Дмитрий Дашко - Джига со смертью

— Что тебе нужно в Капаче, топтун, — Боско пропустил реплику мимо ушей. — Зачем ты сюда приехал? И самое главное — почему ты спрашивал о парфюмере?

Да, Рифтон не зря предупреждал. В этом городишке даже у стен имеются уши. Сказать Броско правду? Право не стоит. Я решил солгать.

— Меня наняла женщина, у которой ребенок от Рива. Она считает, что парфюмер скрывается, чтобы не платить алименты, — я старался быть убедительным. В какой-то момент даже убедил себя сам.

— Похоже на правду, — сквозь зубы процедил Боско. — Рив перепортил немало девок в Капаче и в других местах, куда совал свой грязный нос. Проклятый сукин сын. Думаю, по стране бегают десятки маленьких Ривов, не получивших от папаши даже медного рилли в подарок на день рождения. Кто твоя клиентка?

— Я не имею права называть ее имя, — сказал я и тут же сложился пополам. Телохранитель Боско знал, как заставить человека забыть обо всем, кроме боли.

Мне едва удалось перевести дух. Я был как спущенный шар и хватал ртом воздух. Лютанцы пока меня не трогали и вряд ли из-за врожденного гуманизма: ожидали, что уж теперь-то я точно стану сговорчивей.

Боль отступила, жжение в области солнечного сплетения прошло. Я почувствовал себя лучше. Попробовать еще раз объяснить мою позицию двум парням с холодными глазами убийц? Эй, Гэбрил, что было написано на первой странице учебника для самоубийц?

— Я и в правду не могу назвать ее имя, — выдавил я из себя и снова согнулся вдвое.

Вопреки утверждению, что снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает, кулак лютанца вновь ударил в больное место. Перед глазами поплыли круги. Пузырьки воздуха лопались в ушах, в голове звенело.

— За что? Я говорю правду! — Надеюсь, они приняли меня за наивного идиота.

— Для тебя профессиональная этика важнее здоровья? — удивился Броско.

— Иногда. В противном случае, при моей профессии я бы умер от голода.

Тон Броско внезапно смягчился:

— Уважаю упертых людей. Сам такой. Кристиан может избить тебя до смерти. Ему будет не впервой.

— У меня были другие планы на эту ночь. Может, ваш Кристиан поищет другую грушу для тренировок? Боюсь, моя форма оставляет желать лучшего.

— Броско, он говорит слишком много и все не по делу. Можно я сверну ему челюсть? — попросил Кристиан.

Милый парень, в детстве наверняка развлекался тем, что отрывал у бабочек крылья.

— Успеешь, — сквозь зубы процедил главарь. — Мистер Гэбрил еще пригодится. Что ты знаешь о парфюмере, топтун? — это он адресовал мне.

— Я слышал, что он сгорел.

— Ерунда. Только местные олухи могут считать его трупом.

— У вас есть доказательства его жизни?

— В тот день, когда сгорел дом парфюмера, пропал городской дурачок — безобидный малый, по уму пятилетний ребенок. Я уверен, что на пепелище нашли его труп. Жак сжег вместо себя придурка и сбежал, надеясь, скрыться от меня в другом месте. Наивный. Говорят, его видели в столице.

— Столица большая…

— Большая, — согласился Боско. — Слишком большая для такого, как я. Там я никто, вшивый эмигрант. Если ты толковый сыщик — найди мне Рива. Я заплачу твоей клиентке алименты вместо парфюмера на сто лет вперед и тебя не обижу. Найдешь мне Рива, Гэбрил?

Что я мог ответить на такой вопрос? Только одно:

— Постараюсь.

— Хорошо, — кивнул Броско. — Кристиан больше не будет тебя бить. Считай это авансом. Найди Рива, и я тебя озолочу.

Что будет в этом случае с парфюмером, он не сказал. Вряд ли что-то хорошее.

— Броско, зачем тебе парфюмер?

— Личные счеты. Разве мэр не говорил тебе, что Рив убил моего брата?

— Я бы предпочел узнать мнения всех сторон.

Мужчина, приподняв белесые брови, взглянул на меня и сжал кулаки. Готов поклясться, ему было больно, очень больно. Даже у негодяев есть сердце.

— Брату было шестнадцать лет, совсем еще сопляк, но в его жилах текла горячая кровь. Тебе, наверное, наболтали, что мы мешали Риву, не так ли?

— Да. Вы устроили парфюмеру настоящую травлю.

— Ерунда. Рива никто и пальцем не трогал, пока ему не взбрело в голову оскорбить одного из моих людей. С этого момента между нами началась вражда. Будь парфюмер покладистей, все бы сложилось иначе, и мой брат остался в живых, — лицо говорившего разгладилось. Он позволил себе немного помечтать, но тут же вернулся в реальный мир и снова стал хмурым как осенний день.

— Как погиб ваш брат?

— Рив перерезал ему горло. Это старинная забава нашей знати — резать простолюдинам глотки. От уха до уха. Древний обычай.

Я вздрогнул. У нас такой способ убийства практикуют наемные убийцы. Быть может, они переняли его у лютанских дворян? Или…

— Насколько я знаю историю вашей страны, простые лютанцы тоже в долгу не оставались.

На лице Броско появилась зловещая улыбка:

— О, да. Дворяне пользуются ножичками, а нам достаточно простой веревки, чтобы соорудить удавку. С ее помощью мы мстим обидчикам.

Веселая страна эта Лютания. Одни режут, другие душат.

— А почему вы просите, чтобы именно я нашел для вас парфюмера? — резонно спросил я.

— Ты удачно подвернулся под руку, я слышал о парнях вроде тебя. Мои ребята не смыслят в расследованиях. Они хорошие солдаты: умеют стрелять и рубиться, но сыск — не для них. Хочешь, они для тебя кого-нибудь замочат? — вдруг спохватился Броско.

— Спасибо за предложение, но я как-нибудь сам справлюсь с врагами.

— Смотри, а то я бы с удовольствием продемонстрировал, что умеют мои парни.

— Не сомневаюсь в талантах ваших людей, — сказал я, искоса поглядывая на Кристиана.

Тот и ухом не повел, как будто сказанное его не касалось.

Мы обсудили с Броско еще несколько пустяков, в частности как мне его отыскать в будущем.

— Проще пареной репы. Тебе стоит только шаг ступить по мостовой Капача, как я уже буду знать о твоем приезде. Мне доложат.

Кристиан подтвердил слова босса кивком.

— Прощай, Гэбрил, — сказал Броско перед тем, как уйти. — Помни о моем предложении. Не упусти шанс заработать, другого может не представиться.

Я ему не поверил. Люди вроде Броско неохотно расстаются с деньгами. Они предпочитают оказывать услугу за услугу.

Давно мне не снилось столько кошмаров. Голова металась по подушке, я бредил и просыпался в холодном поту, а утром уехал на первом дилижансе. Это случилось еще до того, как запели петухи.

Поездка оказалась не в пример спокойней предыдущей. Никто не гнался и не палил по кабине дилижанса из пистолетов и ружей. Я даже смог добрать минут сорок сна.

Меня можно назвать неприхотливым человеком. Я привык спать на раскладушке в кабинете, питаться помоями и рыскать на самом дне, но даже мне был необходим покой. Голова раскалывалась на части. Я шатался из стороны в сторону, пока брел к дверям кабинета. Если Лиринна придет вовремя, не хотелось предстать перед ней старой развалиной.