Плата за ритуал - Светлана Алимова
Голди хмыкнула.
— Хорошо, зайдем к ней вместе. Хотя я больше люблю кошек, чем собак. А что там у вас с Эвой?
— Эва приглашает меня на обеды, мастерит обещанные обереги и в целом пытается подружиться. Это приятно. Против дружбы с людьми я ничего не имею. А то в Морланде от меня до сих пор шарахаются, когда узнают. В Хисшире относятся попроще: коллеги беззлобно подшучивают, а местные жители, услышав мое имя, первым делом спрашивают, заколдовала ты меня или соблазнила. Завидуют, наверное, — Александр подмигнул Голди, и та рассмеялась.
— Однозначно завидуют!
Беата улыбнулась.
— А как же Джеральд? Вы разве с ним не поладили?
— Поладили. Но это, скорее, отношения наставник-ученик, — ответил Александр, — он сильно старше меня и бывает довольно суров. И, кажется, друзья ему не нужны.
— Ему нужна только Беата, — заметила Голди, — а еще он ужасно противный. Извини, солнце, но это правда. В твоем случае любовь очень зла.
— Со мной Джеральд вовсе не противный. Просто вы никак не найдете с ним общий язык.
Голди пожала плечами и не стала развивать тему.
Однако в чем-то они с Александром были правы. Друзей у Джеральда не было, он был довольно замкнутым и несколько недружелюбным человеком. Разве что к детям относился хорошо, так что ученицы Беаты его искренне любили.
С жизнью вне брака у Джеральда все было довольно печально: служение Калунне, работа, никаких увлечений или иных источников радости. Неудивительно, что он так зациклился на ней. Возможно, с этим стоило что-то сделать? Все-таки мужем он был хорошим и заслуживал чего-то большего, чем торчать возле Беаты и ревновать, каждый раз, когда она выходила из дома, не сообщив о своих планах.
Поднос из белого железа вернули в музей Морланда. Директор тихо вышел на пенсию и поспешно уехал, так что за реликвию можно было не беспокоиться. Барбара Томпсон успешно скрылась, а Кларк Томпсон справился с финансовыми проблемами и завел себе новую двадцатилетнюю красотку. Чарльза Дэвиса осудили условно, за похищение дешевой подделки подноса, но за свою свободу ему пришлось заплатить кучу денег адвокатам.
Голди и Александр вновь были счастливы, а их ссоры сошли на нет. Голди, с разрешения Беаты, начала торговлю амулетами и зельями на постоянной основе, а также подвела итоги после праздников Калунны: у их культа накопилась приличная сумма. Важные шишки, с которыми Голди наводила мосты, совершили пару крупных пожертвований после оказания магических услуг. Мэр и шеф полиции Морланда оказывали им полную поддержку во всем. Голди справлялась с полученной властью с необычайной легкостью.
Александр продолжал служить в полиции Хисшира, тренироваться с Джеральдом и молиться Калунне. Она смягчилась и простила его проступок, а он вновь бесстрашно приходил к ней на вересковые пустоши, а не держался от них подальше, как Голди.
Адалинда прекрасно провела время с дочерьми и Питером, а потом счастливо сплетничала об их жизнях с Беатой. Питер, узнав, что Калунна отвергла всех ведьм ковена Тринадцати, огорчился, но не сдался, продолжая искать замену жене, чтобы вытащить ее из культа.
Валери взялась тренировать Дану, Эву и Лили после ритуала усиления, чтобы узнать, насколько возросли ее и их силы. Она использовала боевые заклинания вполсилы и была весьма довольна результатом. Ученицы же жадно изучали новые чары, которыми она с ними поделилась. Это неплохо сблизило их и позволило Дане спустить пар, забыв свои обиды на Валери.
Лили дрессировала своего пса-фамильяра и активно изучала его способности. Эва собирала всю доступную информацию про порчи, проклятья, темные чары и способы противостоять им. Дана потихоньку планировала, какую использует магическую основу под свою черную кошку. Все трое писали доклады и готовились защищать их перед наставницей. Жизнь их была безмятежна, а пережитые опасности не оставили неприятного следа в их сердцах.
После ссоры с Калунной Беата избегала вересковых пустошей, но кусты, высаженные в ее саду, тоже принадлежали богине. Проходя мимо них, Беата получала заряд умиротворения и уверенности в своих силах. Возросшая магия тоже способствовала этому. Так что где-то через неделю она окончательно успокоилась. Отступать было некуда, а значит, ковен Тринадцати следовало подчинить культу Калунны. Подкупить, заморочить, запугать, да что угодно, лишь бы их не убивать. Она должна справиться с этим. За ней — поддержка настоящей богини. Беата обещала захватить мир для нее, и она сделает это. Неважно, как с этим справилась Ата. У Беаты свои пути. Она сумеет сохранить баланс добра и зла, а не превратится в жестокую и злую ведьму.
Иногда, ночами, ей снились васильковые глаза Эйне и задорная улыбка Гиля. И две одинокие фигуры, вечно бродящие по загробному миру, лишенные спокойного посмертия из-за ее жадности и эгоизма. Она бежала за ними, обещая все исправить и умоляя простить, но они уходили прочь, а она бессильно падала на землю и плакала. В этих снах у нее были белые одежды, смуглая кожа и длинные черные волосы. И отчаянная, безумная тоска по погибшим, смешанная с виной и гневом на собственную доверчивость.
Доброта была наказуема. Если бы она не проявила тогда эту свою нелепую слабость, Эйне и Гиль не погибли бы, а культ Калунны бы не пал. Может, в будущем ей удастся изжить в себе это? Разум возобладает над глупым, жалким сердцем, и все будет хорошо?
Если, конечно, она заслужит себе будущее, а не канет в небытие, утянув за собой всех, кто был ей дорог.
После таких снов Беата просыпалась в слезах, отказываясь объяснять Джеральду, в чем дело. Она была подавлена. И за что ей все это? Будто мало у нее своих проблем! Если бы тогда она не насосалась силы, то спокойно спустилась бы по тропе Калунны и даже не узнала о существовании Эйне и Гиля. А теперь они тревожили и будоражили ее, как тени чужого прошлого и чужих грехов.
Джеральда явно беспокоило ее поведение, и однажды он загнал ее в угол, настойчиво выпытывая подробности:
— Беата, из-за чего ты постоянно плачешь? Калунна сказала, что не из-за нее, а потому что тебе хочется плакать. Но что случилось? Ритуал прошел не по плану?
Беата закатила глаза.
— Ты что, по малейшей ерунде к ней бегаешь?
— Твое состояние — не ерунда.
— Уж и поплакать не дадут, — проворчала Беата, — у меня все хорошо. Я просто перенервничала из-за последних событий. А еще я
