животу и улыбнулась, почувствовав движения под рукой.
— Ты писатель, Элла. Почему бы не изложить свой взгляд на то, как заканчивается история с художницей?
— То есть, придумать?
— А почему бы и нет? Если ты никогда не узнаешь, что с ней случилось, и не сможешь успокоиться из-за этого, почему бы не нафантазировать концовку?
— Предположим, — неубедительно произнесла я.
— Так не может продолжаться: вечный поиск. Ты начнешь сходить с ума. И семейная жизнь пострадает.
Я подумала о пропущенной мною семейной поездке на пляж в выходные, потому что решила почитать про неопознанные тела утонувших, а заодно понаблюдать за приливами и отливами. Кажется, Прия права?
— Хорошо. Придумаю конец сама.
Но ничего не выходило. Воображение постоянно натыкалось на барьеры. Я размышляла о подходящей концовке. Например, девушка могла покинуть «Зеленую Цаплю» и уехать в Лондон, где под новым именем начала успешную карьеру художника. Но Джордж изучил все работы малоизвестных художников, писавших в стиле прерафаэлитов, и ни одна из них не соответствовала картинам Вайолет. Очевидно, исчезнув, она перестала рисовать или не получила признания.
Я барабанила пальцами по столу в кабинете. Несколько дней назад у Прии родились малыши. Один из них, к всеобщему удивлению и к радости отца, оказался мальчиком. Дочери подруги погрузились в заботы о новорожденных: Нине и Аруне. Прия уже находилась дома и прекрасно со всем справлялась. Я планировала увидеться с ней позже: сначала мне все же хотелось завершить историю Вайолет.
Утомившись от неудачных попыток, я кружилась в офисном стуле и поглядывала из окна на серые волны моря. День был мрачным.
— Где ты, Вай? — произнесла я вслух.
У стены во сне всхрапнул Дамблдор. Как только он немного подрос и научился самостоятельно подниматься и спускаться по лестнице, у него вошло в привычку спать в студии. Я
