Джеймс Беккер - Скрижаль последнего дня

— Теперь, когда у нас есть эта дощечка, это означает, что мы можем прочесть больше половины оригинального текста, а следовательно, у нас появляется хороший шанс разобраться в значении надписи в целом. У меня осталась неотгулянной почти неделя отпуска, и я не вижу причины, почему бы не провести это время в Израиле. Ты как считаешь?

— Полагаю, ты права. Но ты уверена, что начинать поиски нужно именно с Израиля?

— Да. Из-за упоминания о Кумране. Ну а потом — кто знает…

— Хорошо, — тряхнул головой Бронсон. — Я поеду с тобой.

— Ты не можешь, Крис. У тебя в самом разгаре расследование дела об убийстве.

— Вот и нет. Рапорт о событиях в Марокко я подготовил, а к расследованию убийства Кирсти Филипс я не имею никакого отношения. Кроме того, мне причитается по меньшей мере десятидневный отпуск. Наверное, «Дикки» Бёрду это не понравится, но это уже его проблемы. — Бронсон склонился над столом и взял руку Анджелы в свою. — Послушай, я не желаю, чтобы ты ехала в Израиль одна. Я хочу быть рядом, чтобы позаботиться о тебе.

Анджела крепко сжала его руку.

— Ты уверен? Крис, это было бы чудесно. Мне совсем не улыбается тащиться туда одной. И из нас получится отличная команда, правда?

— Точно, — произнес с улыбкой Бронсон и довольно подумал: «Мы уже отличная команда, и не просто парочка энтузиастов в поисках древних реликвий. Но торопить события не стоит…»

— Хорошо, — энергично сказала Анджела. — Залезу в Интернет и попробую найти подходящий рейс до Тель-Авива, а потом поработаю еще с дощечкой. Я уверена, что, имея этот текст в сочетании с теми кусками, что мы перевели с других дощечек, мы сможем разобраться, в каком направлении двигаться. В нашем распоряжении, вероятно, находится больше информации об утраченных реликвиях, чем у кого-либо еще, а это значит — все остальные могут отправляться в ад.

— Надеюсь, ты выражаешься фигурально, — заметил Бронсон.

45

Тони Бэверсток посмотрел на очередной высветившийся на экране компьютера список глиняных дощечек и подумал, уже не в первый раз, а есть ли вообще смысл продолжать поиски. Он изучил изображения уже, должно быть, нескольких сотен дощечек, но ни одна из них (до сего момента, по крайней мере) не имела даже отдаленного сходства с той, которую он искал.

Дело усложнялось еще и тем обстоятельством, что в запасниках и хранилищах музеев по всему миру насчитывалось порядка полумиллиона глиняных дощечек, надписи на которых никогда даже не пытались расшифровать. Вся информация об этом гигантском массиве артефактов, как правило, сводилась к одной-двум фотографиям неважного качества да очень краткому описанию происхождения каждого предмета: где был найден, ориентировочный возраст и тому подобное.

Однако для того чтобы продолжать упорные поиски, у Бэверстока имелись две причины. Во-первых, накануне ему позвонил Чарли Хокстон и велел заняться розысками — а это само по себе уже являлось достаточно серьезным стимулом. Во второй половине того же дня дала о себе знать и другая причина, и результат его работы внезапно приобрел действительно ключевое значение. А случилось это, когда Бэверсток столкнулся в коридоре музея с Роджером Халливеллом. Начальник отдела выглядел еще более раздраженным, чем обычно.

— Что такое, Роджер? — остановил его Бэверсток.

— Да все Анджела, черт бы ее побрал. Опять отправилась искать ветра в поле, — нервно бросил Халливелл. — Только я узнаю, что она последние пару дней, оказывается, провела в Марокко, как она прибегает ко мне и берет очередной отпуск — на этот раз собралась в Израиль изучать арамейские тексты. Господи, это же совсем не ее поле деятельности! Нет чтобы заниматься тем, в чем она лучше разбирается.

Бэверсток ничего не ответил коллеге, но вдруг отчетливо осознал, что, судя по всему, Анджеле каким-то образом удалось либо раздобыть утерянную дощечку, либо, по крайней мере, заполучить приличную фотографию надписи с нее. В любом случае этого было достаточно, чтобы он с удвоенным рвением вернулся к поискам.

Но, несмотря на изнурительный труд, добиться хоть какого-то успеха Бэверсток смог только на следующее утро. Обнаруженная фотография дощечки была весьма низкого качества, и битых двадцать минут он изучал надпись на арамейском, пока наконец не обнаружил, что наткнулся на глиняную дощечку, которая уже принадлежала Чарли Хокстону и которую Декстер «раздобыл» в Каирском музее.

Фыркнув от отвращения, Бэверсток закрыл окно с фотографией и продолжил изыскания. Прошло два часа. За это время он вынужден был пять раз изменить параметры поиска — просто чтобы уменьшить количество артефактов, которые предстояло просмотреть, — и вот перед ним появилось изображение дощечки из Парижа. Бэверсток вывел на цветной принтер в своем кабинете все доступные в базе данных снимки и потратил несколько минут на то, чтобы внимательно изучить каждый при помощи лупы. После этого он наконец вышел из музейной сети.

Заперев дверь кабинета, Бэверсток сообщил помощнику, что вынужден срочно уехать на несколько дней, и покинул здание музея. По Грейт-Рассел-стрит он дошел до телефонной будки, которой уже пользовался прежде, и набрал номер Хокстона.

— Я двенадцать часов без передыху искал в базах данных эти чертовы дощечки.

— И нашли что-нибудь? — спросил Хокстон.

— Целых полчаса я тупо изучал вашу дощечку — ту, что переводил для вас, — пока не сообразил, что к чему. Снимки все же отвратительного качества. Но в конце концов мне улыбнулась удача. В запасниках парижского музея хранится глиняная дощечка, которая, несомненно, является одной из четырех. Если судить по черточке в углу, она должна находиться в правой нижней части прямоугольника.

— Вы можете перевести надпись по фотографиям? — нетерпеливо поинтересовался Хокстон.

— В этом нет необходимости, — ответил Бэверсток. — Французы оказались столь любезны, что уже перевели текст с арамейского. Конечно, перевод сделан на французский, но особых трудностей с ним возникнуть не должно. Просто мне потребуется некоторое время, чтобы достаточно точно перевести надпись на английский.

— Хорошо. Надеюсь, вы собрались?

— Да, конечно. Я бы ни за что в жизни не пропустил эту поездку. Ничего не поменялось? Мы улетаем сегодня?

— Да. Встретимся уже в Хитроу, как и договаривались. Захватите все снимки дощечки из парижского музея, а также французский и ваш английский перевод арамейской надписи. Эту поездку вы запомните на всю жизнь.

ЧАСТЬ 3

Израиль