Лоуренс Уотт-Эванс - Смертельное солнце

Орчид был во второй спальне, выполненной в золотисто-красных тонах, которая поглотила, видимо, все деньги, сэкономленные ее хозяином на отделке остальных. На стенах висели огромные голографические экраны, причем на всех четырех изображались эротические этюды. Но мне недосуг было обращать на них внимание. Орчид, со спущенными штанами, лежал в постели с какой-то женщиной. Чтобы ничто не мешало ему получать удовольствие, он включил защитное поле и поэтому не услышал шума, который мы произвели в соседней комнате.

Я подбежала к кровати и схватила Орчида до того, как он успел нас заметить. Приемом сбросила его на пол, а когда он открыл рот, чтобы выразить свой протест, я засунула туда ствол своего пистолета.

Женщина закричала, но парень с клыками оттолкнул ее в угол комнаты, так что она была нейтрализована на время моих переговоров с мистером Орчидом. Женщине позволили поправить наряд, состоящий из каких-то оборочек плавно сменявших друг друга цветов, не способный ничего скрыть. Но пистолет все-таки был приставлен к ее горлу.

Киборг встал у входной двери и, периодически чередуя, оглядывал улицу и комнаты. Хорошая, основательная работа.

– Итак, мистер Пол Орчид, – сказала я, – нам нужно кое о чем потолковать.

Орчид ничего не ответил. Он просто не мог это сделать, принимая во внимание местоположение моего пистолета. Однако глаза его удивленно расширились. По-моему, Орчид узнал меня только в тот момент, когда услышал мой голос. Я действительно выглядела несколько иначе – с легким пушком вместо настоящих волос на голове и совершенно без бровей. И потом, он ведь считал меня мертвой.

– Прежде всего, – продолжила я, – я знаю, почему вы хотели убить меня, о вашем липовом плане спасения города, при помощи которого вы дурачите Сейури Накаду. Вы не хотели допустить, чтобы я раскрыла ей глаза на ваш обман. Но вы переусердствовали, идиоты. Это было не мое дело – я ничем не обязана Накаде и ничего ей не должна. Если бы вы не попытались убить меня – вы, две паршивые скотины, – мне было бы наплевать на все это. Но вы… вы выбросили меня на дневную сторону, и теперь это мое дело. Мое личное дело.

Я пошевелила пистолетом, и Орчид попытался издать какой-то звук, но я еще не закончила.

– Скорее всего, ты сейчас все это записываешь. Ты, наверное, думаешь, что можешь подать на меня в суд за нарушение неприкосновенности жилища, хулиганское нападение и угрозу оружием. Возможно, ты даже прав. Но, глупый ты сукин сын, я сама подам на тебя за похищение и попытку убийства, даже если и не расскажу Накаде о вашем обмане. Неужели ты действительно решил, что я такая тупая и не имею системы защиты? Да у меня есть видиозапись, на которой четко видно, как вы с Бобо тащите меня из дома, запихиваете в машину и везете на восток через стену кратера. У меня есть свидетели и масса доказательств, и все это хранится в дюжине разных мест, куда ты не сможешь добраться.

Орчид как-то странно пискнул, и я ткнула ему пистолетом в зубы.

– Так вот, – продолжала я, – если теперь мы прояснили вопрос о том, что является основой наших переговоров, а именно: я знаю обо всех ваших планах – это раз, ты сидишь у меня на крючке – это два, тогда я разрешу тебе подняться, и мы могли бы поговорить по-деловому. Что скажешь?

Орчид снова пискнул и попытался кивнуть головой.

Все это время я сидела на нем, наклонившись к его лицу. Договорив, я встала.

– И еще одно, – добавила я, пока он поднимался с пола и застегивал штаны. – Если мы всетаки закончим тем, что будем выдвигать обвинения друг против друга, я хочу, чтобы ты знал: мне совсем не понравилась дневная сторона, и я злопамятна. К тому же, я отлично умею мстить. Если ты отправишься в суд, и они признают меня виновной, а видит Бог, что именно так они и поступят, принимая во внимание мои прошлые подвиги, то я воспользуюсь привилегией жертвы, и суд отменит приговор. У меня было время все это обдумать – там, на солнце. Масса времени. Я потребую, чтобы тебе отрезали яйца – медленно и без анестезии. Это жестоко, я знаю, но за похищение и попытку убийства, думаю, я смогу этого добиться. Ты просто помни об этом, пока мы будем разговаривать, хорошо?

