Демон Максвелла - Холл Стивен
Я лежал, прислушиваясь к отдаленному шуму машин и гулу города. «Откуда в Вифлееме полый ангел? Что это вообще значит? – подумал я. – Что за полый ангел? Бред какой-то. Точно бред, и голос наверняка сказал совсем другое».
Оказавшись в одинокой темноте, я переполз на сторону Имоджен.
«Хватит об этом думать. Просто забудь уже. Завтра будет новый день».
Подушка Имоджен была прохладной и давным-давно перестала пахнуть ею, но я все равно уткнулся в мягкую ткань, крепко зажмурив глаза, и ждал, когда, наконец, утону в темных водах беспамятства.
5. Зеленая Имоджен
На следующее утро – десять часов спустя – я стал одним из девятисот двадцати восьми зрителей, наблюдавших за тем, как моя жена спит.
Вы, наверное, подумаете, почему это я назвал такую конкретную цифру, но дело в том, что на веб-сайте висел счетчик просмотров для каждой камеры, так что я всегда знал, сколько людей смотрит трансляцию. Если людей было много – а девятьсот с лишним – это довольно много, – я записывал число на листочек.
Я все утро наблюдал за спящей Имоджен на размытом зеленом изображении, идущем с камеры в режиме ночного видения под названием «Общежитие 2». Все это время она лежала на боку, лицом к камере, натянув одеяло до подбородка. Так она всегда и спала, только вот дома обычно ложилась спиной ко мне и лицом к стенке. Получается, что, наблюдая за своей женой, находящейся за тринадцать тысяч километров от меня, на экране компьютера, я узнал больше о том, как она выглядит во время сна, чем за все годы, что провел рядом с ней в постели. Отчего-то эта мысль заставила меня задуматься, как же сложно ученым изучать очень маленькие объекты в лабораториях.
Я сделал последний глоток из кружки с надписью «Я ♥ Кофе» и взглянул на телефон.
Он тихо стоял на столе – простой, непримечательный аппарат.
Я поставил кружку на стол и провел пальцами по волосам.
Если бы не легкое подрагивание цифровой картинки и поднимающееся и опускающееся в такт дыханию жены пуховое одеяло, можно было подумать, что смотришь на плоскую, статичную картинку, а не прямую трансляцию. И поскольку ни одна из веб-камер не поддерживала аудиопередачу, видео было совершенно беззвучным.
На экране во всех смыслах ничего не происходило. Счетчик увеличился до девятисот сорока пяти зрителей.
Я зачеркнул старый номер на листике, добавил новый и прикрепил его обратно на доску.
Наблюдать за чужой жизнью в режиме реального времени одновременно увлекает и успокаивает. Долгие паузы. Неподвижность. Сон, взгляды в никуда, задумчивость, чтение книг – любой процесс разворачивается на глазах в полном объеме, целостно. Знакомые островки – разговоры, споры, смех и все то, что обычно делают люди, – обрастают огромным, пустым океаном контекста. А на другом конце, противоположном безмятежности, – все редкое, яркое, личное, искреннее, откровенное, сексуальное. Уникальные моменты, которые вряд ли получится заметить, но вот-вот, почти, возможно, сейчас…
Тишину квартиры нарушил громкий телефонный звонок.
Я подскочил и схватил трубку прежде, чем она успела зазвонить второй раз.
– Алло?
– Прием, Юстон, – сказала Имоджен. – Это Орел-1.
На экране моя зеленая жена крепко спала.
– Привет, незнакомка.
Я ждал, что от скачка адреналина голос будет дрожать, но он, на удивление, прозвучал твердо и ровно.
– Давай не будем, у меня мало времени.
– Да нет, я же не в упрек.
– Я предупредила, что не знаю, когда могу звонить.
– Да, я помню, все нормально. Я не… Я просто так сказал.
– Точно?
– Точно. Это вообще мои первые слова за день. Чувствую себя… странно.
– А, ну тогда ясно, – сказала Имоджен из телефона. – Я правда хотела позвонить по возвращении, но мы задержались и в итоге вернулись позже, чем я думала, где-то около трех часов ночи.
Имоджен на экране не подавала никаких признаков пробуждения. Она просто продолжала медленно и глубоко вдыхать и выдыхать… вдыхать… выдыхать…
– Все нормально, я просто чувствую себя немного странно, немного… – Я хотел было сказать «неживым», но не стал. – …абстрактно. Ты тут?
