Запретная механика любви - Лариса Петровичева
— А потом?
— Если у тебя все получится, то я куплю вам два билета в Лекию, — ответил Дерек. — Там Эвгар вас не достанет.
Анна поднялась с кровати и заходила по комнате взад-вперед, пытаясь справиться с волнением. Она недоумевала. Она была потрясена, и Дерек прекрасно ее понимал.
Так не полагается. Он должен был присвоить ее потому, что имел на это все права. Но Дерек раскрыл ладони, позволяя птице лететь туда, куда ей захочется — и это было самым удивительным.
— Почему ты это делаешь? — спросила Анна — посмотрела так, словно пыталась прочесть его мысли и найти какой-то подвох.
— Потому что я эгоистичен и самолюбив, — признался Дерек. — И прекрасно вижу, что нравлюсь тебе, но ты не испытываешь ко мне таких же чувств, как к Джону. А конкурировать с другим — ну это не по мне. Я для такого слишком ленив.
По щекам Анны разлился румянец, словно ей впервые за все время их общения сделалось по-настоящему стыдно. Словно она могла окончательно забыть все, что связывало ее с Джоном, и полюбить другого мужчину.
“Незачем, — подумал Дерек. — У нас с самого начала были разные дороги”.
— И я не насильник, хоть ты и кричала об этом в “Бабочке”, — улыбнулся он. — Принуждать кого-то быть со мной рядом… ох, нет, это не по мне. Так что пока до ужина есть время, можем заняться воскрешением Джона. Я ничего не понимаю в этой работе, зато усидчив и старателен. Лучшего помощника ты не найдешь.
Анна издала длинный прерывистый вздох, бросилась к нему, обняла, и Дерек подумал, что вся их недолгая история была как раз для этого момента, когда они окончательно поняли и приняли друг друга. Некоторое время они стояли, обнявшись, а потом Анна отстранилась, взяла Дерека за руку и сказала:
— Спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна, Дерек.
И они отправились в лабораторию.
Гейб Коннор оборудовал ее на втором этаже, рядом с библиотекой и своей комнатой, чтобы в любую минуту прийти сюда, если настигнет научное озарение. Осматривая книжные полки, подставки для реторт, заготовки и чертежи, Дерек вдруг увидел призрак энергичного темноусого мужчины, который склонился над тем, что должно было стать арниэлем. Он держал в руках удивительный инструмент, похожий на металлического паука с доброй дюжиной сверкающих ножек, и устраивал в голове идеального человека золотые пластинки артефакта. А юная Анна, восторженная и счастливая, стояла рядом, вооружившись таким же инструментом-пауком — два человека делали одно дело, и это было единственным, в чем они нуждались.
Можно ли вшить в кого-то любовь, нежность, дружбу? Гейб Коннор был прав — их можно лишь показать. А вот принимать их или нет, это каждый решает сам. Дерек был рад тому, что это понял.
Тело Джона привезли сюда в настоящем гробу — когда Анна сказала, что хочет его похоронить, то Эвгар отнесся к ее словам всерьез. Вдвоем они смогли вытащить арниэля и водрузить на рабочий стол. Анна быстрым шагом прошла по лаборатории, хлопая в ладоши и зажигая свет. Лицо Джона выглядело словно маска — ему ведь приходилось менять облик во время своих скитаний, вот и еще один.
— Это самый лучший подарок на новый год, — призналась Анна. Грудная клетка Джона по-прежнему была открыта; схватив со стойки с инструментами серебристый стек, похожий на стоматологический иглодержатель, она погрузила его внутрь, что-то подцепила и потянула. Арниэль содрогнулся и обмяк на столе, Анна удовлетворенно кивнула: — Придется повозиться, но я его починю.
— Что я должен делать? — спросил Дерек. Анна взяла со стойки изогнутые щипцы самого пугающего вида и скомандовала:
— Там на полке заготовки для артефактов. Принеси, пожалуйста.
Нужная коробка нашлась почти сразу; открыв ее, Дерек увидел серебряные пластинки — пока еще чистые, без нанесенного узора заклинаний. Он принес ее к Анне; пересчитав их, она вновь заглянула в нутро Джона и хмуро сообщила:
— Понадобится дюжина, не меньше. Ох, если бы он так не рвал!
Да, принц был в ярости, но если бы он ее не выплеснул, то Дерек не заметил бы в Джоне артефакта, не предусмотренного спецификацией. И Эвгар был слишком ослеплен своим гневом, чтобы заметить, как Дерек сует руки туда, куда не следует.
Если ты испытываешь сильные, почти неукротимые чувства, то неминуемо проиграешь. Весь рабочий опыт Дерека говорил об этом.
— Он сыграл на нашем поле, сам того не ожидая, — ответил Дерек. Анна выхватила из коробки один из артефактов, примерила к чему-то внутри Джона, кивнула.
— Посмотри, сколько там проводных каналов в ящике, — приказала она. — Такие темно-синие, витые.
Дерек отправился искать проводные каналы. Призрак Гейба Коннора, который он не мог не представлять, двигался среди шкафов и полок, он торжествовал, он мечтал, и это, наверное, было высшим счастьем, доступным человеку — сотворить то, чего не было прежде, и сделать это идеальным. Проводные каналы, аккуратно свернутые и закрепленные гибкими шнурами с клеймами поставщика, лежали в больших ящиках, и Дерек подумал, что в доме Гейба Коннора была не лаборатория, а клиника.
Здесь можно было починить сломанное. Он приготовил для этого все, что нужно.
— Их пятнадцать, — сообщил Дерек, вернувшись туда, где Анна снимала с Джона черепную коробку. Она кивнула.
— Отлично, этого хватит. Но пыльцы фей здесь точно нет. Сходишь со мной за покупками?
Глава 11
Старый год уходил.
Столица была погружена в сверкание бесчисленных фонариков и гирлянд. Запоздавшие хозяева прибивали к дверям домов венки из еловых веток — отогнать нечисть и приманить богатство и здоровье. В каждом доме стояла елка — дети зачарованно смотрели на сверкающие шары в предвкушении подарков, а взрослые раскладывали у ее ствола коробки в красно-белой полосатой бумаге. Хлопали двери магазинов, впуская и выпуская покупателей, а продавцы довольно потирали руки, подсчитывая прибыль. В последние дни года можно сбыть даже самый залежавшийся хлам и по хорошей цене.
Магазин Тео Вайнсверга был самым большим в столице — не просто местом, где продавали артефакты, а почти научным центром. Здесь можно было купить магические диковинки со всего света, здесь на полках и витринах было все, что нужно для того, чтобы создать самый лучший, самый сильный артефакт — и сегодня здесь не было покупателей. Преддверие нового года — то время, когда даже ученые забывают о работе, и Вайнсверг скучал за
