Дело о золотом Купидоне - Лариса Куницына
Всё предвещало спокойный и даже скучный день, и Марк велел оруженосцам позвать служителя, чтоб тот затопил камин, а сам сел к столу, намереваясь заняться скопившейся там корреспонденцией. Он уже успел прочесть три письма и отправить их в весело разгоревшееся пламя камина, когда дверь отворилась и на пороге возник барон де Грамон. Его кружева и поблёскивающие искрами бриллианты показались Марку крайне неуместными в этом скромном кабинете в столь унылый день. Поприветствовав его, Рене подошёл к окну, и какое-то время стоял там, а потом глубокомысленно заметил:
— Какая, однако, погода сегодня…
— Дождь, — отозвался Марк, и взялся за следующее послание, однако, начало разговору было положено, и де Грамон подошёл к его столу и сел на стул.
Он поёрзал, словно намекая, что в его кабинете Марка ждёт куда более удобная мебель, а потом сообщил:
— У нас печальное известие. Этой ночью в своём доме мирно скончалась графиня де Сюржер.
Марк на мгновение замер, озадаченно глядя на друга, а потом положил письмо на место.
— Как это случилось?
— Она умерла во сне. Ничего странного для её возраста. Вот только есть в этом две небольшие странности. Вечером её навестил граф де Лорм, а после этого она сожгла все свои личные бумаги. Потом легла спать и уже не проснулась.
— И какой вывод ты из этого делаешь?
— Никакого. Это не моё дело, просто интересно, что ты ей такого сказал, что она уничтожила свой архив и умерла?
— А ты уверен, что эти её действия связаны с моим визитом?
— Нет. Я просто спросил. Любопытство, не более того. И если ты не захочешь его удовлетворить, то я не обижусь.
— Не захочу, — проворчал Марк. — Впрочем, если она не оставила никакого письма, ты вскоре обо всём узнаешь.
— Насчёт письма ничего сказать не могу. Ни в спальне, ни в кабинете его не нашли. Ты полагаешь, она покончила собой?
— Кто знает…
— Опять интригуешь, — вздохнул Рене и обернулся к окну. — И этот дождь…
— Тебе совсем нечем заняться? — уточнил Марк. — Хочешь, подкину дельце?
— Уволь, — поспешил отказаться де Грамон и поднялся.
Он хотел ещё что-то сказать, но в дверь постучали, и на пороге возник молодой человек, к нарядному камзолу которого на груди был пришит королевский герб. Он был довольно приятной наружности и в его манере сочетались уверенность и почтительность. Войдя, он поклонился сперва графу де Лорму, а затем барону де Грамону.
— Разрешите представиться, ваше сиятельство, ваша светлость, я Лорент де Мюллан, кавалер Сен-Марко, и с этого дня офицер для особых поручений его величества, — гордо сообщил он.
— Ещё один, — мрачно взглянув на него, пробормотал Рене, и, небрежно кивнув Марку, направился к дверям, на мгновение задержавшись возле юноши. — Вы отважный человек, кавалер! — прочувствованно произнёс он и добавил: — Берегите себя!
Он ушёл, а де Мюлан несколько растерянно посмотрел ему вслед.
— Не обращайте внимания, — усмехнулся Марк. — Бытует мнение, что у барона де Грамона нет чувства юмора. На самом деле есть, правда, оно немного мрачное. Я полагаю, вас послал ко мне король?
— Именно так, господин граф, — кивнул де Мюллан. — Это первое поручение, которое дал мне его величество, а я едва не заблудился, отыскивая вас в этом тёмном лабиринте.
— Главное, что вы меня нашли. Что же велел передать мне король?
— Он желает видеть вас немедленно, — сообщил юноша и тут же умоляюще добавил, — и выведете меня отсюда, иначе я ещё полдня буду искать путь обратно!
Следуя за Марком в дворцовые покои, он рассказал, что является младшим сыном графа де Мюллана и лишь на прошлой неделе прибыл в Сен-Марко, однако, был рекомендован его величеству графом Раймундом. Услышав это, Марк с интересом покосился на нового знакомого, но решил не проявлять любопытство раньше времени.
Король ждал его в своём кабинете, где тоже был растоплен камин. Жоана так же беспокоил дождь, и он стоял у окна, задумчиво глядя на струящиеся по стёклам потоки воды.
— Как, должно быть, скверно сегодня на улице, — пробормотал он, услышав за спиной шаги друга. — Всё-таки в том, что мой дом и место службы находятся под одной крышей, есть некоторое удобство. Не нужно тащиться по улице в такую непогоду.
— Мне трудно спорить с этим, ваше величество, — Марк привычно поклонился его спине, подошёл и встал рядом.
— Умерла графиня де Сюржер, — задумчиво произнёс король. — Леди Евлалия очень огорчена. Это была её последняя близкая подруга.
— Она стойко перенесёт эту утрату, — ответил Марк. — В её жизни было столько потерь, что она уже привыкла смирять свою скорбь перед лицом неизбежного.
— Говорят, ты был у неё вчера?
— Да, я обсудил с ней то расследование, которое вы мне поручили.
— Я так и думал, — Жоан повернулся к Марку. — Она прислала мне письмо, в котором призналась в убийстве некоего Кальдерона и Оноре де Лапорта, а также просила помиловать Мишеля де Ривера, который был лишь слепым орудием в её руках. Подробности она не сообщает, но пишет, что ты можешь дать мне исчерпывающие объяснения. Это так?
— Да, ваше величество. Я закончил расследование и знаю, как всё произошло на самом деле.
— Идём к камину, от окна так тянет сыростью, что я уже замёрз.
Слушая рассказ Марка о проведённом расследовании, король не проронил ни слова. По его сосредоточенному взгляду было видно, что он внимательно следит за повествованием, прослеживая все логические связи этой запутанной истории. И только когда Марк закончил, он молча достал из кармана какую-то бумагу и, скомкав её, бросил в огонь.
— Это было письмо графини де Сюржер, — пояснил он. — Ты снова выполнил свою работу и нашёл убийцу, а она сама вынесла себе приговор. Де Ривер виновен лишь в своей глупой шалости, и его будет достаточно на некоторое время удалить от двора. Пусть едет к отцу и обдумывает своё поведение. Дело об убийстве закрой в связи со смертью виновной и отправь его в секретный архив. Смерть де Лапорта объявим скоропостижной… —
