Джеймс Роллинс - Глаз Бога

Внезапно брезентовый полог откинулся вверх. Яркий луч фонарика посветил в кузов, ослепляя всех, что косвенно сыграло на руку, дав повод прикрыть лицо рукой или отвернуться. Грей и Ковальски, сидящие у самой кабины, пригнулись, пряча свои европейские лица за спинами остальных.

Часовой поводил лучом, но, обнаружив в кузове только людей в военной форме, опустил полог и направился назад в караульное помещение.

Заскрежетав передачей, грузовик снова пришел в движение, медленно катясь вперед. Рискнув раздвинуть прореху в брезенте, Грей выглянул наружу. Тюрьма занимала двадцать акров, обнесенных высоким забором, по верху которого проходили спирали колючей проволоки. Через каждые пятьдесят метров торчали сторожевые вышки. Внутри стояли несколько приземистых зданий из бетонных блоков, за которыми тянулись ряды деревянных бараков.

Грей в который раз провел пальцами по плану тюрьмы, который держал в руках. Всю дорогу сюда он изучал его с помощью миниатюрного фонарика. Центр допросов располагался недалеко от главных ворот. Скорее всего, Сейхан доставили именно туда.

Но там ли она сейчас?

Въехав в наружные ворота, мотоциклы и грузовик прокатили по запретной зоне, усеянной минами, и оказались перед внутренним ограждением. Вторые ворота также распахнулись, пропуская их.

Мотоциклы двинулись впереди, грузовик последовал за ними – троянский конь на колесах. Как только все машины оказались внутри, ворота закрылись.

Теперь обратной дороги уже не было.

Попасть внутрь тюрьмы оказалось просто.

Боевики подняли брезент, застилавший пол, открывая тяжелое оружие: пулеметы, реактивные гранатометы и даже 60-миллиметровый миномет.

Ковальски схватил гранатомет. Перебросив длинную трубу через плечо, он свободной рукой взял автомат.

– Вот теперь я чувствую себя полностью одетым, – проворчал великан, перекрывая шум двигателя.

Подъехав к центру допросов, грузовик остановился перед входом. Водитель не стал глушить двигатель. Если повезет, Сейхан удастся освободить с минимумом шума, после чего можно будет уйти тем же путем, объяснив часовым у ворот, что их вызвали обратно в город.

Высунув из кузова голову, Чжуан убедился в том, что вокруг все чисто. Удовлетворившись, он махнул рукой, подзывая к себе Грея и Гуань-инь. Все трое собрались у брезентового полога.

Пирс оглядел фасад центра допросов. Одноэтажное здание из бетонных блоков в этот поздний час оставалось практически полностью темным. Осмотреть его можно будет очень быстро.

– Пошли! – сказал Грей, выпрыгивая из кузова.

Заслоненные грузовиком, все быстро побежали к входу. Несколько боевиков заняли позиции вокруг машины и даже под ней.

Добежав до двери, Пирс обнаружил, что она открыта. Проскользнув внутрь, он быстро повел по сторонам стволом автомата, но никого не увидел. Напрягая слух, вслушался в темноту, но ничего не услышал.

К нему присоединилась Гуань-инь. Лицо у нее было бледным, зубы стиснуты. Только сейчас Грей вспомнил, что мать Сейхан провела целый год в такой же тюрьме во Вьетнаме. Он новыми глазами взглянул на шрам, пересекающий ее щеку и лоб. По тому, как Гуань-инь вздрогнула, когда вошедший Чжуан тронул ее за локоть, можно было судить, что физические шрамы, вероятно, были меньшим злом из всего того наследия, которое оставила ей тюрьма.

– Если верить плану, – сказал Грей, возвращая Гуань-инь к действительности, – камеры и комнаты допросов располагаются в задней части здания.

Мать Сейхан ответила слабым кивком.

Пирс, Гуань-инь и Чжуан устремились вперед, проверяя одну комнату за другой. В конце коридора из раскрытой двери проливалась полоса света. Грей направился туда, продолжая внимательно вслушиваться в тишину. Полное безмолвие начинало действовать ему на нервы.

Дойдя до открытой двери, он заглянул внутрь, осматривая комнату. Это было маленькое помещение со стульями, расставленными перед большим окном в соседнюю комнату.

Осторожно проскользнув внутрь, Грей заглянул в окно, скорее всего, закрытое однонаправленным стеклом. Ярко освещенная комната представляла собой странное зрелище. Два человека валялись на полу в растекающихся лужицах крови. Один из них был в форме северокорейской армии, другой, как предположил Грей по его белому халату, был лаборантом или техником.

Двое живых, деливших помещение с мертвецами, похоже, были заперты в нем. Они тщетно пытались открыть единственную дверь. Грей также обратил внимание на опрокинутый табурет, который валялся на полу под окном. Судя по всему, пленники пытались разбить зеркальное стекло, но обнаружили, что оно пуленепробиваемое.

Грей тотчас же узнал одного из них, даже несмотря на залепленный пластырем нос.

Доктор Хван Пак.

Второй мужчина был выше ростом, темноволосый, в его лице чувствовалась смесь европейской и азиатской крови. Грей вспомнил, что уже видел его на улицах Макао, когда тот заталкивал Сейхан в «кадиллак».

– Чжулон Дельгаду, – пробормотала Гуань-инь, подходя к Грею.

Тот снова посмотрел на убитых, узнавая работу Сейхан.

– Кажется, у нас проблема, – сказал он, мысленно представляя тюрьму, раскинувшуюся на площади сто акров. – Ваша дочь сбежала.

Как будто этого было мало, в этот самый момент по всему лагерю громко завыли сирены тревоги, а из громкоговорителей послышался лающий голос, выкрикивающий слова команд.

Грей повернулся к Гуань-инь.

Их обнаружили.

21 час 16 минут

Сейхан распласталась в грязи, в отчаянии слушая вой сирен.

Она ползком добралась до одного из стоящих на сваях бараков и укрылась за ним. Лагерь был построен в заболоченных топях вдоль берега реки Тэдонган, которая во время половодий регулярно затапливала его, чем и объяснялась необходимость поднимать бараки над уровнем земли.

К сожалению, на этом все заботы об удобствах заключенных заканчивались. Отопление отсутствовало, вентиляция находилась на зачаточном уровне, а по запаху аммиака и другим зловониям можно было судить, что с канализацией дела также были плохи.

Сейхан пролежала за бараком полчаса, слушая приглушенные звуки, издаваемые находящимися над нею людьми: шепот, всхлипывания, грубые восклицания и даже ласковые слова матери, успокаивающей ребенка. Здесь содержались в заключении целые семьи, осужденные на перевоспитание, однако в первую очередь этих людей использовали для рабского труда.

Молодую женщину переполняла ярость. Только это позволяло ей не замерзнуть, поскольку ночь становилась все холоднее. Сейхан выбрала именно это место, откуда хорошо просматривались главные ворота, чтобы высматривать какие-либо признаки появления Грея.