На самом деле, я вовсе не думала требовать такого приговора, но для таких, как Орчид, это чертовски хорошее средство.

Он кивнул, потирая челюсть.

Бедняга подумал, что я еще что-то хочу сказать. Но я выжидала. Теперь настала его очередь говорить.

– Хорошо, Хсинг, чего ты хочешь? – наконец, спросил Орчид.

– Да уж пора бы тебе, черт возьми, спросить меня об этом, прежде чем создавать мне проблемы. Все довольно просто, но я собираюсь держать тебя в напряжении, пока ты не ответишь мне на один вопрос. Вот кто, по-твоему, нанял меня?

Он непонимающе уставился на меня, потом несколько раз моргнул. Ах, эти прекрасные глаза так глупо моргали!

– А-а-а, – протянул он. – Ну, я думаю, “НьюЙорк”…

Он не закончил фразу.

Я ожидала что-нибудь в этом роде, но все равно не могла поверить своим ушам. Адреналин, выработавшийся за время моей схватки с Риглиусом, начал действовать, а так как у меня не было симбионта, чтобы нейтрализовать его, я потеряла над собой всякий контроль.

– Ты, глупый, никчемный кусок дерьма! – закричала я на Орчида. – Ты, вселенский кретин! Да “Нью-Йорк” не наймет меня даже для чистки полов, черт бы тебя побрал! Неужели ты ничего не знаешь? Неужели ты настолько туп, что не задал никому даже элементарного вопроса? Я не могу получить работу в Трэпе. Не могу вот уже несколько лет!

Орчид что-то забормотал, но я не слушала, а лишь сильнее уперлась дулом пистолета ему в живот.

– Мое расследование не касалось ни тебя, ни Накады, ни “Ипси”. Меня наняли выяснить, зачем собирают плату за жилье в Уэст-Энде! Меня наняла кучка бродяг, ты, искалеченный придурок! И это все. Ты мог бы вытянуть из Накады все, до последнего кредита, и мне было бы наплевать на это, если бы ты не стал трясти бродяг! Ты… ты…

Слов у меня больше не было, и я почувствовала, что мой палец плотнее лег на курок, но усилием воли опустила пистолет и заставила себя успокоиться. Отступив на шаг назад, я сделала глубокий вдох.

Орчид сел на кровать.

– Так чего же ты хочешь? – дрожащим голосом спросил он.

– Все очень просто, – ответила я. – Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, перестал трясти бродяг, даже если тебе придется платить Накаде их ренту из собственной доли, которую получишь за этот обман. Мне нужны гарантии по двум этим пустякам, причем они должны быть введены в городскую и полицейскую картотеки – мы сможем сделать это так, чтобы не называть конкретных причин. Я хочу, чтобы тебе стало ясно, что если ты когда-нибудь снова приблизишься ко мне, я воспользуюсь вот этим пистолетом без всякого предупреждения и заявлю, что это была самооборона, а подтверждение этому – отчеты о моем похищении. Все эти гарантии я хочу получить от тебя, от Риглиуса и, если ты это сможешь сделать, от доктора Ли и остальных из “Ипси”. А если не получится, скажи мне, и я сама с ними переговорю. Я знаю, что ваш план остановить вращение – это всего лишь мошенничество. Ты можешь сказать им, что мне это известно, и я могу это доказать. Я не хочу, чтобы они проводили какие-нибудь идиотские демонстрации для Накады. Если ты не можешь и дальше водить ее за нос, тогда забирай свои деньги и проваливай. Не испытывай судьбу, или я сделаю так, что ты об этом пожалеешь. И еще, я хочу, чтобы ты знал: если ты снова попытаешься убить меня, даже если тебе это удастся, ты – труп. Я не настолько глупа, чтобы разыгрывать подобное представление без прикрытия, особенно после того, как ты уже сделал одну попытку. Эти трое – не единственные мои друзья. Ты все понял?