Две дамы и галечный пляж - Анна Викторовна Дашевская
Полина, вместе с Юрой шедшая за нею в кильватере, увидела, как леди Камилла поймала взгляд Мелетия, как расширились его глаза, и он медленно, почти незаметно кивнул. «Надо полагать, это означает, что разговор состоится, – подумала она. – Интересно, это они знакомы? Или она подала какой-то сигнал? Опять я что-то прозевала… С другой стороны, вряд ли у меня будет необходимость и возможность пообщаться с высшими чинами в иерархии любой церкви, так что прозевала – и ладно, обойдёмся».
Пока она размышляла и разглядывала нового священника – митрополит представил его как отца Стефаноса, музыка замолкла, помост опустел, и Камилла сказала:
– Идёмте. Юрий, ты с нами?
– Нет, я пока найду Костаса, он обещал картинку с цветком.
И мальчик лихо ввинтился в толпу.
Митрополит Мелетий был человеком немолодым, на что недвусмысленно намекали его седые грива и борода и морщины, избороздившие лоб и щёки. Он стоял рядом с отцом Стефаносом и слушал, слегка наклонив голову, что тот говорит. Когда леди Камилла подошла и остановилась в паре шагов, митрополит положил Стефаносу руку на плечо и сказал негромко:
– Поговорите с паствой, сын мой, а я присоединюсь к вам, как только смогу.
Молодой человек почтительно поклонился и отошёл, а Мелетий развернулся к дамам.
– Ваше сиятельство, рад видеть вас здоровой и благополучной.
– Владыка, вашими молитвами. Разрешите представить вам мою близкую подругу, госпожу Аполлинарию Разумову из Москвы.
Полина неумело поклонилась и была одарена сияющей улыбкой. Зубы у владыки были на зависть.
– Рад знакомству. Итак, о чём же вы хотели поговорить? Постойте… – он осмотрелся; вокруг кипела толпа, и владыка покачал головой. – Нет, здесь нам поговорить не дадут. Вот что, идёмте-ка в церковный двор, мой секретарь не пропустит никого следом.
Он широкими шагами направился в проход рядом с храмом. Там оказался и в самом деле небольшой дворик, традиционно затенённый навесом, увитым виноградом. Мелетий показал дамам на лавки, стоящие возле старого, изрезанного деревянного стола, и сел сам.
– Владыка, поскольку вопрос наш касается смерти отца Георгия, попросите ваших охранников пропустить сюда суб-лейтенанта Стоматули.
– Смерти отца Георгия? – повторил он. – Вы ведь здесь как частное лицо, я не ошибаюсь?
– Нисколько. Вы, как всегда правы, – и леди Камилла сопроводила эти слова улыбкой. – Но так случилось, что мы оказались связаны с этой историей, мы немного помогали суб-лейтенанту в расследовании и с ним вместе формулировали возникшие вопросы.
– Хм. Ну что же…
Когда запыхавшийся Костас и следовавший за ним по пятам Юра вошли во дворик, леди Камилла и митрополит спорили о значении церемонии опоясывания, а Полина обдумывала задачи, которые будет давать студентам.
Юра встал у входа, а суб-лейтенант поклонился Мелетию, дождался приглашения и сел.
– Итак, владыка, первый вопрос, который хотелось бы прояснить… – начал Костас. – При исследовании микрочастиц на теле и облачении покойного были обнаружены частицы золота. Мы знаем, что отец Георгий посещал вашу резиденцию за два дня до своей гибели. Мог ли этот металл попасть на него при этом посещении?
– Мог, вполне, – спокойно ответил митрополит. – Георгий разговаривал со мной и довольно много времени – с нашим штатным экзорцистом, братом Ксаверием.
Дамы переглянулись.
– Экзорцистом? – переспросила Полина. – А позволено ли нам будет узнать, о чём шла речь?
– Вы считаете, что это может иметь отношение к его смерти?
– Да.
Это тройное «да» прозвучало так увесисто и мрачно, что Мелетий только головой покачал.
– Печально. Что же, единственная тайна, которую нам запрещено открывать кому бы то ни было – это тайна исповеди. Остальное же остаётся на усмотрение владеющего секретом. Речь шла о молодом человеке из числа здешней паствы. Георгий хотел знать, может ли ему помочь экзорцизм.
– И что ответил брат Ксаверий?
– Нет. Не может. Молодой человек не одержим Тёмным. Он вполне осознаёт себя, мир и себя в этом мире. Он знает разницу между добром и злом, но не считает нужным придерживаться пути добра.
– А… что-то ещё обсуждалось? – спросил суб-лейтенант.
– Да, брат Ксаверий предположил, что речь идёт о психическом заболевании… Не стану применять медицинские термины, я в них не специалист, но насколько мне стало понятно, это заболевание вызвано неким механическим воздействием на определённый участок мозга.
– Ужас какой! – вырвалось у Полины.
– Увы, да, – склонил голову митрополит. – Боюсь представить горе его родителей.
Леди Камилла прищурилась.
– Владыка, но ведь это не всё? Ну, раз уж вы сказали «А», говорите и остальное, прошу вас!
– Остальное? – Мелетий невесело улыбнулся. – Отец Георгий попросил моего содействия в обследовании юноши нашими магами-медиками. Он предложил его родителям такой план: Александрос проводит три месяца в самом строгом из наших монастырей в качестве трудника; питание, физическая работа, особый образ жизни, отсутствие внешних раздражителей должны были подготовить его к этому консилиуму. Предыдущее обследование проводили в подростковом возрасте, когда организм ещё не был полностью сформирован.
– Почему предложили родителям? – спросил Юра. – Почему не ему самому? Он ведь уже прошёл третье совершеннолетие?
Митрополит вопросу не удивился.
– Молодой человек признан недееспособным. Поэтому решения должны принимать они.
– И что же?
– А дальше случилось то, что случилось. Отец Георгий был найден мёртвым.
– Вы полагаете, что убийство мог совершить Александр Манолакис? – сдвинул брови суб-лейтенант.
– Если бы я был частным лицом, я бы сказал, что да. Но в качестве духовного пастыря Керкиры и Ионических островов предполагать что-либо не имею права, – покачал головой митрополит. – Вы должны найти тому доказательства, я же рассказал всё, что знаю. А теперь простите меня, я должен идти.
Он встал.
– Последний вопрос, владыка, – поднялась и леди Камилла, взглянула Мелетию прямо в глаза. – Игуменья Эуфания приходила в мой дом и пыталась воздействовать на меня и господу Разумову ментально. Я могу подать на неё в суд, но не правильнее будет, чтобы наказали её вы?
– Я… изучу этот вопрос, миледи. И напишу вам.
Когда они вышли из тенистого дворика на жаркую, залитую солнцем площадь, Полина поняла, что не выдержит здесь больше ни минуты.
– Идём домой, да?
– Конечно, дорогая, – леди Камилла выглядела измученной и постаревшей. – Мне тоже совершенно необходимы вода и кровать.
– Юра?
– Я догоню! – он повернулся к суб-лейтенанту, тоже не блиставшему свежестью, и принялся что-то рассказывать.
Полине было любопытно, но не настолько, чтобы хоть на миг отложить свидание с охлаждающим амулетом. «Всё равно всё узнаем вечером!» – утешила она себя и пошла следом за леди Камиллой.
Глава 33, (в которой Соня устраивает вечеринку)
Полина Разумова не была любительницей вечеринок.
Как-то так складывалась жизнь, что,
