Лена Обухова - Проклятие пражской синагоги

— Черт тебя побери, Дворжак! — выкрикнул только сейчас догнавший его Ваня. — Что ты творишь?

— Спокойно, я просто выстрелил ему в ногу, — Войтех опустил пистолет и сделал жест, чтобы остановить Ваню. — Не подходи к нему.

Ваня все же спустился на несколько ступенек, однако остановился на безопасном расстоянии от итальянца, пытаясь рассмотреть, нет ли в его руках ножа, которым он ударил Кристину, или какого-нибудь другого оружия.

— Надо Сашу позвать, — предложил он, глядя на повара отчего-то брезгливо, как будто перед ним был не человек вовсе, а какая-то инопланетная мерзкая тварь. — А то он еще коньки отбросит тут, придется кому-то из нас стать новым хозяином этого диббука.

— Он не должен умереть, — неуверенно возразил Войтех. — Я стрелял так, чтобы он не мог идти. Если не получилось, я точно не хочу, чтобы Саша оказалась где-то поблизости. У нее есть более важный для меня пациент. Нев, — он полуобернулся к наконец догнавшему их товарищу, — если носитель умрет, когда никого вообще не будет рядом, что будет с диббуком?

— Точно не знаю, — тяжело дыша, ответил Нев, глядя на мужчину на полу с гораздо большим сочувствием, чем его друзья. — Вы же понимаете, все это легенды, а не точная наука. Но вы же не собираетесь дать этому человеку умереть? — тревожно уточнил он. — Он ведь ни в чем не виноват.

— Я все равно не могу его спасти, — бесцветным голосом ответил Войтех. — Вы сами знаете: покидая носителя, диббук убивает его…

Он осекся, краем глаза заметив, что дверь на площадку распахнулась. В одно мгновение он снова поднял пистолет и направил луч фонарика на появившуюся из-за двери массивную фигуру. Он узнал бы этого человека — если его можно было так назвать — в любой толпе. Голем все-таки явился, чтобы исполнить свое предназначение и решить их проблему. Если только они опять не ошиблись на его счет.

— Твою мать, — раздался у самого его уха голос Вани, в котором теперь слышалось что-то похожее на восхищение. Войтех даже не успел заметить, когда тот снова поднялся выше и оказался рядом с ним. — Вот это гора!

Трое мужчин зачарованно наблюдали за тем, как Голем медленно приблизился к носителю диббука, пару секунд разглядывал тело, которое корчилось от боли на полу, а потом наклонился к нему и схватил за горло.

Диббук зарычал и разразился потоком непонятных слов, уже не похожих на итальянский. Судя по экспрессии, это могли быть только ругательства.

Голем молчал. Он поднял тело носителя так, что ноги того уже перестали касаться земли. Носитель дергался и пытался вырваться, но с тем же успехом можно было пытаться сдвинуть бетонную стену. Голем только равнодушно смотрел на него, а потом положил вторую руку ему на лоб.

Он так и не проронил ни слова, но человек в его руках задергался сильнее, теперь его движения походили на конвульсии. Тело на мгновение вспыхнуло ярким светом, а секунду спустя эта вспышка словно «перетекла» в Голема и исчезла.

Руки и ноги мужчины, который когда-то был хорошим поваром со склочным характером, безвольно повисли. В темноте этого не было видно, но Войтех не сомневался, что из его ушей и глаз течет кровь, как и у предыдущих жертв диббука.

Голем разжал руку, которой держал мужчину за горло, и тело безжизненной куклой упало на пол. Сам Голем остался стоять посреди площадки, безмолвный и неподвижный.

Казалось, получив, наконец, то, за чем уже несколько дней охотился по всей Праге, он перестал реагировать на какие бы то ни было внешние раздражители. Напротив, он как будто стал чуть ниже ростом, черты лица перестали быть такими грубыми и суровыми. Никто сперва не понял, что происходит, и лишь когда он медленно начал оседать на пол, как тающий по весне снеговик, все догадались, что он снова превращается в обычный ком глины, которым пролежал несколько сотен лет в подземелье под Староновой синагогой.

— Обалдеть, — выдохнул Ваня, когда рядом с мертвым итальянцем образовалась большая бесформенная куча.

— Tak, dobře[18], — выдохнул Войтех, тоже немного сбитый с толку. — И что теперь? Нам следует собрать это и отнести в подземелье под Староновой синагогой?

Он обратил свой вопрос по привычке к Неву, но тот только пожал плечами, выглядя не менее удивленным.

Шум со стороны основного зала клуба давно стих, всех посетителей все-таки выгнали из помещения. Откуда-то с улицы уже доносился вой приближающейся сирены: «скорая помощь» или полиция уже почти приехали. В коридоре вновь послышались шаги. Сначала Войтех забеспокоился, что это Томас и Карел, но потом понял, что шагов слишком много: шло как минимум человек пять или даже больше. Дверь на лестницу снова распахнулась, и несколько мощных фонарей на какое-то время ослепили всех присутствующих.

— To už není vaše starost, pane Dvořáku, — раздался голос, который могла бы узнать только Лиля. Никто, кроме нее, не видел и не слышал раньше пана Млинаржа. — Odejděte![19]

— Kdo jste?[20] — спросил Войтех, с тревогой наблюдая, как двое мужчин поставили рядом с кучей глины небольшой ящик, открыли его крышку и, аккуратно подняв с пола то, что раньше было Големом, а теперь — ссохшимся куском глины, переложили его в ящик. На него и его пистолет они при этом не обращали никакого внимания. Возможно, потому что еще трое крепких мужчин выразительно продемонстрировали свое оружие, хотя и не стали пока вынимать его из кобуры.

— To nemusíte vědět[21], — с вежливой улыбкой ответил мужчина.

— Дворжак, что происходит? — напряженно поинтересовался Ваня, исподлобья разглядывая чужаков. — Что они говорят?

— Co děláte?[22] — спросил Войтех у мужчины, игнорируя Ванин вопрос.

Тем временем те двое, что забирали глину, закончили свою работу и закрыли ящик на замки. Войтеху показалось, что черная поверхность ящика начала покрываться какими-то символами, но он не был уверен, что не ошибся. Мужчины быстро встали и спокойно ушли, через несколько мгновений скрывшись за поворотом.

— Děláme svou práci, — невозмутимо пояснил мужчина, который с ним разговаривал. Один из крепышей что-то вопросительно прошептал ему на ухо, но мужчина отрицательно мотнул головой. — Nepotřebujeme, — коротко ответил он, а потом снова повернулся к Войтеху и остальным. — Dobrou noc, pánové[23], — вежливо добавил он. А потом внезапно перешел на русский: — Пожалуйста, не идите за нами во избежание ненужных жертв.

С этими словами все четверо повернулись и последовали за первыми двумя.

Оставшиеся на лестнице несколько долгих мгновений только молчали и переглядывались.

— Кто это был? — наконец спросил Нев. — Это полиция?