Нет сигнала - Александр Верт
Его дыхание было глубоким и возбужденным. Давление, несмотря на препараты, чуть поднялось, но Нина, наблюдавшая за ним из темного угла, не спешила на это реагировать. Ей казалось, что приподнятое настроение – лучшее лекарство для Матвея.
Миша сидел с ней рядом, а потом уснул в кресле. Она даже позволила себе отлучиться, чтобы принести ему одеяло и укрыть.
Матвей при этом ничего не заметил. Он фыркал, что-то бормотал себе под нос, делал пальцем пометки прямо в воздухе, а его спешные буквы выводились в специально отведенном поле голограммера.
Он отвлекся только когда дверь резко и широко открылась, впуская в палату промокшего Новикова.
– Там гроза начинается, – сказал он и тут же чихнул.
– Господи, Коля, ты что, не мог включить защиту от воды, когда шел со стоянки? – спросила Нина, вскакивая.
От ее слов и Миша открыл глаза, и Матвей обернулся, моргнул и тут же обрадовался:
– Иди сюда, я кое-что покажу!
– Думал, что быстро перебегу, – ответил Новиков, отдавая сестре промокший плащ, и поспешил к постели, оставляя на полу мерцающие огнями мокрые следы.
– У меня две новости, – сразу сказал Матвей. – Даже три. Две плохие и одна совершенно невероятная.
– Ты меня пугаешь, – прошептал Новиков, но его никто не слушал.
Матвей резко взмахнул рукой и всё кроме его заметок исчезло.
– Первое и действительно самое важное. Я ввел в формулу расчета стабилизации атмосферы данные по поглощению кислорода от area novum с учетом предварительного анализа ее развития, и вот что вышло.
Новиков сразу понял, что речь идет о влиянии бактерии на будущий воздух Титана и стал внимательно наблюдать за тем, как на экране ведется расчет, а затем высвечиваются цифровые значения газов.
– Проблема здесь, – сказал Матвей, указывая пальцем на изображение голограммера.
Значение кислорода тут же подчеркнула толстая красная черта.
– Семнадцать с половиной процента, – задумчиво произнес Новиков, понимая, что это значит.
– Люди не смогут дышать на Титане, – спокойно сообщил Матвей. – Кислорода не хватает, и оксид азота остался…
– Тогда какой во всем этом смысл?! – воскликнул Новиков, вдруг осознав, сколько денег только что вылетело в космические пустоты.
– Это расчет на случай, если ничего не делать, – сказал Матвей, игнорируя его волнение, и снова взмахнул рукой, очищая изображение и тут же жестом открывая папку и разворачивая спираль ДНК. – Знакомься, это и есть наша новая бактерия, – сказал Матвей, а сам открыл папку в свете своего компьютера, взял оттуда файл, захватил воздух и крепко сжал сенсорную пластину между указательным и большим пальцем, а потом разжал, будто выбрасывая невидимый маленький шар.
Еще одна спираль появилась на экране, а затем третья, так же переброшенная рукой из папки. Снова резкий жест. Правая спираль стала красной, так же окрасилась большая часть средней спирали, только в середине осталось пространство. Тогда движением руки Матвей окрасил в синий левую спираль и таким же синим окрасился самый центр средней спирали.
– Это искусственно созданный гибрид, – пояснил Матвей. – Красная – это сфера Бегиша, синяя – кандида, а она, между прочим, гриб, а не бактерия. Грубая работа, но кто-то ее сделал, а вот теперь смотри самое интересное. – Он вдруг просиял и выбросил еще одну спираль. Та мгновенно окрасилась зеленым и точно так же засветились вставки между синим и красным. – Теперь она берет из воздуха кислород, но энергию от него она тратит на новый обмен. Поглощает аммиак, а выделяет воду и еще пару незначительных веществ. Она переняла свойства ларипинусов, чтобы встать на сторону воды – главного ресурса для человека, понимаешь?! А кислород что? Введем еще переменную, проработаем похожие мутации других бактерий. Главное – она не опасна, и в этом я даже не сомневаюсь!
Новиков нахмурился. Заключение Артура отличалось от того, что говорил Матвей. Дёмин о воде ничего не писал, впрочем, Новиков был не уверен. Отчет Артура он просмотрел бегло, ожидая результата анализатора.
В лаборатории Люкса ампулу вскрыли, взяли каплю препарата на анализ, проанализировали и запаяли вновь, теперь на ней была белая полоса, говорящая о вмешательстве, зато сам Новиков был уверен, что вещество совершенно безвредно.
– Ты должен переодеться и выпить горячего чаю, – потребовала Нина, вернувшись в палату с больничным костюмом.
– Да, а вы пока сделаете кое-что другое.
Новиков извлек из кармана ампулу, протянул Нине и рассказал, что нужно делать.
– Ты что-то узнал? – взволнованно спросила Нина, разглядывая желтый раствор.
– Да, что-то, например, что вещество в ампуле безопасно. Большего пока не скажу.
Он хмыкнул так, словно все уже знает и просто готовит сюрприз. Это придало Нине сил, зато Николаю еще больше сжало волнением грудь. Он сидел в кресле в углу, завернувшись в одеяло, и нервно потирал одну босую ногу о другую. Шерстяные носки, которые его сестра умудрилась ему выдать вместе с мягкой больничной пижамой, щипали кожу и грели одновременно. Хотелось ворчать о старомодности Нины, но эти носки помогали если не от простуды, то от излишнего волнения.
Матвей послушно улегся в постели, отключил лишние приборы, сам снял энергометр, только закрыл глаза, когда тонкая трубка аппарата зашла под кожу и пронзила вену.
Что делает этот робот, похожий на тумбу с колесиками, и как он вводит лекарства по этой совсем тонкой трубке, Матвей тоже знать не хотел. Даже Нина не знала, оставляя такие нюансы техникам. Ее волновал сканер, этакая большая «настольная лампа», которую можно было поставить у кровати, отрегулировать плафон, поправить настройки и зажечь «лампочку».
Когда Нина его включила, действительно загорелся едва уловимый свет. Он освещал Матвею грудь, а изображение выводил на настенный голограммер. Нина поправила настройки, чтобы хорошо видеть работающее сердце и крупные сосуды, а потом включила дозатор. Желтая жидкость побежала по трубке, мелькнула вихрем в сердце и исчезла.
– Надо точно сердце смотреть? – спросила Нина и тут же воскликнула, не дожидаясь ответа.
Мельчайшие желтые пятна быстро объединялись в одно туманное пятно. Не глядя на панель управления, Нина наощупь нашла панель управления, приблизила изображение сердце, даже сделала на нем разрез
