Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров
— У нас для вас ещё один рассказ. Я думаю, он вам обязательно поможет.
— Не сомневаюсь, но, для начала выслушайте мой. Чай, кофе?
Эдик выбрал кофе, я чай, после чего мы вместе сели за стол, а Фёдор Геннадьевич начал свой рассказ, помешивая чай в своей кружке.
— С последней нашей встречи прошли только сутки. Но эти сутки были ключевыми. По изменениям частот работы нагнетателя во вчерашней проекции, я понял, что его работа подходит к окончанию. Нагнетатели скоро завершат выкачивание нейтронов, после чего произойдёт цепной коллапс проекций. Моё предположение состоит в том, что данный коллапс прервёт существование двенадцати миров, поскольку значительная часть нейтронов данных миров будет отправлена в первую проекцию. Под первой проекцией я подразумеваю мир, в котором изначально появился Марко Поло.
Я не удержался от комментария.
— Марк Полосков.
Фёдор Геннадьевич перестал мешать чай, на его лице одна за другой, в несколько мгновений отразилось несколько эмоций — вначале недоумение, потом озарение, а затем негодование.
— Сукин сын. Провёл меня. И как я не связал его имя и фамилию?! Очевидное сокращение. Это закрывает ещё больше дыр в моём рассказе. Конечно! Именно он в нашем мире, и, я подозреваю, в остальных мирах был инициатором создания нейтронных нагнетателей. Эти бы усилия и его знания, да пустить во благо.
— Именно это он и сделал. По его мнению. Он готов пожертвовать несколькими проекциями для спасения своей собственной. Фёдор Геннадьевич, в его мире произошла какая-то катастрофа, которая заставила его сделать этот отчаянный шаг. Нам так и не удалось узнать, что это за катастрофа и как её можно остановить. Полосков совершенно не идёт на контакт.
— Да. Дела. Но мы отвлеклись. Марк создал эту цепь нагнетателей, чтобы исправить что-то в собственной проекции. И это произойдёт послезавтра в ноль часов одну минуту. Также, мне удалось, если можно так выразиться, запеленговать Марину. В этом мире, Марина не наша, но уже в следующем мы с ней встретимся. Времени у нас совсем немного. Тем не менее, вчера, мне удалось разработать и опробовать межпроекционную связь. Вчера я нашёл Марину и провёл несколько опытов, которые позволили установить контакт с нашей лаборанткой.
— Я надеюсь, вы эти опыты не проводили под дулом пистолета?
— Нет, ну что вы. Есть методы гораздо проще — снотворное, паралитики, в конце концов, закись азота… Шучу-шучу, я просто поговорил с ней, и Марина дала согласие. Абсолютно добровольное. К сожалению, у меня не получилось взаимодействовать с её гиппокампом из другой проекции, я думаю, что это вряд ли возможно на данный момент. Тем не менее, мне удалось поговорить с ней и объяснить нашу ситуацию. Поскольку в этой проекции я снова встретил не нашу Марину, то и объединяться с ней в одну связку уже не имеет смысла — завтра мы сами попадём к ней. А также, завтрашняя проекция будет завершающей.
— Неужели, мы не успеем ничего предпринять? Полосков просто уничтожит все двенадцать проекций, включая нашу?
— Ну, почему же? Конечно, успеем. Только всё зависит целиком и полностью от наших действий. Времени, конечно, совсем мало, но не всё потеряно — у нас, как минимум, есть целый день. Правда у Полоскова было больше времени и, вероятно, завтра, он устроит нам очередную засаду. Марине придётся рискнуть, чтобы разузнать о его планах. А нам, во что бы то ни стало, необходимо остановить Полоскова.
— И как мы это сделаем? Вы придумали, как замкнуть нагнетатели?
— Придумал. Но для этого придётся вначале отправиться в мир Полоскова, найти устройство, которое затягивает нейтроны из других миров, уничтожить его, а затем последний нагнетатель замкнуть с самым первым запущенным.
— Вы говорите так, словно нам просто за хлебом нужно сходить. Как мы попадём в мир Полоскова и каким образом вернёмся обратно?
— Вот тут мы вступаем на шаткий мостик. Я разработал данный план, опираясь на то, что Полосков умеет физически путешествовать между мирами, пользуясь полем, создаваемым нейтронным нагнетателем. Как именно он это делает я пока не знаю, но предполагаю, что это происходит в момент запуска нагнетателя на пятидесятипроцентную мощность.
— Кажется, я знаю, как именно он это делает. Вчера я был возле устройства в момент его активации. И вокруг меня начали образовываться какие-то дыры в пространстве, которые, как я понял, вели в разные проекции. Мне кажется, что нам стоит повторить этот опыт сегодня, только нагнетатель найти нужно будет.
— Ого, опять новая информация. Поразительно. Это сильно упрощает дело. Давайте я выслушаю ваш рассказ. Видимо, он позволит мне уточнить план настолько, насколько это возможно в нашей ситуации.
Мы с Эдиком рассказали всё, что произошло с нами вчера. Фёдор Геннадьевич внимательно выслушал нас, а затем принялся молча рисовать что-то на бумаге. Продолжалось это около получаса, на наши вопросы, он лишь отмахивался, поясняя, что структурирует полученную информацию. Наконец, прикончив очередную чашку чая, Фёдор Геннадьевич завершил своё творение, удовлетворённо откинувшись на спинку стула.
— Ну что ж. Ваш рассказ действительно бесценен. Я готов выдать вам почти полную картину произошедших с нами событий, а также более-менее детальный план того, что нам предстоит сделать сегодня и завтра. Устраивайтесь поудобнее, я буду много рисовать, вы будете поправлять меня, а затем приступим к исполнению плана.
Мы пошли в другую комнату, где обнаружили спящую Марину. На голове у неё было какое-то странное устройство, которое постоянно жужжало, издавало скрипучие звуки и создавало периодические вспышки, направленные на закрытые веки спящей. На наши удивлённые взгляды, Фёдор Геннадьевич махнул рукой.
— Не обращайте внимания. Марина дала своё полное согласие на проведение эксперимента. Мир очень ограничен в возможностях, в любом другом, я бы смастерил гораздо проще устройство. Достаточно обычного шлема виртуальной реальности или парочку небольших дисплеев, на крайний случай. А тут пришлось создавать резонирующую коробку и подбирать частоты света, моргающие в нужные периоды времени. Вчера полдня провозился с ним. Садитесь на кресла по бокам, сейчас прикачу доску.
