Не спи! Вслед за темным даром - Анна Велес
— Нет, — подумав, произнесла целительница. — Жрецы будут видеть лишь след моей магии.
— Тогда я готов, — спокойно заявил охотник.
— Идэн, — его друг не мог принять такой поворот. — Но Орден…
— Я выступлю его гарантом, — решила целительница. — Ваш магистр знает силу моего дара, мое слово будет иметь вес.
— Ага, — Стефану дела рыцарей были не интересны, его волновало совсем другое. — Только вот ты скажи, сынок, если все это отменить, и ты убьешь эту ведьму, ее посмертное проклятье снова будет для тебя таким же тяжелым, как тогда? Слышал, мальчишки сильны, пока молоды. А сейчас тебе далеко не двенадцать. Ты сам-то выживешь?
— Я не отменю само проклятье, — вместо охотника стала объяснять целительница. — Нельзя сделать то, что уже однажды было сделано. В ту ночь я уже отменила его. Теперь остается лишь убрать последнюю преграду. Это только вернет воспоминание. Но не изменит то, что Идэн уже пережил.
— Тогда это выход, — признал старейшина.
Ройс лишь отрицательно замотал головой. Он не верил, что все так просто обойдется, но обсуждать тайны своих родителей при чужаках он не стал.
Их отвели в соседний дом. Маленький и тесный. Здесь была лишь одна комната и крохотная кухня. Идэну было все равно. Главное, тихо. Гилл и пара мужиков устроились во дворе. Кузнец был уверен, что если ведьма знает все их планы, то охотник и целительница эти несколько часов будут нуждаться в защите.
Рыцарь не стал сообщать приятелю, что злонамеренная ведьма раскидает и с десяток горожан, если придет сюда. Пусть Гилл верит в то, что может помочь. Ройс последовал в дом за другом и целительницей, в кухне придержал Идэна за рукав.
— Подожди, — шепотом попросил он. — Ты слишком рискуешь. Тогда, благодаря зелью матери, экзекуторы поверили, что посмертное проклятье сработало, и ты смог его пережить. Никто из нас не собирается сообщать экзекуторам, что Лисса отменит лишь магию Солины. Ты понимаешь, что для них будет считаться, будто отменено все?
— Это уже не имеет значения, — возразил охотник. — Ройс, я не предам твоих родителей. Они дали мне многое, и я бы никогда не смог их подвести. Если будет нужно, я пройду испытание.
— Ты думаешь, оно будет единственным? — не сдавался его друг. — А если нет? Сколько ты сможешь выдержать?
— Успокойся, — резко велела ему Лисса, которая задержалась на пороге комнаты и слышала их разговор. — Я уже сказала, жрецы знают мой дар. Более того, в местной обители знают и то, что на самом деле случилось с Идэном в ту ночь. Здесь у него есть шанс на лишь одну проверку. Возможно, никто не станет настаивать на серьезном испытании. Тогда, пятнадцать лет назад, я сказала Идэну, что он будет помнить все, если продержится и не заснет в течение трех дней. Он просто не выдержал. Потому не помнит ту ночь. Никто не будет пытать его, узнавая настоящую причину.
— Не будет, — согласился с ней охотник и успокаивающе улыбнулся другу. — Потому что другой причины на самом деле не существует. Когда меня привезли в Орден, Солина просто сварила сонное зелье. А Мэлвин уговорил меня его выпить. Никакой иной магии не было, Ройс. Это единственный секрет.
Разведчик некоторое время помолчал, осознавая услышанное, а потом наконец-то облегченно усмехнулся, и развернувшись, пошел прочь.
Идэн на миг устало прикрыл глаза, радуясь, получив то, чего хотел последние несколько часов. Тишина казалась ему сейчас благословенной. А еще она успокаивала. Охотник не врал себе. Решение он принял еще вчера. Надо было только попросить Лиссу использовать магию. А еще нужно было самому внутренне подготовиться к этому. Потому что Идэн знал, что боится вернуться в ту ночь. Но ведь выбора на самом деле не было. К тому же…
Все пятнадцать лет в нем жило детское упрямое желание вернуть это воспоминание. Охотник почти смирился, что этого не произойдет, почти успокоил себя. Но стоило ему приехать в родной город, и он все равно стремился вернуть память. И теперь, когда это может случиться, Идэн немного робел. Увидеть снова отца, его смерть, ведьму. Услышать снова тот жуткий звон в ушах… Инстинктивно это пугало, но ведь он этого все равно хотел!
— Как это будет? — спросил он Лиссу, проходя за ней в комнату.
Целительница пожала плечами. Ему показалось, что женщина тоже нервничает.
— Я своей магией не причиню тебе боли, — сказала она. — Просто чуть дотронусь пальцами до висков, а потом ты захочешь спать. Но…спать нельзя.
— Это я помню, — он заставил себя улыбнуться.
— Ты будешь видеть все, что происходило тогда, — Лисса оставалась серьезной. — И тебе будто снова будет двенадцать. Там ты не будешь взрослым, не останется все то, что ты получил за эти пятнадцать лет. Ты вернешься туда. И все…
Она отвела взгляд, зачем-то провела рукой по краю койки, будто расправляя одеяло.
— И там я не смогу защитить тебя от боли, — тихо закончила целительница. — Прости.
— Я не могу на тебя обижаться, — напомнил Идэн.
— Ложись, — Лисса указала на койку. — Иначе просто упадешь, когда магия подействует.
Он шагнул ближе. Сел на кровать. Он понимал, что не готов. Хотеть вернуть воспоминания, это одно, а прожить заново посмертное проклятье Джул, это совсем иное.
— Пожалуйста, будь со мной, — легко дотронувшись до руки целительницы, попросил Идэн.
На этот раз чуть улыбнулась она.
— Это так похоже на то послание, что ты оставил мне в моем старом доме, — сказала женщина с каким-то веселым удивлением.
— Ты видела его? — заинтересовался охотник. Он был рад этим нескольким минутам разговора, этой небольшой передышке перед тем, что его ожидало.
— Нет, — это прозвучало с сожалением. — Мне передал его Ройс. Он ходил туда с Гиллом за столом и стульями для твоего дома. И прочел.
— Я благодарен ему, что все же смог передать тебе это, — признался Идэн.
— Я тоже, — Лисса отвела взгляд, явно немного смущаясь.
Говорить было больше не о чем. Охотник лег на чужую постель. Тюфяк показался жестким, одеяло имело запах старой свалявшейся шерсти. И это вдруг навело Идэна на одну мысль.
— Скажи, — торопливо обратился он к целительнице. — Что для тебя значит гиацинт? Его аромат?
Лисса вздернула вверх подбородок, посмотрела на него с вызовом, будто даже с обидой.
— Не люблю этих цветов, — резковато произнесла она. — От них болит голова. И кружится. Когда весной эти цветы продают на каждом углу, мне приходится пить специальный отвар, чтобы не упасть где-нибудь, не показать людям свою слабость. Но
