Князь Алтайский - Константин Константинович Костин
И меня теперь напрягают две вещи.
Почему она кажется мне дико знакомой, хотя я ее не помню?
Почему ее появления мне не нравятся?
Глава 28
1
За исключением трудностей с порохом и непонятных снов, в остальном мои дела и дела города Осетровска и в целом вотчины рода Осетровских… блин, все же я горожанин, и подсознательно считаю своим владением город, а остальное — так, мелким, не особо полезным приложением. А здесь, в семнадцатом веке, главное владение — всегда земля, а все остальное, включая города, как раз и будет мелким приложением.
Но не суть.
Так вот, за исключением нескольких досадных неприятностей — дела у меня шли хорошо. Можно даже сказать — отлично… ну, на хорошо с плюсом — точно.
Так, например, мой личный монетных дел мастер Ефим, прозванием Медва, таки наладил работу моего личного монетного двора.
Девочка Ав-Ав, живой детектор драгоценных металлов, после нескольких дней блуждания по окрестным горам, нашла буквально в нескольких верстах от города серебряные руды. И нет, это не было счастливым совпадением ака «рояль в кустах». Если помните, то наоборот — мы в лице меня решили основать город именно здесь, потому что именно здесь Ав-Ав почувствовала близость серебра.
Руды обнаружили, наладили работу и у меня есть мой личный серебряный рудник. Правда, никто не знает о том, что он серебряный. Ну, чтобы не вводить людей во искушение. Так, какие-то камни добывают, грузят на телеги, везут в город, а уж что там с ними делают — знают только Медва, да еще несколько особо доверенных людей.
У меня даже была мысль, используя моего чародейного холопа, всю эту технологическую цепочку упрятать под землю. А то — придут враги, все поломают, все разрушат, да еще и стены нехорошими словами испишут… враги же, ни стыда ни совести. А мне потом все это восстанавливай за свои деньги, а я их сам не печатаю! В смысле… печатаю, конечно, но мою мысль вы уловили, надеюсь. В общем, подумал я, почему бы не отстроить такую себе Морию? Не, ну а что? Мои работники, как и все на Руси, бородаты, широкоплечи, добывают серебро, топорами владеют еще как — чем не гномы? Кстати, я тоже не понял вначале, зачем шахтеру навык работы с топором? Он же под землей работает, что ему там рубить? Крыс-мутантов? Оказывается, лес шахтеры рубят чуть ли не чаще, чем руду — шахты-то крепить надо, если не хочешь, чтобы однажды гора сделала «Кра» и рухнула тебе на голову. Видимо, поэтому у фэнтезийных гномов излюбленное оружие — это топор, а не меч или там копье.
Короче, мысль была да сплыла. Во-первых — работники все же не гномы и постоянно обитать под землей — да они с ума сойдут. Во-вторых — и это главная причина — такая постройка, даже с использованием чародейного холопа, пожрет хренову тучу сил и Сил и не факт, что будет нормально работать. На одном освещении и вентиляции многокилометрового туннеля до города рехнешься. В общем — нет, Мории у меня не получится. Оно и лучше, а то еще Балрога какого выкопают…
2
— Как работа, Медва?
— Работа кипит, Викентий Георгиевич! — бодро отрапортовал Ефим.
Удивительно, но пройдошливый бывший фальшивомонетчик действительно сумел наладить работу монетной мастерской так, что самому ему особо и делать ничего не надо было. Так, сиди, прихлебывай чай, вырезай чекан под монету…
Еще один к тем семнадцати, что уже есть…
— Медва, а зачем столько чеканов-то?
Я взял один из уже готовых, перевернул, посмотрел… Одинаковые же!
Как я изначально и собирался — чеканим мы монету джунгарского царства. За русскую монету нам царь государь кол подарит, позолоченный, а я не люблю лишний пафос, а джунгары о моем вкладе в эмиссию их валюты, надеюсь, и не узнают. А даже если вдруг и узнают — что они мне сделают, я в другом городе. А если вдруг даже и решат на меня напасть — то повод искать не станут.
Образцы монет мы получили от союзных нам телеутов. Понятное дело, не озвучивая — зачем они нам. Просто — мы хотим подать вам то и се, но только за денежку. Среди заплаченного, помимо русских, китайских и бухарских монет, нашлись и джунгарские серебряные данги. Были и медные пулы, но на них я решил не размениваться. Пока.
Выглядели они… ну, на монеты не очень походили. Кривоватые плоские кусочки серебра, с непонятными извилинами: то ли иероглифы, то ли арабский алфавит, то ли извилины мозга. Тем не менее, Ефим вполне искусно вырезал эти кривулины на чеканах. Только зачем так много-то?
— Часть я под медные пулы сделал, разменная монета тоже нужна будет, Викентий Георгиевич, а другие — чтобы все монеты у нас одного чекана не были.
Тьфу ты. Мог бы и сам догадаться. Еще когда мой покойный учитель-дьяк, царствие ему небесное, натаскивал меня на сыскные премудрости, он говорил, мол, ежели у челвека найдутся новые монеты одного чекана — такого счастливчика хватать за шиворот и тащить в подвалы Приказа. А там уже узнавать, с использованием всего спектра пыточного мастерства — где он эти монеты взял. Потому что много монет одного чекана может оказаться у человека только в двух случаях — если он их с Монетного двора спер или если он их сам и делал. И то и другое — преступление без вариантов.
— А вон тот парнишка чем у тебя занят?
Рекомый парнишка клал на наковальню кусок металла, олова или свинца, не знаю. Точно не серебро и не железо, а на медь или золото не походило по цвету. Приставлял к нему чекан, шарахал молотком, после чего, не глядя, переворачивал получившийся оттиск — и повторял процедуру.
— Этот? Этот чекан старит. Не каждый, конечно, по монете поймет, старым ее чеканом делали или новым, но не хотелось бы попасться на такого «некаждого».
Резонно… Надо же, сколько тонкостей в, казалось бы, простом и бесхитростном ремесле фальшивомонетчика…
— А это что за… устройство?
Я хотел было спросить «…за стиральная машинка?», но сообразил, что Медва аналогию не поймет. В углу мастерской, под низким сводом, висела горизонтально на мощной деревянной раме бочка. Сбоку
