Я к вам по делу, ваше величество! - Александра Шервинская
Словно почувствовав моё появление, он медленно повернулся и встретился со мной взглядом, после чего вежливо встал и поклонился с неожиданным изяществом. Впрочем, этот человек был безупречен всегда и во всём. Чем, признаться, бесил чрезвычайно.
– Вам знаком этот человек, Моника?
– Да, дядюшка Томас, не волнуйтесь, этот человек не станет причиной ваших проблем, – вздохнув, сказала я, – его прямая обязанность совершенно иная. Он, скорее, привык их решать, а не создавать. Не так ли, господин Стайн?
– Совершенно верно, леди Моника, – отозвался неожиданный визитёр негромким голосом, таким же бесцветным, как и вся его внешность, но дядюшка Томас, услышав имя гостя, низко поклонился и спросил:
– Прикажете подать перекусить?
– Нет, ничего не нужно, – отказался Стайн, – я пришёл всего лишь переговорить с леди Моникой. И передать ей устное послание, на которое рассчитываю получить положительный ответ.
– Домой не поеду! – со всей решимостью, на которую была в данный момент способна, сказала я. – Это моя и только моя жизнь! Так родителям и передайте!
– Вообще-то я не от них, а от леди Синтии, – прервал мою гневную речь господин Стайн, – она просила меня узнать, всё ли с вами хорошо и не соблаговолите ли вы завтра с утра нанести ей визит. Именно ей…
– А родители в курсе, что я приехала?
– Во всяком случае, я им об этом не сообщал, – невозмутимо сказал бывший глава Тайной полиции и по совместительству близкий друг моей бабушки господин Стайн. Наверняка он был лордом, но настоящего его имени никто не знал: для всех он был просто господином Стайном. Наверняка бабушка была в курсе, но мне и в голову не приходило расспрашивать её. Во-первых, она бы не сказала, а во вторых, биография господина Стайна как-то никогда не входила в круг моих интересов.
– Спасибо, – помолчав, я поблагодарила бывшего главного шпиона и глубоко вздохнула, – бабушка действительно будет одна? Просто я не готова сейчас встретиться с родителями.
– Насколько я знаю, леди Синтия заказала завтрак на две персоны, – как всегда, обтекаемо ответил Стайн, – полагаю, что для вас и себя. Она попросила меня проследить, чтобы вам никто не помешал.
– Тогда я могу быть спокойна, – улыбка получилась не слишком весёлой, хотя перспектива встречи с бабушкой – единственной представительницы семьи Мэнсфилд, кто хотя бы попытался меня понять – не особо напрягала. – Значит, мы действительно поговорим приватно.
– Благодарю, – по-прежнему абсолютно безэмоционально ответил Стайн, – так я могу передать леди Синтии ваше согласие?
– Можете, – кивнула я, – я приеду в десяти, я не забыла, во сколько бабушка спускается к завтраку.
Услышав мой ответ, господин Стайн поднялся, педантично вернул саквояж на его место, поклонился и вышел из трактира, оставив меня в полном смятении.
Глава 3
Сидя в остановившемся экипаже, я смотрела на светло-зелёный дом с белыми колоннами, виднеющийся сквозь листву аккуратно подстриженных парковых деревьев. Это здание было для меня одновременно невероятно близким, родным, и в то же время совершенно чужим, из другой, прошлой жизни, к которой я не собиралась возвращаться.
Подхватив скромную сумочку, я вышла, расплатилась с извозчиком и медленно пошла вдоль кованой ограды в сторону входа. По аллее возле ворот со скучающим видом прогуливался господин Стайн, видимо, совершенно случайно выбравший именно это место для утреннего моциона.
Увидев меня, он также неторопливо прошёл к небольшой калитке, расположенной справа от створок, и лично её открыл. Видимо, мой визит действительно старались сохранить в тайне, за что я была и бабушке, и Стайну искренне признательна.
– Доброго утра, леди Моника, – поприветствовал меня бабушкин друг и жестом пригласил пройти с ним. Можно подумать, за прошедшие четыре года я успела забыть дорогу.
– Доброе утро, господин Стайн, – вежливо ответила я, приноравливаясь к его достаточно широким шагам. Он заметил это, и пошёл немного медленнее, давая мне возможность не спешить и смотреть по сторонам. – Здесь практически ничего не изменилось за эти годы…
– Разумеется, – нейтрально согласился мой сопровождающий, – вы отсутствовали не настолько долго, чтобы с парком могло что-нибудь произойти.
– А бабушка? – зачем-то спросила я. – Она в порядке? Для человека четыре года – это достаточно много.
– Леди Синтия, как всегда, полна оптимизма и планов, – мне показалось, или в голосе господина Стайна мелькнуло что-то нормальное, человеческое? Да нет, вряд ли: камни не умеют чувствовать. – Впрочем, скоро у вас будет возможность убедиться в этом лично.
За таким ни к чему не обязывающим разговором мы дошли до крыльца, и я с внезапно бешено заколотившимся сердцем поднялась по таким знакомым ступенькам.
Я точно помнила, что их ровно восемь: когда мы с родителями приезжали сюда, я почему-то всегда считала ступеньки, поднимаясь и спускаясь. Вот знакомая выбоинка на пятой снизу, а вот цветное пятнышко на предпоследней, неизвестно откуда взявшееся на светло-сером мраморе.
В дверях нас встретил Хиллард – бабушкин дворецкий, который всегда мне казался существом из какого-то иного мира, не человеком, настолько он был невозмутим и безупречен. За все годы я не могла вспомнить ни одного случая, когда его одежда была бы не идеальна, а из причёски выбился бы хотя бы один волосок.
Вот и сегодня кружева форменной рубашки были белоснежными, и по контрасту с ними тёмно-синий фрак казался ещё темнее. Перчатки, наверное, можно было бы рассматривать через увеличительное стекло и всё равно не найти на них ни одной пылинки. Пробор в тщательно уложенных седых волосах, казалось, был проведён по линейке, а количество волосков в аккуратно подстриженных усах наверняка тоже строго соответствовало каким-нибудь правилам для образцово-показательных дворецких.
– Леди Моника, – он отвесил мне положенный поклон, но в его светлых глазах на миг мелькнула радость, точнее, её едва заметная тень, ибо любые эмоции Хиллард демонстрировал крайне неохотно.
– Здравствуйте, Хиллард, – я тепло улыбнулась дворецкому, который был такой же обязательной частью этого дома, как и витающий в холле аромат лилий: лёгкий, ненавязчивый, ровно такой, чтобы вызывать улыбку, а не головную боль. – Вы совершенно не изменились за эти годы.
– Благодарю, леди, – с достоинством поклонился Хиллард, – леди Синтия ожидает вас в малой столовой.
Малая столовая была, наверное, самой уютной комнатой в огромном доме блистательной леди Синтии Мэнсфилд, ближайшей подруги королевы-матери. Бабушка уже почти три десятилетия была наперсницей её величества и одной из влиятельнейших женщин в стране.
Я привычно прошла через холл и не слишком длинный коридор, дважды повернула и оказалась в залитой утренним солнцем небольшой комнате. В центре располагался стол, на котором всё было приготовлено к завтраку: стояли блюда с выпечкой и сладостями, под прозрачным крышками лежали нарезанная ветчина и сыр, в вазочках тёмно-красным
