Саймон Грин - Колдовство в большом городе

— Я имею дело с грешниками и должен идти туда, где грех. Пришло время уплатить по счету и примириться с богом, Джон.

— Ты и в самом деле пришел убить меня, Пью?

— Да. И спасти твою душу, если сумею. Когда-то она того стоила.

— Здесь моя мать. Ты ведь знаешь ее?

— Конечно. Всегда знал. Я отдал свои глаза за знание, я рассказывал тебе. Это я открыл твоему отцу, на ком он женился. Тогда я верил, что спасение для тебя еще возможно.

— Так вот кто разрушил мою семью! И мою жизнь в придачу!.. — Я рассвирепел.

— Тебе не следовало появляться на свет, Джон. — Голос слепого Пью казался почти добрым. — Мне давно следовало тебя убить, и теперь приходится расплачиваться за слабость. Нет радости в том, чтобы убить достойного противника.

— Не трожь моего сына, проповедник!

Пью вытянул руку, указывая пальцем на Лилит, и начал произносить заклинание. Мне оно было отчасти знакомо по древним пергаментам и запретным книгам. Ритуал изгнания нечистой силы очень древний и сложный. Латинские, арамейские и коптские слова, исполненные силы, тщетно сотрясали воздух. Лилит рассмеялась, и сбитый с толку Пью остановился.

— Старая песня, — улыбнулась она. — Христос таким образом загнал легион демонов в свиней. Но я гораздо старше, и это заклинание не имеет надо мной власти.

— Тебе не выстоять против меня! Я говорю во имя Господа!

— Мы никогда не ладили…

Лилит небрежно шевельнула рукой, и Пью взлетел в воздух. Набрав скорость, он врезался в каменную стену так, что затрещали кости. Скорчившись, старый воин сполз на пол; изо рта полилась кровь. Смех Лилит зажурчал, как прозрачная вода в горном источнике. Я сорвался с места и подбежал к старику. Я положил благородную седую голову на колени; кровь залила белое пальто. Нет никого ближе друзей, нет никого ближе семьи — если не считать врага, который рядом всю жизнь. Пью дышал тяжело и неровно, брызгая кровью из пробитых сломанными ребрами легких, Серая повязка упала и открыла пустые глазницы.

— Джон?

— Тише, тише… Я здесь, Пью.

— Гордыня… Смертный грех. Я думал, что справлюсь…

— Тише…

— Должен был убить тебя… раньше.

— Понимаю.

— Ты был ребенком, и я надеялся тебя спасти. Ты вырос и так старался жить достойно… Я по-прежнему надеялся. Когда ты покинул Темную Сторону, я решил, что это знак. Хотелось верить… А потом ты вернулся. Зачем, Джон?

— Тише, Пью. Молчи.

— Знал, что ты меня погубишь. Всегда хотел… отвести тебя к свету. Там сила… и слава Господня…

Я свирепо глянул на Лилит:

— Сделай что-нибудь! Это достойный человек, и он не заслуживает такой смерти!

— Привыкай быть сильным, мой мальчик. Ты должен уметь делать то, что необходимо.

Я был готов пообещать ей что угодно, готов грозить и умолять, но не успел: Пью умер.

— Зачем тебе понадобилась его жизнь? Разве тебе нужно…

— Я сама решу, что нужно, а что нет! — перебила меня Лилит. — Забудь об абстрактном добре и абстрактном зле. То, что хорошо для Темной Стороны, — благо, что плохо для нее — зло. Пошли, сынок, пришло время многому научиться.

Последние слова послужили сигналом к атаке. Люди Уокера бросились вперед, сосредоточив усилия на Грешнике и Сладкой Отраве. Воздух сгустился от заклинаний и вспышек магической энергии. Боевые маги размахивали амулетами, жезлами и костями-указателями. Мебель разлеталась в щепки, но Грешник и его возлюбленная стояли твердо. Алекс Морриси спрятался под стойкой, утащив с собой Безумца. Он что-то кричал о магической защите Мерлина, которая должна вот-вот сработать, но я не обольщался. Уокер — это голос властей, а Мерлин — мертвый колдун. По крайней мере, пока он спит.

Уокер и Лилит глядели друг на друга, не обращая внимания на окружающий хаос.

Я аккуратно расположил тело старого Пью на полу и поправил серую повязку, прикрыв пустые глазницы.

— Алекс! Нельзя ли как-нибудь разбудить Мерлина? — прокричал я.

— Тебе что, недостаточно хреново? — прокричал Алекс в ответ, не поднимая головы. — Давай оставим Мерлина на крайний случай.

— Лично я думаю, что крайний случай уже наступил некоторое время назад, — подал голос Безумец.

Разговаривать из-за грохота магических разрядов было трудно. Грешник стоял, расправив плечи, прикрывая Сладкую Отраву своим неуязвимым телом. Поначалу магические выпады не могли его найти и лишь портили мебель и отделку помещения, но постепенно начали доходить. Их было много. Раз за разом пули из благословенного и проклятого оружия попадали Грешнику в грудь, и хотя кровь не лилась, жуткие дыры не зарастали. Проклятия жгли плоть и ломали кости, стихийные силы вгрызались в тело; один его глаз взорвался, едва не разнеся голову. Грешник стоял неподвижно, не пытаясь ответить ударом на удар. За всю свою странную и страшную жизнь он так и не выучился ненавидеть. Я думаю, он и сейчас не испытывал ненависти. Он просто твердо стоял против любого, кто нападал на него, отказывался отступать, загораживал своим телом возлюбленную.

На Лилит боевая магия не действовала совершенно.

Пока я присматривался и примеривался, Заноза не дремала. Вынырнув по обыкновению, как черт из табакерки, у меня за спиной, она всадила нож между моих лопаток. В последний момент я инстинктивно уклонился, но рана все равно оказалась глубокой. Ударив не глядя, я сумел отбросить Занозу на шаг назад, но меня скрутила дикая боль. Задыхаясь, я упал на колени. Голова кружилась. Я стиснул зубы, не позволяя себе потерять сознание. Крови во рту пока не было, так что легкое, скорее всего, не задето. Очень больно, однако придется потерпеть. Кряхтя, я завел руку за спину, но дотянуться до рукоятки ножа так и не смог. Что ж, позаботимся об этом попозже.

Обливаясь потом от напряжения, я поднялся на ноги. Разочарованная Заноза выругалась. Вытащив другой нож, она двинулась вперед, но тут наши глаза встретились, и мы оба на мгновение замерли. Знали мы когда-нибудь друг друга или нет? Пару раз работали вместе, пару раз спали в одной постели… Много это или мало? Но даже если что-то и могло быть, сейчас это не имело значения. Она хотела убить меня, а мне не терпелось отомстить хоть кому-то за смерть Пью.

Не дожидаясь, пока холодная сталь вопьется в мое тело, я включил свой дар и нашел внутри Занозы маленький механизм, который позволял ей появляться так неожиданно. Легко и просто я уничтожил эту магическую штучку, лишив Занозу возможности появляться — где бы то ни было. Она утратила связь с миром и навсегда растаяла, медленно и тихо, глядя на меня с ужасом блекнущими глазами.

Я помахал ей рукой. Интересно, я улыбнулся на прощание? Очень надеюсь, что нет.