Евгений Константинов - Хобби Сереги Костикова

– Еще минуточку внимания! Смотрите, – Серега ткнул пинцетом одну из трех бутылок, она упала с плота на стол и тут же исчезла. – Понятно, да? Боярин, Фуфел, Пан Зюзя, если кто-нибудь из вас вдруг окажется за бортом, то моментально исчезнет. Кивните, если поняли. Хорошо, разбирайте бутылки, а я, пока вы еще не окосели, кое-что постараюсь объяснить.

Как он и предполагал, Пан Зюзя раньше собутыльников схватил баклажку с фантой и жадно присосался к горлышку. Глядя на него, Боярин и Фуфел принялись за пиво, но пили с опаской, не торопясь.

– Не нервничайте, – добродушно сказал Серега. – Вы появились сейчас и в этом месте, исключительно благодаря моим способностям. Я слепил вас из пластилина, скопировал со знакомых людей – коллег по инкассации, после чего оживил. Ваши прототипы, чью подноготную вы прекрасно знаете, продолжают жить своей жизнью, и не имеют о вашем существовании ни малейшего представления. Вы будете лишь являться им во снах и то только, если они уснут в трезвом виде, что случается не часто. Правда?

Новоиспеченные живчики прекратили пить и, задрав головы, внимали своему создателю. А Серега говорил и машинально лепил для них еду, – какую попроще: хлеб, колбасу, соленые огурцы…

– Обо мне вы тоже кое-что знаете и через некоторое время сможете даже общаться с такой же моей ожившей пластилиновой копией. Да-да, вскоре этот плот, который, упаси вас господи сейчас покинуть, будет причален к большой земле, под названием «Застолье», где прекрасно существует целое общество таких же живчиков. И вы в это общество вольетесь.

Кстати, сразу уясните себе. Как бы я в жизни ни относился к заместителю начальника инкассации Вячеславу Васильевичу Лисавину, то есть, к тебе, Пан Зюзя, а так же, к тебе, Фуфел, и к тебе, Боярин, здесь, в Застолье вы все для меня, так сказать «детишки». Поэтому для начала держите такую вот простенькую закуску.

С этими словами Серега аккуратно перенес пинцетом на плот только что слепленное и чихнул…

Увидев своего постоянного напарника Боярина, курившего у входа в здание банка, Серега запоздало пожалел, что не оживил его пластилиновую копию ночью, когда композиция «Всем поровну!» была почти готова. Наверняка, каждый из троицы алкашей, не обращая внимания на время суток, повел бы себя, как обычно. Другими словами, ничто бы их не остановило, чтобы наполнить стаканы из открытых бутылок и выпить. Интересно, какова была бы реакция Боярина, увидевшего во сне себя с бутылкой в руках. Впрочем, напарник вчера вечером пил и, возможно, вообще не видел никаких снов. Впрочем, пил он каждый день…

– Сразу, пока не вооружился, айда к начальству, – поздоровавшись и выбросив бычок, сказал Боярин. – Матвей по какому-то срочному делу вызывает.

– Пойдем. Я сегодня ни в одном глазу.

– Я тоже ни в одном. Пока. Ты, главное, очень громко не смейся, когда Зюзин глаз увидишь.

– А что?

– У-у-у! – Боярин открыл перед напарником дверь, но заходить в здание не спешил. – Ты вчера убежал, а кореяночка твоя отличилась.

– В каком смысле отличилась? – нахмурился Серега.

– Рыло Пану Зюзе начистила, вот в каком, – Боярин расцвел в улыбке. – Чтобы руки не распускал. Как говаривал один мой коллега – самый настоящий конфлигдт вышел! Молодец девчонка! Я тебе, Шуба, прям-таки завидываю сильнейшей белой завистью.

– Чему завидуешь, Боярин?

– Тому самому. Только, слышь, Шуба, Пан Зюзя с меня и Фуфела вчера слово взял, чтобы другим боярам – ни слова. Говорят, Зюзя с утра в канцелярии засел, чтобы своим фингалом народ не веселить. Так что не гогочи там, а то он сразу все поймет.

– Чего там понимать, Вика сама мне вчера обо всем рассказала. Сразу же после того.

– Все равно – не гогочи. Гы-гы-гы…

– А вот и наш Хорошевский маршрут! – провозгласил начальник инкассации Матвейчиков, как только за вошедшими в кабинет Петром Терентьевым и Сергеем Костиковым закрылась дверь. Провозгласил, словно кабинет был набит народом, хотя за соседним столом сидел лишь его насупившийся заместитель. – Да вы присаживайтесь, присаживайтесь.

Инкассаторы уселись за стол напротив мрачно посмотревшего на них Лисавина, под левым глазом которого красовался приличных размеров синяк. Чтобы и в самом деле не рассмеяться, Костикову пришлось закашляться. Лисавин, недовольно поморщился.

– Тут, собственно, вот какое дело, – сказал Матвейчиков. – Управление инкассации закупило партию броневиков, точно таких же, как в Бескудниковском участке. Нашему участку выделили три машины. Одну думаем прикрепить к вашему, Хорошевскому маршруту. Водителей планируем оставить прежних – Краснова и Скворцова. Что скажите?

– За что такая милость, Александр Петрович? – усмехнулся Боярин. – За красивые глазки или за хорошее поведение?

– А чего ты, Терентьев, ухмыляешься? – взвился Лисавин. – Тебя же самого однажды ограбили, хорошо не убили. Ты радоваться должен, а не ухмыляться.

– В перспективе – все на броневики пересядут, – продолжил начальник. – Но в первую очередь надо обеспечить маршруты наиболее денежноемкие и, так сказать, наиболее опасные в криминальной обстановке.

– Катался я в таком броневике. Медленный, неповоротливый, и это сейчас в нем будет почти комфортно, а летом – духотища, с ума сойти…

– Катался он! Где катался-то, Терентьев, в Бескудниковском участке?

– У них, где ж еще. Да мы от броневика не отказываемся. Но и особой радости не испытываем, да, Шуба?

– На самом деле пара-тройка стрёмных точек на нашем маршруте имеется, – серьезно сказал Костиков. – С другой стороны, Александр Петрович, когда в последний раз в Москве инкассаторов грабили? Да и вообще – сколько в истории ограблений инкассаторов было? По пальцам пересчитать…

– С тебя и одного ограбления будет достаточно, – хмуро глядя Сереге в глаза, сказал Лисавин. – Спроси у своего напарника, как ему железным прутом руку сломали…

– Да боятся нас потенциальные грабители, боятся пулю в лобешник получить.

– Короче! С завтрашнего дня катаете Хорошевский маршрут на броневике, – подытожил Матвейчиков.

– Мы люди подневольные, – развел руками Боярин.

– Подневольные они. Идите уже, вооружайтесь!

– Это я специально перед начальством дурака валял, – толкнул Боярин напарника в бок, когда они вышли из кабинета. – Чтобы Матвей с Зюзей не думали, будто делают нам великое одолжение. А на самом деле броневик – даже отлично! В нем и просторно, и стекла затемненные…

– И по большому счету – в плане безопасности неплохо, – закончил за него Костиков. – А Зюзя-то с фингалом – каков, красавец!