Опер. Капкан для мёртвых (СИ) - Дремич Лан

Дальше неизвестный, всю ночь просидев на балконе, утром оттуда прыгает и идет во двор к трудолюбивой мадам за лифчиком. Потому что щипцы у него с собой, а веревки не нашлось. А еще дальше — светится на всех камерах, доходит до чертовой вышки и там бесследно исчезает по направлению вверх.

Хреново, майор, очень хреново. Как говорили на одном из служебных подфорумов, натягивать сову на глобус, занятие сложное и неблагодарное.

Кит почувствовал, что продрог окончательно.

— Вячеслав, — позвал он, шагнув обратно за порог. — Я на полчаса отъеду, переоденусь. Остаешься за старшего, приказы принимаешь исключительно от Алексея Николаевича, Антона Марковича и Аркадия Соломоновича, если позвонит.

Улыбка, осветившая лицо стажера, несколько поугасла от перечисления вышестоящих личностей.

— А если это самое, я отзвонюсь, — отрапортовал он без напоминаний.

— Точно.

Кит кивнул Алексею Николаевичу, мрачно глянул на понятого и пошел к лестнице.

— Наша служба и опасна, и трудна, — тихо напомнили из кармана.

Что бы там ни случилось, хоть потоп, хоть марсиане — сначала переодеться. Да он и на звонок не ответил бы, высветись любой другой номер, кроме шефа.

— На связи, — он притормозил у верхней ступени.

— Ты где? — не заморачиваясь приветствиями слишком уж тихо поинтересовался Шугарин.

— На обыске, — Кит насторожился.

— Пулей в управу, десять минут тебе даю, — прошипел шеф. — Да, Аделаида Богдановна, через пять минут здесь будет, — пророкотал он поверх, уже нормальным голосом. — Вы пока проходите, располагайтесь, я сейчас кофе организую.

— Да я мокрый весь насквозь, — возмутился Кит, — дайте хоть домой заехать, переодеться.

— В кабинете у себя переоденешься, — судя по фону, шеф выскочил в коридор. — Ты пока там на обысках прохлаждаешься, наши уже одного из банды взяли. Давай, майор, врубай мигалку, и чтобы через три минуты у меня был!

Кит скептически посмотрел на потемневший экран и спрятал телефон в карман:

— Уже лечу, — издевательски сообщил он в пустоту, стягивая на ходу левую перчатку.

Какая банда? Какая мигалка?

Из коридора, ведущего в кухню, долетели приглушенные голоса. Следак, по всей видимости, нашел общий язык с понятым. Или с постовыми.

Превентивно поежившись, Кит правой рукой открыл дверь и вышел на крыльцо. Там стянул вторую перчатку и обе прижал покалеченным зонтиком. Мусорить менталитет до сих пор не позволял, а с собой все это возить в поисках урны — уже горячка.

Стоило сойти со ступеней, как в кроссовки вновь полилась вода. Ну собачья же работа — Кит очередной раз подумал, как его достают такие моменты. И очередной раз упрямо себе пообещал, что с этой собачьей работы его разве что вперед ногами вынесут. Не дождутся.

Ни о какой мигалке речи, разумеется, не шло. Кит и воротами, и дверьми постарался не греметь, чтобы Михалыча не тревожить. Пусть себе отдыхает, здесь свой транспорт есть. И рассказывать ничего не придется, и думается за рулем проще — может, какая идея сквозь шлем залетит.

Выкатил байк за ворота, даже возвращаться закрывать не стал — срочно, так срочно — хотя за десять минут все равно не успеть добраться. Управа отсюда ближе, чем больница, но минут пятнадцать с его скоростью точно потребуется, и еще там около пяти до кабинета. Оставалось надеяться, что Царица-Крокодилица к этому моменту не окончательно ядом изойдет. Интересно, ей-то что в управе понадобилось? Второй раз за сегодня шефа навещает — не к добру.

Только бы не от соседей явилась: прокуратура у них в Нижнеморске, как водится, в одном здании с администрацией располагалась.

Глава 26

Черная и блестящая от воды дорога гладким полотном летела под колеса. Ни машин, ни людей — красота. Кит позволил себе разогнаться до сорока, а затем, когда чуть-чуть уклон наметился, и путь просматривался далеко вперед — аж до пятидесяти. А чем еще себя порадовать почти не инвалиду умственной деятельности?

