Цена возвращения - Алексей Иванович Гришин
Она должна быть за кормой и никак не по курсу корабля! К своим!
В каюту де Сент-Пуант даже не вбежал — ворвался.
— Граф, вставайте, — он зашептал, но от волнения слишком громко.
— Какого демона! — проворчал сонный Аблемарл. — Мы тонем?
— Хуже. Нас везут куда угодно, но только не в Галлию. Корабль плывет на север.
Граф смешно, по-собачьи встряхнул головой, потер виски.
— Ты видел компас?
— Нет, я видел Северную звезду.
— Вот как! — Аблемар умудрился шепотом закричать. — Ну, это им даром не пройдет. Запри дверь.
И, убедившись, что юноша задвинул щеколду, зажег факел, закрепленный в стене.
— Думаю, у двоих дворян найдутся аргументы для этих мерзавцев.
Крепко помянув Спасителя, демонов, их матерей и преисподню, он достал свою сумку, ту самую, что заинтересовала де Сент-Пуанта еще на берегу. Из нее были извлечены шесть пистолетов и все, что требуется для их снаряжения.
— Шесть пуль и две шпаги в руках настоящих дворян! Ха, да они проклянут тот час, когда решились на предательство! Виконт, помогайте!
Оружие было готово почти мгновенно.
— Ну, с богом! Убиваем всех подряд, пока не запросят пощады!
Он уже подошел к двери, уже положил руку на запиравшую ее щеколду, как снаружи послышались осторожные шаги. Звякнул металл, кто-то хрипло выругался. Через мгновение все смолкло. Ну как смолкло? Чуткое ухо фиксировало, как кто-то шумно чесался рядом с дверью, кто-то смачно высморкался, кто-то икнул.
Сколько людей снаружи? Кто знает, но точно не один. И пришли они, очевидно, вовсе не для дружеской беседы.
Стук в дверь. Не грубый, почти деликатный.
— Господа, выйдите пожалуйста. Надо поговорить, — раздался знакомый уже голос капитана.
Ну прямо прирожденный дипломат! Даже не попытался придумать что-то убедительное.
Аблемарл вопросительно посмотрел на виконта, прошептал: — Послушаем. — И уже капитану:
— Какого демона! Что вам надо?
— Я же сказал, переговорить. Мы знаем, что вы хотите напасть на нас, так ставлю вас в известность, что прямо сейчас в вашу дверь целятся восемь мушкетов. Маркиз Дорсет обещал отличную плату за вас живых, но и за мертвых заплатит весьма щедро. Так что сидите тихо и проживете ненамного, но все-таки подольше.
Де Сент-Пуант досадливо крякнул, проклиная себя, что слишком рано скинул со счетов этого игрока. Аблемарл лишь бросил на юношу короткий взгляд, ему было не до того.
— Ну уж нет! Получайте! — И выстрелил прямо в дверь.
Кто-то истошно завопил. В ответ мушкетные пули пробили тонкую переборку и увязли в обшивке корабля. Хвала Спасителю, никого не задев.
Аблемарл и де Сент-Пуант замерли перед закрытой дверью с оружием в руках, готовые стрелять, но пока не понимающие, в кого и вообще, что делать дальше.
И тут… никто сразу не понял, что произошло. Дикий, разрывающий уши девичий визг, голая девушка хватает горящий факел, пистолет, распахивает дверь и мчится наружу. По трапу вниз, на шкафут, где между двух закрепленных у бортов шлюпок чернеет квадрат не закрытого палубой трюма.
Выстрел вниз и истошный крик:
— Всем стоять! Не двигаться!
Освещенная лунным светом палуба, яркие точки тлеющих мушкетных фитилей и голая девушка с поднятым вверх и наклоненным чуть вперед факелом, стоящая, словно языческая богиня, замерла прямо в центре этой фантастической картины. Под изумленными взглядами равно обалдевших и моряков, и своих спутников.
Сумасшедшая. Бывает. Но красотка, грех не использовать.
Именно так, очевидно, подумали четверо матросов, быстрее всех пришедших в себя и неспешно двинувшихся к такому соблазнительному телу.
— Стоять, идиоты!
А вот это уже серьезно. Это голос капитана.
— Эй, барышня, отойдите от трюма! Ведь все сгорим к демонам! Давайте поговорим!
— О чем? Нам все равно не жить, сам сказал, скотина!
— Спокойнее, барышня. Мы все — разумные люди, давайте договариваться!
Аблемарл и де Сент-Пуант могли только растерянно следить за происходящим. Впрочем, не опуская пистолетов и готовые в любой момент схватить шпаги.
Из команды корабля тоже никто не двигался: слово капитана — закон.
Элис, кажется, тоже не знала, что делать дальше. Но эту проблему решила чисто по-женски.
— Договаривайтесь с его сиятельством. И не вздумайте мухлевать — сразу брошу вниз факел.
Капитан закашлялся, то ли от волнения, то ли пытаясь выиграть время.
— Граф, что вы хотите?
— Того же что и раньше — приплыть в Галлию. Так что для начала разверните корабль.
— Сделаю! — И тут же — К повороту оверштаг!
Тут же все изменилось. Матросы рванули к вантам, ловко взлетели на реи. Капитан отдавал резкие команды, которых никто из пассажиров не понимал, хлопали паруса, гудел рангоут, но корабль очевидно поворачивал. Северная звезда сдвинулась с места, перешла на траверс, пошла к корме… но точно за кормой не встала.
Граф, воспользовавшись тем, что команде стало не до боевых действий, сделал четыре быстрых шага и оказался за спиной у капитана.
— Пистолет смотрит тебе прямо в сердце.
— Ничуть не сомневаюсь. Но на этом судне я единственный, кто умеет управляться с парусами, и тем более единственный, кто сможет привести «Лютик» в нужное место. Успокойтесь, губить корабль я не буду ни за какие деньги. — В хриплом голосе послышались неожиданно теплые нотки. — Уже к полудню вы увидите берег Галлии. К сожалению, в порт мне заходить нельзя — с грузом сгущенного вина таможня конфискует и товар, и «Лютик». Но вы спокойно доберетесь до берега на шлюпке, я готов на все, лишь бы это проклятое плавание наконец закончилось.
Де Сент-Пуант со шпагой в правой и пистолетом в левой руке все еще стоял у дверей каюты, внимательно слушая разговор Аблемарла с капитаном. Так, эти двое, кажется договорились. Нет?
— Почему Северная звезда все еще сбоку? Галлия на юге, какого демона мы плывем на восток?
Капитан только хмыкнул, пряча усмешку, которую, однако, в темноте и так невозможно было разглядеть.
— Мы идем ост-зюйд-ост. Сейчас дует зюйд, «Лютик» не может идти круче к ветру. Нам приходится лавировать, именно поэтому мы прибудем на место не с рассветом, а лишь к полудню.
Голос капитана звучал спокойно и уверенно, Аблемарл с пистолетом, направленным в спину капитана выглядел решительным, поэтому мысли де Сент-Пуанта перескочили на персонаж, занимавший его все последние дни — на Элис, все еще голую на холодном ветру и с факелом в руке.
Единственное послабление,
