Михаил Акимов - Фрэнки Ньюмен против Виртуальности

А чего — чтобы? Посмотреть? Украсть? Купить? Так ничего и не придумав, развожу руки в стороны и в восхищении поднимаю глаза к небу. Раз паша такой умный, пусть сам догадывается, что я хотел этим сказать.

— Я согласен, — сразу же говорит он. — Владеть много лет одним и тем же сокровищем — скучно. Хочется чего-то нового. Ты подходишь для этого. У меня есть сокровище, у тебя есть сокровище — он кивает на Клару, — предлагаю обмен.

По лицу Клары не заметно, чтобы она считала это предложение удачным.

— Как ты думаешь, — шепчу я ей, — мне сразу согласиться или поторговаться для виду?

В ответ она одаряет меня ещё тем взглядом, но потом не сдерживается и прыскает от смеха. Чёрт, она и вправду не боится!

— Мне жаль огорчать отказом такого достойного человека, — говорю я, — но мне обладание моим сокровищем ещё не наскучило, — в подтверждение своих слов я окидываю Клару восхищённым взглядом, для чего и лицемерить-то совсем не надо. — Надеюсь, всемилостивейший паша дозволит хотя бы взглянуть на этот чудесный камень?

К моему удивлению, он не настаивает, чего я очень опасался, а подаёт знак Орхану и сам отворачивается, явно утратив интерес и ко мне, и, что особенно удивительно, к Кларе. Орхан направляется к выходу из зала, показав нам, чтобы следовали за ним. Подойдя к дверям, не удерживаюсь и оборачиваюсь назад, обеспокоенный тем, что в зале наступила полная тишина. Но оказывается, всё в порядке, просто чревоугодники во главе с пашой оторвались от своего занятия с целью рассмотреть Клару сзади. Их поступок расцениваю как вполне естественный и успокаиваюсь.

Мы снова идём по коридору, который всё время разветвляется, сворачиваем то туда, то сюда, и в конце концов, я полностью теряю всякую ориентировку, чего, возможно, советник и добивался. Ещё раз сворачиваем, и я вижу, что этот коридор заканчивается тупиком — значит, пришли. Орхан открывает какую-то дверь и предлагает пройти вперёд него. Войдя в комнату, успеваем сделать лишь несколько шагов: пол расходится на две створки, и мы с Кларой летим куда-то вниз, а створки, освободившись от нас, над нашими головами возвращаются на место.

Приземлившись, первый раз искренне благодарю разработчика за то, что и лететь было недалеко, и упали мы на большую кучу сена.

— Не ушиблась? — на всякий случай спрашиваю Клару.

— Нет, мягко, — говорит она. — Ещё не начал жалеть, что отказался от обмена?

Но я сейчас не расположен к шуткам. Странно как-то всё на этой стадии идёт, — размышляю я. Пожалуй, я был бы меньше встревожен, если б оказался один. Где же похищение Клары? Неужели это Виртуальность какие-то свои номера откалывает? Или на этой стадии похищение не предусмотрено? Ответить всё равно не могу, поэтому начинаю осматриваться. Мы в маленьком полуподвальном помещении с каменными стенами; вверху небольшое окошко, через которое проникает солнечный свет. Никакой двери нет, а в окошко, даже если каким-то образом к нему забраться и выбить решётку, пролезть абсолютно невозможно.

— Ладно, — уже вслух размышляю я. — На начало нас не бросило, значит, стадия продолжается. А это может быть только в одном случае: отсюда можно как-то выбраться. Давай осмотрим всё внимательно. Прежде всего, стены.

Клара поднимается первой, выходит на середину и поворачивается ко мне. При этом она попадает в тот самый солнечный луч, и он немедленно выполняет функцию рентгена: просвечивает насквозь её платье, и передо мной предстаёт чётко очерченный силуэт её фигуры. Надо ли говорить, что такое зрелище мужскому взгляду очень приятно? По моему виду Клара всё понимает и отходит в сторону.

— Сейчас ты смотрел на меня так же, как те в зале, — замечает она.

— Не думаю, что это худший для тебя вариант, — парирую я, тоже поднимаясь, — если мы застрянем здесь надолго, мне может показаться, что пигмейский взгляд был более правильным.

— Так вот для чего ты взял с собой саблю! — догадывается Клара, а чёртики в её глазах так и прыгают. — Признайся, ты знал, что это случится!

— К сожалению, нет, а то бы уж, конечно, прихватил с собой и жаровню, — я вынимаю саблю и начинаю рукояткой последовательно обстукивать стены.

Снова мысленно хвалю разработчика, что тюрьма наша маленькая. Поэтому минут через пять противоположная к окну стена отзывается гулким звуком пустоты.

— Здесь, — сообщаю я, и мы с Кларой начинаем внимательно рассматривать и ощупывать стену.

— Смотри, Фрэнк, — показывает она пальчиком, — здесь камень какого-то другого цвета.

Я подхожу и вижу, что действительно есть чужеродное вкрапление. Остриём сабли начинаю его ковырять, и вскоре оно вываливается, а за ним обнаруживается замочная скважина.

— Ой, а как же… — растерянно говорит она.

— Да благословит Аллах компьютерные игры с их универсальными ключами, — бормочу я, доставая ключ от тайника.

Он, разумеется, подходит и легко два раза поворачивается. Я толкаю стену, но она не подаётся, пытаюсь за ключ тащить её на себя — то же самое. Я усмехаюсь.

— Ынджэру! — громко говорю я, снова толкаю, и на этот раз всё в порядке.

— Как ты его запомнил? — удивляется Клара.

— А что? — пожимаю плечами, — очень даже простое слово, легко запоминается. Не то, что «однофамильцы».

Чёртики снова выскакивают, но тут же прячутся.

— Кстати, об однофамильцах, — говорит она. — Слушай, Фрэнк, нас ведь никто не гонит, так, может, задержимся здесь и поговорим?

Я раздумываю несколько секунд.

— Давай.

Мы снова усаживаемся на сено.

— Так вот, я тебе сказала, что у меня есть младший брат, Роберт. Он специалист по информационным технологиям и около года назад устроился на работу в «Джейсон & Доусон». Честно говоря, Робби и раньше время от времени ввязывался в разные… нехорошие делишки…, а тут, когда выяснилось, что он — полный тёзка совладельца фирмы, задумал уже крупную авантюру. Он неплохо разбирается в компьютере, и как-то сделал, что некоторые поступления Доусона стали оседать на его счёте. Он специально переводил не очень большие суммы, и поэтому ему удавалось в течение полугода проделывать это. Но потом Доусон… тот, другой… что-то заподозрил и заставил Блейна проверить. Вот так всё раскрылось. Оказалось, что Робби успел присвоить какую-то совершенно чудовищную сумму, что-то около полумиллиона. Если бы он смог её вернуть, может, всё обошлось бы. Ну, выгнали бы с работы… А он, оказывается, все поступления сразу же просаживал в казино. Я в то время тоже уже работала у них — менеджером по рекламе. Когда всё выяснилось, Доусон ворвался ко мне и начал кричать, а потом замолчал и стал ко мне приглядываться. В общем… — Клара досадливо помолчала, — стал он ухаживать за мной… Господи, какое там — ухаживать! Всё время намёки: мол, выйдете за меня замуж — конечно же, не буду я подавать в суд на своего родственника! Так тянулось месяца два, а потом ему надоело, и он сказал прямо: хватит, «да» или «нет»? Я в это время вообще как привидение жила: всё чисто автоматически делала — и на работе, и дома; плакала постоянно… И Роберта жалко, да и себя, знаешь ли, тоже…