Стан золотой крови – 2 - Настасья Дар
Хан прижал голову девушки к своей груди, и утешая ее, кивнул мне, прося сменить его. Я кое-как доковыляла до них, и присела рядом с Солонго, обнимая ее вместо Хана, который отправился к телу Саяна.
Он перевернул мужчину, и присел рядом с ним на корточки, хмуро всматриваясь в бледное лицо.
— Как мне теперь жить… — просипела Солонго, прижимаясь мокрой от слез щекой к моему дээлу — Это я во всем виновата… Я… Это все из-за меня…
— Он жив! — вдруг вскрикнул Хан, прерывая бессвязное бормотание сестры.
Мы с Солонго встрепенулись, и не поверив услышанному, в немом молчании уставились на Хана, прижимающего ладонь к шее Саяна.
— Вы что, не слышите?! Я говорю, жив он!
И девушка тут же сорвалась с места, спотыкаясь и падая на бегу. Она упала на колени рядом с Саяном, и замерла, глядя как он приоткрывает глаза.
— Жив!!!Он жив!!! — девушка облегченно разрыдалась, обнимая брата.
— Вероятно, Менгуй просто дал Саяну слишком крепкий отвар вербены, и он потерял сознание, — устало сказала я, плетясь в их сторону.
Солонго утерла слезы, и сжала руками ладонь Саяна. Мужчина попытался что-то сказать, но она остановила его:
— Тшшш… Не трать силы.
Он сомкнул губы и сонно прикрыл веки.
— Не думала, что ты станешь искать меня, — пробормотала она, глядя на Хана, — Я была уверена, что узнав о предательстве, ты просто вычеркнешь меня раз и навсегда из своей жизни и запретишь возвращаться в улус.
— Всегда знал, что младшим детям достается меньше ума, — пошутил Хан, — Если бы было нужно, я бы за тобой и на край света поехал.
— Так ты, что, не против того, что мы с Саяном теперь вместе? — робко спросила она.
Хан взглянул на меня и с теплотой ответил:
— Если ты любишь его, то я не против.
Я не сдержала счастливой улыбки, глядя на то, как Солонго с благодарностью прижимается к нему.
— Объясни только одно, как ты все это сделала? — поинтересовалась я, окидывая взглядом безжизненные тела, — Я не знала, что у тебя есть магический дар.
Девушка тяжело вздохнула.
— У меня его и нет… Это из-за ребенка. Я беременна.
Она вся сжалась, ожидая нашей реакции на озвученную новость.
— Да знаем мы уже, — хмыкнул Хан, — Нужно было лучше скрывать улики.
Солонго стыдливо покраснела.
— Эта странная сила, она проявилась еще на самых ранних сроках беременности. Я чувствую ее внутри. Когда я решила, что Саян умер, то эта сила как будто вырвалась наружу, полностью подчиняясь моим приказам. Боль и страх были настолько сильными, что я одним движением смогла уничтожить всех приспешников Менгуя.
Она глядела на мертвых воинов без сожаления.
Кажется теперь я поняла по чьей воле появился висячий камень… Похоже Солонго и в прошлой реальности была беременна.
Я оглянулась и уже без удивления поняла, что скала очень знакома мне.
А вот и камень…
Громадный булыжник лежал в метрах двадцати от обрыва. Именно около него и свалился Хан, когда мы выпрыгнули из вихря.
Удивительно, что я не узнала его сразу.
— Менгуй сказал, что займет место каана, а меня сделает своей женой, потому что союз с родной сестрой прошлого каана неплохой гарант власти, — девушка поежилась, — Но он заявил, что мой ребенок ему ни к чему, и что после родов он избавится от него.
— Ну все, тише. Все позади, — прошептал Хан, вновь увидев слезы на щеках сестры.
— Кажется мы справились, — сказала я, с сомнением глядя на него.
Хан кивнул.
— Теперь ты уверена, что я не стану монстром? — с грустью спросил он.
— Теперь, да.
— Тебе нужно возвращаться…
— А ты? — с надеждой спросила я, — Ты не пойдешь со мной?
— Менгуя больше нет, — пожимая плечами сказал он, — Вероятно великий хан отправит на мое место кого-то из своих приближенных. Так, что да. Я не оставлю тебя.
Хан украдкой бросил взгляд на сестру, прислушивающуюся к нашему разговору. Она с непониманием ловила каждое слово.
— Послушай, Солонго. Мне нужно будет уйти. Навсегда. И я очень надеюсь, что ты сможешь отпустить меня.
Она вздрогнула, и испуганно посмотрела на меня.
— Но куда вы уходите? Неужели это так далеко, что мы больше никогда не увидимся?
Девушка стала нервно перебирать пальцами пряди волос возлюбленного.
— Очень далеко, — подтвердила я, — Так далеко, что и всей жизни не хватит, чтобы дойти до этого места.
— Но как же тогда вы…
— Прошу Солонго, не спрашивай, — перебил ее Хан, — Мы все равно не сможем объяснить. Но у нас очень мало времени, Каре очень плохо здесь, и если она останется, то погибнет.
После этих слов во взгляде девушки появилась отчаянная решимость.
— Тогда уходите. Сейчас же! — она взяла нас за руки, и серьезно промолвила, — И прошу. Будьте счастливы.
Я улыбнулась со слезами на глазах, а Хан кивнул и со всей силой сжал хрупкие плечики сестры, мягко целуя ее в лоб.
— Позаботься о Мунхе…
Потом он поднялся, и мы не оглядываясь подошли к краю скалы.
— Зови Уробороса.
— Ты уверен? — на всякий случай спросила я, — Тебя ждет совершенно иной мир и иные законы. Будет нелегко привыкнуть.
— Там меня ждет другой мир с тобой, — ответил он, прижимая ладонь к моей щеке, — Здесь же бесцельное существование и разбитая на осколки душа. Так что, да, я уверен. Зови.
Счастливо улыбнувшись, я прикрыла глаза, и обратилась к древнему змею. Теперь оставалось лишь надеяться на то, что он отзовется и согласится вернуть нас в двадцать первый век.
Однако что-то пошло не так… И поняла я это сразу же как открыла глаза.
Я снова оказалась в мире духов.
— Нет, — испуганно выпалила я, — Только не это… Нет, нет, нет…
— Обернись, дитя, — звонкий женский голос пронзил воздух.
Я обреченно зажмурила веки, отказываясь принимать саму мысль о том, что все кончено и я опоздала. Опоздала всего на миг.
— Ни к чему оттягивать неизбежное, — вторил другой голос — мужской, грохочущий и даже громоподобный.
Не пытаясь сдерживать слезы, я горько всхлипнула, и медленно обернулась.
Это было так странно… Смотреть на себя со стороны. На то, как Хан пытается привести меня в чувства, и как рядом плачет Солонго, пропитывая слезами рубаху Саяна.
Мое бездыханное тело лежало на краю скалы. Слишком тонкая фигура терялась в широком дээле, а обескровленное лицо со шрамами напротив слишком выделялось на фоне ярких рыжих прядей.
Я была похожа на фарфоровую куклу, которую создал художник со странным, извращенным вкусом.
— Это неправда… — жалобно обронила я, — Это просто сон.
— Нет, доченька. К сожалению, это не
