Тимофей Печёрин - Беда не приходит одна

— Более того. Я сегодня встретился с ювелиром, изготовившим ожерелье. Так он мне рассказал, что изумруд тот приобрел у одного моряка. А мало ли откуда этот моряк его привез. И мало ли какая темная история за этим камнем тянется. Например, он мог принадлежать какому-нибудь правителю из некой далекой страны. И правитель… или потомок-наследник его задумал вернуть изумруд. Еще камень мог быть проклятым… или, наоборот, зачарованным. На принесение удачи, к примеру.

— Проклят, зачарован, — перебивая, с тревогой проворчал король, — эх, надо было еще к какому-нибудь магу умелому обратиться после покупки. Проверить камушек-то…

— …и коль так, в мире найдется много желающих прибрать изумруд к рукам. И иных не остановят даже стены Каз-Рошала. Не говоря уж о тратах и расстояниях.

— Проще говоря, — словно решил подытожить монарх, — и ожерелье, и его похитители могут быть где угодно?

— Мир большой, — развел руками сэр Ролан, — но если разобраться… следов не упускать, то область поиска можно и сузить.

— Само собой, — согласился Лодвиг Третий.

После чего добавил — почти виновато:

— Смотрю, зацепила тебя эта история. В бой рвешься. Жалко даже… но лучше поручим поиски ожерелья тем, кому за это жалованье платят. Я плачу, в смысле. А для тебя, друг мой, есть у меня другое задание. Поважнее… хе-хе, я бы даже сказал, государственной важности.

К самому заданию они перешли по возвращении в тронный зал. Где король сразу послал за секретарем, а тот принес небольшой свиток.

— Письмо из города Нэст, ознакомься, — пояснил Лодвиг Третий конфиденту, — сегодня пришло. Город не самый большой и небогатый… и все равно очень ценный для королевства. Именно там выращивают боевых грифонов для армии. И там… в Нэсте, если в двух словах, то… что-то вроде светопреставления началось. Даром, что лишь в пределах города.

Глава вторая

Ну, по поводу светопреставления король, быть может, погорячился. И, тем не менее, дела в Нэсте обстояли далеко не безоблачно.

А началось все обыденно. С прихода в город странника. Молодого человека, с ног до головы обряженного в черные одежды. И с небритым лицом, изрядно подпорченным ранними морщинами. Человек представился проповедником, а точнее, жрецом некоего неведомого культа — богини луны Урдалайи.

Здесь не помешает уточнение. В вопросах веры жители Нэста отличались благоразумной терпимостью. В относительно небольшом городе нашлось место сразу нескольким храмам. Что посвящены были разным богам — в том числе считавшимся меж собою антагонистами.

Имелся даже Храм Тьмы. И хотя прихожане его были все наперечет, но не нашлось и многих желающих изгнать сомнительный культ за городские стены. Ведь не едят же малочисленные поклонники Тьмы на своих сборищах младенцев. Не приносят человеческих жертв, ограничиваясь какой-нибудь тварью, бессловесной и бесполезной. Вроде бродячей собаки, кошки или вороны. Так и Тьма с ними, ни к чему мешать.

Да, временами к религиозным диспутам подключались шайки малолетних шалопаев. Чьи семьи поклонялись разным богам. И тогда в спорах бывало совсем мало слов, зато много синяков и расквашенных носов. Но и такие случаи не шибко волновали взрослых горожан. Те понимали, что вопросы веры были просто предлогом. Коих у уличных шаек и без того хватало, чтобы лишний раз выяснить отношения.

Соответственно, и явление приверженца культа Урдалайи жители Нэста восприняли спокойно. Многие вначале даже внимания не обратили. Нашлись и желающие посетить первую проповедь новоявленного жреца. Исключительно из любопытства и от нечего делать.

И той, дебютной проповедью горожане оказались неприятно удивлены. С первых слов, без обиняков молодой жрец объявил свою богиню истинной. Причем, что важно, ее одну. Отказывая в праве на существование всем прочим культам — обозвав их ложными и оскорбляющими богиню луны.

Не поскупился проповедник на поношения и кощунства. А напоследок посулил божественные кары всем, кто не поклонится Урдалайе. И не отринет, как он выразился, уродливых идолов, слепленных пьяными как свинья безумцами. И то было далеко не самое жесткое из выражений, прозвучавших на проповеди.

Само собой, ничего, кроме возмущения, жрец Урдалайи тогда не добился. С площади, где он витийствовал, проповедника провожали бранью, бросая гнилые помидоры и комья грязи. Более того, в тот же вечер разъяренная толпа чуть не сожгла постоялый двор, где он остановился. Спасло заведение лишь кольцо из вовремя подоспевших бойцов городской стражи.

Сам губернатор настоятельно просил жреца покинуть Нэст. Но тот ответил с нарочитой надменностью: «смертных я не боюсь — меня защищает богиня… и отомстит за меня тоже». Да снова напомнил о карах, что ожидают приверженцев ложных верований.

И кары пришли уже на следующий день. Даром, что поначалу могли показаться кому-то даже забавными.

А перво-наперво на Нэст обрушились полчища гнуса. Столь несметные, что не на каждом болоте найдутся. Комары, мухи, мошки донимали горожан целые сутки. Они проникали даже в дома, находя щели в ставнях и стенах. На улицах так вообще творился кошмар. Чтоб хотя бы сходить в лавку при соседнем доме приходилось плотно закрывать голову платками, а руки рукавицами. Но даже тогда поганые насекомые находили-таки лазейки.

Кто-то пробовал отгонять насекомых дымом. Помогало слабо. А хуже, чем людям, приходилось животным. Лошади так и вовсе обезумели. Что на утешение, конечно же, не тянуло. Ибо караваны в тот день в Нэст почти не заходили. Не иначе, прослышали о беде, постигшей город. И решили ее переждать. Отчего, естественно, замерла и торговля.

Правда, к рассвету нового дня гнус покинул город. Исчез весь и сразу — так же молниеносно, как появился. Оставляя горожан, злых от бессонной ночи… но и унося с собой их желание расправиться со жрецом Урдалайи. Потому что теперь его стали хотя бы опасаться.

Кому-то вздумалось даже посетить новую проповедь. Правда, таковых было гораздо меньше, чем в прошлый раз. Однако и вели себя собравшиеся поспокойнее. Как успокаивается выпоротый ребенок или собака, получившая хозяйского пинка.

Как бы то ни было, но и таким достижением жрец остался недоволен. Он снова напомнил о возмездии для иноверцев. И уже к концу недели его слова не преминули подтвердиться.

Нежданно-негаданно на поля, прилегающие к Нэсту, налетела саранча. И хотя весь урожай погубить она не успела, горожане понимали: ближайшая зима теперь будет трудной. Оставалось надеяться на помощь из королевской казны и королевских же закромов. Ведь его величество не должен оставить в беде город, снабжающий его воинство грозным крылатым оружием.