Владимир, Михальчук - Полный дом смерти

– Здесь у нас оружейный зал, – с тихим благоговением сообщил старик. Кстати, звали его Лумиль, как я узнал чуть позже.

Указанная дверь состояла из цельного куска метеоритного металла. Надо отметить, такой металл довольно редок в Валибуре, потому я не сомневался: на защиту арсенала истратили целое состояние. Куда большее, чем стоят мои услуги за целое десятилетие.

– С удовольствием посмотрю на железяки, – обрадовался я.

Но старик провел меня мимо арсенала. Мы остановились у следующей двери, за которой тянулась только голая стена. Судя по прикидкам, комната, куда меня собирались пригласить, занимала почти всю левую половину этажа.

– Я доложу о вас хозяину.

С этими словами старик исчез за дверью.

Я прислонился к перилам балкона и уставился на прозрачный купол над третьим этажом. Поднималось второе светило. Стеклянная крыша поместья блестела изумрудными ромбами. Безоблачное небо. И ни одной птицы, к моему удовольствию.

14

Хозяин

– Не могу сказать, что рад очередному трупу.

Под столь экзотическим названием профессии подразумевался я. Собственной персоной. Труп? Ну-ну, еще посмотрим!

Хозяин поместья оказался неприятным оборотнем-куницей. Невысок, довольно тощ и к тому же обладал неестественно изогнутым носом-крючком. Под глазами у него имелись чернющие мешки. На лбу – глубокие морщины шириной в полпальца.

– Почему вы думаете, что я – труп? – вполне естественный вопрос.

Шамур бель-ал Сепио поднял плешивую голову и посмотрел на меня. В глубине его бесцветных глаз бушевало безумие. Этот факт не скрывали даже очки в форме полумесяцев в платиновой оправе.

– Каждый, кто переступает порог этого дома, незамедлительно умирает. Как Донна…

Он разрыдался и очень напомнил дворецкого.

Уже двое из трех обитателей поместья оказались подавлены душевными терзаниями. Я надеялся, что больше плаксы мне не встретятся.

Хозяин домины был одет на удивление просто, если сравнивать с богатыми интерьерами его владений. Домашний махровый халат мышиного цвета, вполне возможно пошит из крысиных шкурок. Пожелтевшая от длительного служения майка, кремовые кальсоны и чудовищные тапочки из какого-то мягкого фиолетового материала.

В руке господин Шамур держал приоткрытую книгу. На потрепанной, очень древней обложке золотились полустертые буквы «Изгон проклётий».

– Владеете старовалибурским?

Старик, а выглядел он примерно лет на полторы тысячи старше своей книги, брезгливо покосился на бумажную реликвию. Поморщился, варварским методом загнул необходимую страницу и захлопнул фолиант. Над обложкой поднялось небольшое облачко пыли. Я чихнул.

Чихнул, и незаметно прикоснулся «правдивым» щупом мозгомпьютера к шее собеседника.

– Пришлось выучить, – пробормотал господин Шамур. – Проклятая жизнь заставила.

Мозгомпьютер просигнализировал: «правда».

Честно говоря, меня могли упечь на долгий срок в исправительное учреждения. «За несанкционированное использование полицейских программ и агрегатов», как говорилось в Большом Криминальном Кодексе Валибура. В Малом Кодексе преступление «за несанкционированное…» не значилось. Но сути дела это не меняло.

Лишь только высшие инспектора и дознаватели имеют право пользоваться детекторами лжи. Но я ведь не полицейский – могу и не знать таких нюансов. К тому же не пойман – не вор, частный детектив. Ха-ха.

– Как продвигаются ваши успехи в смертизвороте? – взял я быкоборотня за рога.

Шамур бель-ал Сепио кашлянул. Безумие в глазах сменилось настороженностью и страхом.

– Если скажу, что это ложь… – начал он.

– Частный детектив Ходжа Наследи в это ни капельки не поверит, – закончил я.

– Даже не спрашиваю, откуда это вам известно, – вздохнул хозяин поместья. – Идем.

Слегка удивленный, я последовал за ним.

Комната папаши Сепио была воистину огромной. Если бы кто-нибудь без зазрений совести выстрелил через дверь из пушки, то магический снаряд имел все шансы не долететь до противоположной стены, затерявшись в бесконечных просторах полумрака.

Мы прошли мимо зеленой ширмы в человеческий рост. За ней открылся унылый вид пустынного магутбольного поля. Примерно так выглядела отделенная от кабинета спальня старика. Рядом с неубранной кроватью пылилась высокая кучка пепла. Кое-где из нее выглядывали какие-то железяки, оплавленные амулеты, обломки зеркал.

– Вот, что случилось с моими занятиями магией.

Папаша говорил правду, но я не слишком верил, что безуспешное баловство со смертизворотом не призвало в этот мир какое-нибудь чудовище.

– Занятная у вас комната, – сказал я, проходя поглубже к бесформенной куче угля.

– Кабинет, – пробормотал старик.

Итак, кабинет и спальня в одном флаконе. Грязная комната, неухоженная и давно не видевшая солнца.

Двенадцать окон, расположенных на двух стенах кабинета, едва пропускали свет. С улицы их прикрывали тяжелые ставни. Внутри же господин Шамур еще и задвинул широкие алые занавеси. Комната пугала непроницаемой тьмой, изредка освещаемой парой настенных светильников.

В отличие от холла здесь висели картины. Всего две – на южной и западной стене. Одна картина изображала высокую женщину в свадебном платье. Очень привлекательную брюнетку с несколькими рыжими локонами у висков. По замечательной форме груди, а также носику, бровям и линии рта мне удалось определить, что перед нами – госпожа Донна бель-ал Сепио, мать Джувила, Олиель, Натоли и покойной Марии. И чего такая красавица нашла в облезлой кунице, называвшейся Шамуром?

Второй рисунок назвать картиной язык не поворачивался. Целое батальное полотно, шириной примерно в пятнадцать метров и высотой не менее шести. На нем изображалась Тридцать Первая Война, случившаяся двести пятьдесят лет назад.

Увиденное столь поразило меня, что заслужило на отдельное описание.

Несмотря на то, что на картине все застыло, я чувствовал невероятную силу и мощь, стремящуюся со стены.

Сорок легионов демонов из Дальних Кругов, полтора миллиона мифологических существ из Княжества Хаоса! Без числа когтей, клыков и щупалец. Магические катапульты и летающие машины-чертеметы выплевывают пламя. Хлещут высокие волны кипящей кислоты. Земля и небо прожжены до дыр. Горизонт до небосвода покрыт исковерканными, обглоданными телами. Из образовавшихся трещин в земле вырываются километровые струи колдовского огня. Плавятся булыжники и сверхпрочный колдетон. Растопленный магасфальт течет бурлящей рекой. Над полем брани вьются крылатые бестии и разгоряченные инкубы.