Привычные действия и ровное движение помогли мыслям выстроиться в ряд. По всему выходило, что затыки в версиях зияли по обоим концам предполагаемого пути преступника. Самое начало: как и зачем он попал на балкон, и самый конец: куда он делся с вышки. С серединой всё было предельно ясно. Кроме, пожалуй, двух моментов. Во-первых, Кит плохо представлял, почему Наталья добровольно подошла к убийце. Впрочем, если ее позвал знакомый — да тот же двойник Сергея — в принципе, ничего такого уж странного. Вот зачем это понадобилось преступнику, как раз очень понятно. Убрать из зоны видимости камер, на случай, если капюшон слетит.

Следующая непонятка касалась орудия убийства. Преступник явно готовился — перчатки одноразовые нацепил и инструмент при себе имел. Тогда нафига ему чужое белье понадобилось? А ну как трудолюбивая мадам за пять минут до его появления решила бы, что всё — высохло уже, пора снимать. Голыми руками душил бы или на месте чем-нибудь рассчитывал разжиться?

Мелкие нестыковки царапали и раздражали. Больше всего тем, что при желании легко объяснялись. А чутье подсказывало, что это всё не то.

Но легкое раздражение не шло ни в какое сравнение с невозможностью выстроить хотя бы одну-единственную цельную версию. Потому что в сухом остатке выходило, что пока Сергея откачивали в больнице под внимательным присмотром медперсонала и камер, кто-то с его телосложением и запахом материализовался на его же балконе, спустился, совершил убийство — опять же на камеру — оставил в кустах сувенир, поднялся на башню и там, очевидно, самоуничтожился.

В версию с близнецами не вписывались запертая изнутри балконная дверь и запах, унюханный Мусей. И если Мусю еще можно было как-то попробовать уговорить согласиться на очень похожий аромат, то защелка просто сносила все к чертям. Если, конечно, не подключить туда третьего сообщника.

На предпоследнем повороте Кит вспомнил про два одинаковых кольца и про третье — отличавшееся. Интуиция молчала, логика тоже отказывала. Мозгу явно требовалась передышка в виде переключения на другие проблемы.

Внутренний голос сообщил, что с его скоростью передвижения и передышку, и переключение он получит примерно минуты через три.

Здание управления МВД по городу Нижнеморску немногим уступало в современности и благоустроенности той же Центральной больнице. Стоило отдать должное Аделаиде Богдановне — царствовала она с размахом. А ведь Кит меньше полугода тут хозяйничал, и до того, как местный крупный криминал вычистил, сама как-то выкручивалась. Наверняка и долю от нетрудовых доходов имела, и в порочащих связях участвовала, и взятки раздавала. Иначе просто не получилось бы ничего. Но вот что необычно: как только атмосфера более-менее очистилась, и Царица официально встала за штурвал, никто полицию пинками гонять не принялся, наоборот, окружили почетом и уважением. Материальными благами, опять же.

И до сих пор ни разу не намекнули, что мол, вон того трогать не нужно, вы же помните, какую он помощь следствию оказывал. Ни разу по рукам не стукнули, и даже экономический отдел в полном составе на почетную пенсию не выпинали, как в одном из областных северных городов.

Возможно, Кит просто рано расслабился, и час икс настал именно сегодня.

Или он просто себя накручивает в преддверье нехорошего разговора с Аделаидой Богдановной. Потому что никуда не денешься — надо про девушек и их работу расспросить, а заодно понять, почему Царице так хочется «по-тихому» убрать одного из копателей.

Парковался Кит в таком настроении, что про ночную промозглость как-то даже подзабыл. Спина, зараза, напомнила. Когда взбегал по ступеням, прихватило, хоть и легко, но вполне доходчиво. В здание входил и удостоверение предъявлял, демонстрируя прямо-таки военную выправку. И по лестнице решил не идти — ну его нафиг, себе дороже — свернул к лифтам.

Только подошел, над головой негромко дзынькнуло, из разъехавшихся дверей выдвинулся капитан Белоусов — местный абсолютный чемпион по отжиманиям. Как ему удавалось с такими объемами раз за разом обскакать всех и каждого, оставалось всеобщей загадкой. Кто-то предполагал, что жир весит намного меньше мускулов, поэтому и тело туда-сюда проще сдвигается; кто-то считал, что дело в многочасовых ежедневных тренировках, и только Кит видел некую взаимосвязь между рекордами и сходством своей фамилии и капитанской. Потому что оба раза на сдаче нормативов, результат Белоусова странным образом повторял результат Кита плюс двенадцать.