– Алло. Да, тут. Алло?
– Алло. Все, слышу тебя.
– Что ты говорил? Абстрактно?
– Ну да, я будто не совсем здесь. – Я опустил голову. – Похоже, давно на улицу не выходил. Попозже немного прогуляюсь.
– Хорошая идея. Обязательно сходи прогуляйся. Подыши свежим воздухом, купи фруктов.
– Так и сделаю.
– Свежий воздух и фрукты помогают побороть абстрактность – это хорошо известный факт.
– Не слышал такого.
– Серьезно, лучшее средство.
– Тогда надо попробовать.
– Попробуй. А, кстати. Как там с «Тандербердами»?
– Ты про «Капитана Скарлетт»?
– Ага.
– Все отлично. Отправил сценарий, гонорар должны прислать на следующей неделе.
Ложь. Ничего я не отправлял. Никакого гонорара мне не выслали. Я не написал ни единого годного слова. Однако это только моя проблема, так что и разбираться с ней я должен сам, а Имоджен знать об истинном положении дел вовсе не обязательно
– Молодец, Куинн. И что сейчас делаешь?
«Молодец, Куинн». Чувство вины скрутило живот, но я его проигнорировал.
– Алло?
– Прости. Задумался на секунду. Что ты сказала?
– Чем теперь занимаешься?
– Смотрю, как ты спишь.
– О нет. Ты серьезно? Я ворочаюсь? В последнее время мне снятся странные сны.
– Нет, просто лежишь. Спокойно и безмятежно.
– Необычно.
– Ты очень спокойна. И минуту назад набрала девятьсот сорок пять.
– Господи. Сколько?
– Девятьсот сорок пять.
– Погоди, я запишу. Девять, четыре, пять. И я ничего не делаю?
– Совсем. Абсолютно ничего. Ну, дышишь, конечно, а так – ничего.
Имоджен из телефона на мгновение замолчала.
– Забавно. Знаешь, я начинаю беспокоиться, только когда ты называешь мне цифры, а в остальное время кажется, что камера эта… В общем, не особо меня беспокоит, ну, ты понимаешь.
– Ага.
– Хотя нет, знаешь, все-таки беспокоит. Я помашу зрителям рукой.
– Правильно.
– Прямо сейчас машу.
Имоджен на экране крепко спала. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…
– Я помашу в ответ, когда увижу, – сказал я.
– Ты просто милашка.
– Спасибо.
– Я правда сильно по тебе скучаю.
– Я тоже. Как прогресс?
– Уф. Туго.
Уже полгода Имоджен находилась на другом конце света. Она работала в составе исследовательской группы, которая искала какое-то маленькое местечко на очень отдаленном острове, где, по их мнению, произошло, как она считала, самое важное событие за всю историю человечества. А поскольку на дворе стоял двадцать первый век, в исследовательском центре установили веб-камеры.
– Но с направлением хотя бы определились?
– Частично. Но они не по прямой шли, так что с траекторией все сложно.
– Ну, если бы было легко, то… Ой, погоди.
– Что?
Имоджен на экране завертела зеленой головой, как будто хотела что-то стряхнуть.
– Тебе что-то снится.
– Вот видишь, я же говорила. Очень странные сны.
– Думаю, ты через пару минут проснешься.
– Ага. Слушай, мне пора. Я постараюсь позвонить завтра, но, если не получится, тогда в среду утром.
– Ладно.
– По моему времени.
– Ладно. Попроси настроить видеозвонки.
– Хорошо. Но Джонни говорит, что мой ноутбук уже не спасти.
– Класс.
– Знаю. Хреново. Но мне правда…
– Я понял. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. И не забудь погулять.
– Обязательно.
– Ну, ладно, пока.
– Пока.
– Пока-пока-пока…
Связь прервал ровный гудок.
Еще несколько секунд я держал трубку у уха, затем вернул ее обратно на базу.
Имоджен на экране нахмурилась и потянула одеяло. Счетчик просмотров неуклонно падал, но как только она начала ворочаться во сне, он стабилизировался. Теперь цифра снова поднялась до девяти сотен.
Я наблюдал, сложив руки на груди.
