Алекс Мередит - Путь к Сатане

Таково мое решение! Такова моя воля! Быть посему!

А теперь, если такой человек найдется, пусть выйдет вперед.

Шум стал громче. По-видимому, Сатана заподозрил, что я не один. Это могло быть ловушкой для Баркера. Я не знал насколько велика преданность маленького человека. Во всяком случае это было рассчитано на неосторожных. Я торопливо прошел вперед, к основанию первой ступени.

— Я могу подняться и сам, Сатана, — сказал я. — Начинайте игру.

Бормотание усилилось.

Невозмутимость оставила Сатану.

Впервые видел я, как чувство преобразило маску его лица. Вначале это было абсолютное недоумение, затем гнев, поднявшийся будто из самого ада. Ясно, как будто лицо растаяло, увидел я прежде скрытого демона обнаженным. Я почувствовал, как кто-то тронул меня за руку.

Рядом со мной стояла Ева!

— Уходи! — яростно прошептал я. — Немедленно уходи!

— Поздно! — спокойно ответила она, взглянула на Сатану и сказала: — Я поднимусь вместо него, Сатана.

Сатана приподнялся из черного трона, сжав кулаки. Он взглянул на палача. Черный дьявол наклонился вперед, вращая петлей. Я встал перед Евой.

— Ваше слово, Сатана, — послышался незнакомый мне голос из амфитеатра. — Ваше решение!

Сатана посмотрел во тьму, стараясь определить говорившего. Он сделал знак палачу, и тот опустил петлю. Сатана вернулся на трон. Страшным усилием он усмирил дьявола, который на мгновение снял с него маску. Лицо его снова стало неподвижно. Но огонь в глазах он погасить не мог.

— Таково мое решение, — невыразительно произнес он, но голос его звучал сдавленно. — Быть посему. Вы хотите, Ева Демерест, подняться по ступеням вместо него?

— Да, — ответила она.

— Почему?

— Потому что я люблю его, — спокойно сказала Ева.

Руки Сатаны под плащом дернулись. Тяжелые губы исказились. На огромном куполе его лысой головы появились капельки пота.

Неожиданно он протянул руку вперед и поднял рычаг; отпечатки сверкнули, будто их подожгли…

Но я не слышал жужжания скрытых зубцов!

Что это значит? Я взглянул на Сатану. Либо я ошибся, либо гнев, овладевший им, не дал ему заметить. Но рассуждать у меня не было времени.

— Ева Демерест, — раскатился все еще странно приглушенный голос, — вы подниметесь по ступеням! И все будет в соответствии с моим решением. Но говорю вам — никто из тех, кто поднимался и проиграл, не умер такой смертью, какой умрете вы. Их смерть — рай по сравнению с тем, что предстоит испытать вам, если вы проиграете. И то же будет с вашим любовником.

Вначале вы увидите его смерть. Перед смертью он отвернется от вас с отвращением и ненавистью… он пожалеет, что знал вас. А затем я отдам вас Санчалу. Но не для убийства. Нет, нет! Когда он насытится вами, вас получат мои едоки кефта. Самые низкие из них. Потом вами снова будет обладать Санчал… и на этот раз с петлей, ножами, железом… для его развлечения… и для моего.

Он рванул ворот плаща, будто задыхался. Потом сделал знак двум рабам, стоявшим на нижней ступени. Он отдал им команду на незнакомом языке. Они подошли ко мне. Я напряг мышцы, собираясь сделать отчаянный бросок к этому яркоглазому дьяволу на черном троне.

Ева закрыла лицо руками.

— Джим, дорогой, — быстро прошептала она под этим укрытием, — не сопротивляйся. Баркер! Кое-что произойдет…

Рабы схватили меня. Я позволил им отвести меня к креслу, из которого я смотрел, как Картрайт шел навстречу своей судьбе. Меня усадили в него. Ручные и ножные зажимы щелкнули. Вуаль опустилась на лицо. Рабы отошли.

Снизу и сзади донесся шепот:

— Капитан! Зажимы не держат! В правой щели пистолет.

Я тороплюсь. Когда увидите меня, хватайте пистолет и действуйте.

— Ева Демерест! — провозгласил Сатана. — Ступени ждут! Поднимайтесь!

Ева двинулась вперед. Не колеблясь, она поставила ногу на первый сияющий отпечаток.

На счастливой половине свисающего шара зажегся символ. Я услышал ропот, еще более громкий, из затененного амфитеатра. Сатана сидел неподвижно.

Она поднялась выше и наступила на следующую отметку детской ноги…

Я видел, как Сатана неожиданно наклонился вперед, глядя на шар, в его глазах было недоумение. Ропот из амфитеатра превратился в рев.

Второй символ зажегся на счастливом поле! Она завоевала нашу свободу!

Но как это случилось? И что делает Ева?

Она поднялась к третьему следу. И нажала на него. Третий символ на шаре присоединился к первым двум!

Лицо Сатаны дергалось. Рев в задней части храма перешел в полное смятение. Сатана лихорадочно шарил руками под плащом.

А Ева продолжала подниматься. Подходя к каждому отпечатку, она наступала на него. И один за другим на счастливой половине шара появлялись сияющие символы.

Семь символов — и все на счастливой половине!

Ни одного — на половине Сатаны!

Шум оглушал. Сатана вскочил с черного трона. Стена за ним раскрылась. Оттуда выскочил Баркер с пистолетом в руке.

Он оказался рядом с Сатаной и нацелил пистолет ему в живот. Шум в храме затих, как будто на помещение опустился покров тишины.

— Руки вверх! — рявкнул маленький человек. — Вверх! Раз-два — и я размажу твои кишки по стене!

Сатана высоко поднял руки.

Я бросился вперед. Зажимы расстегнулись так стремительно, что я упал на колени. Просунув руку в щель, я нащупал ствол пистолета. Я схватил его — палач Санчал присел, готовый прыгнуть. Я выстрелил от пола и с точностью, которая доставила мне живейшую радость, прострелил Санчалу голову. Он упал и покатился по ступеням.

Рабы кефта стояли ошеломленные, в нерешительности, ожидая приказа.

— Одно движение этих ублюдков — и ты разлетишься на куски, — услышал я голос Гарри. — Быстро говори им!

И он яростно ткнул пистолетом Сатану в бок.

Сатана заговорил. Голос, доносившийся с его губ, был похож на звуки кошмара. До сих пор я не люблю вспоминать его. Команда была дана на незнакомом языке, и у меня тут же появилось подозрение, что в ней содержалось нечто большее, чем просто приказ оставаться на месте. Рабы опустили свои петли. И отошли к стенам.

Я одним прыжком поднялся по лестнице. Ева стояла рядом с Баркером. Она обошла трон Сатаны с одной стороны, я — с другой, и мы встретились.

Гул в амфитеатре снова усилился. В полутьме люди боролись друг с другом. Бежали по ступеням. По краям светового круга появилось множество фигур.

Вперед выступил Консардайн.

Лицо его было смертельно бледным. Глаза горели огнем, не уступавшим огню Сатаны. Руки он протянул вперед, пальцы были согнуты, как когти. Он шел вперед, как ходячая смерть. И глаза его не отрывались от Сатаны.