Инна Кублицкая - На тихом перекрестке

— Одну минуту, — с готовностью отозвался господин Ришар.

Он скрылся в глубине квартиры, оставив дверь открытой, и через несколько секунд вернулся с коричневым саквояжем в руках. Шано взбежала наверх, к распахнутой настежь двери квартиры Майка. Доктор поспешил за ней.

Около Майка господин Ришар присел на карточки, поставил рядом свой саквояж и с минуту осматривал скорчившееся у стены тело, не прикасаясь к нему. Наконец господин Ришар осторожно коснулся щеки Майка, и тут же, словно не веря себе, положил ладонь на шею. Он покачал головой и легко поднялся с корточек. Внимательно поглядев на Шано, доктор сказал:

— Он мертв.

Шано судорожно вздохнула. Слово было произнесено.

То, что она знала уже тогда, когда прикоснулась к холодному плечу Майка, то, что сама почему-то не могла произнести вслух, когда позвонила в дверь доктора Ришара, было сказано: Микаэль Кушлер мертв. И Шано вдруг сразу успокоилась… Секунду назад она была испуганной девочкой, неожиданно увидевшей нечто страшное, случившееся с близким человеком, — и вот сейчас это уже Шано Шевальер, частный детектив, представитель сыскного агентства «Мюллер и Шевальер», — попавшая в необычную ситуацию, но сумевшая взять себя в руки и готовая действовать как всегда собранно и четко. А действовать, кажется, предстояло, потому что доктор Ришар продолжал:

— И надо сообщить в полицию, потому что это явное убийство.

Шано посмотрела на тело Микаэля Кушлера: крови не было, видимых ран, кажется, тоже; характерных следов на шее, свидетельствующих об удушении, также заметно не было.

— Его отравили? — спросила Шано Шевальер.

— Н-н-нет, — как-то странно нерешительно ответил доктор, поглядел на Шано и повернулся к двери. — Я позвоню от себя.

— Постойте, доктор, — остановила его Шано. Она открыла сумочку, заглянула в записную книжку, что-то черкнула на чистом листке, вырвала и протянула его доктору. — Позвоните по этому номеру. Это телефон старшего инспектора Коэна из отдела насильственных преступлений, — объяснила она и добавила: — Так будет скорее. Я подожду здесь.

Доктор Ришар взял из ее рук листок, молча кивнул и вышел. Его саквояж остался стоять на полу, возле скорченного мертвого тела Майка Касслера.

Доктор вернулся минут через пять, сообщил, что бригада уже выехала, и, мрачно насупившись, встал посреди комнаты, не отводя взгляда от тела убитого.

Шано, которая за время его отсутствия успела осмотреть квартиру и не нашла ничего подозрительного — ни следов борьбы, ни следов присутствия в квартире посторонних, остановилась рядом с ним.

— Как вы думаете, доктор, он давно умер? — деловито спросила она.

Доктор раздраженно пожал плечами, но ничего не ответил. Они так и промолчали до самого приезда бригады.

В комнате сразу стало тесно, и Шано вместе с господином Ришаром вышли на лестничную площадку, спустились на пролет ниже. Доктор поставил на широкий подоконник большого окна свой саквояж и закурил; Шано присела на тот же подоконник.

Когда они выходили из квартиры, она заметила, что господин Ришар что-то негромко сказал инспектору Коэну и тот, быстро глянув на Шано, кивнул; но сейчас это ее не волновало. Некоторое время они молча прислушивались к доносящимся из квартиры звукам; потом к ним присоединилась вызванная в качестве понятой консьержка и начала, охая и ахая, выпытывать у господина Ришара подробности; потом из квартиры Майка вышел инспектор Коэн, и они с доктором удалились в его квартиру — надо полагать, для того, чтобы снять показания; следом исчезла консьержка, и Шано осталась одна.

А вскоре — Коэн все еще был у доктора — бригада начала сворачивать свою работу.

Когда мимо Шано пронесли тело Майка в синем пластиковом мешке, она посторонилась, пропуская носилки, проводила их до машины и внимательно, словно это могло иметь какое-то значение, проследила за тем, как носилки установили в автомобиль. Ей не мешали.

Шано постояла, провожая взглядом удаляющуюся мигалку, и вновь направилась было к подъезду, но вспомнила, что надо бы позвонить господину Мюллеру — как-никак, а он тоже знал Майка. Шано нашла в сумочке карточку таксофона, зашла в будку и, набрав номер, наговорила сообщение на автоответчик. И только положив трубку, вспомнила, что сегодня выходной, и звонить надо было не в контору, а домой, и вообще господин Мюллер в последнее время взял привычку появляться на рабочем месте не раньше полудня.

От дальнейшей критики своего патрона Шано отвлек подошедший полицейский. Он вежливо взял под козырек и сообщил, что господин старший инспектор Коэн просит мадемуазель Шевальер подняться в квартиру Микаэля Кушлера. Шано кивнула и направилась к подъезду.

Коэн был в квартире один. Он специально не стал допрашивать Шано в общем порядке — с протоколом и прочими формальностями — это всегда успеется. Скорее ему просто хотелось поговорить с ней, узнать, как все тут было, и, возможно, даже выслушать какую-нибудь версию. «В конце концов эта девочка — детектив, — напомнил он себе. — И неплохой детектив, иначе старик Мюллер не сделал бы ее своим компаньоном. Только вечно с ней что-нибудь приключается».

Едва войдя в комнату, Шано шагнула было к месту, где лежало тело Майка, но Коэн поймал ее за локоток, подвел к креслу — не тому, за которым нашли Майка, а к другому, стоящему возле столика, — и мягко, но настойчиво усадил. Сам он отступил немного назад и прислонился к старому рассохшемуся шкафу.

— Шано, — тихо обратился он к ней и, видя, что девушка не реагирует, повысил голос: — Шано! — А когда та, наконец, подняла на него глаза, продолжил веско: — Возьми себя в руки, Шано. Ты детектив. Я дал тебе достаточно времени, чтобы прийти в себя, хотя, сама знаешь, должен был по всем правилам допросить тебя в первую голову. Так что хватит хандрить и рассказывай. Или, — в голосе инспектора послышалась едкая ирония. — Или мадемуазель сыщик желает поплакать? Говорят, женщинам это помогает. Тогда я могу выйти минут на пятнадцать… Так мне как, выйти? — резко добавил он после паузы.

Шано покачала головой.

— Не надо. Только рассказывать тут особенно нечего… — И она рассказала, как надумала сегодня утром навестить Майка, который давно не давал о себе знать; как накупила продуктов и поначалу решила, что в квартире никого нет; как пошла открывать форточку в комнате и наткнулась на Майка; как побежала за доктором, а потом, когда он ушел звонить, осмотрела квартиру.

Инспектор слушал ее внимательно. Иногда казалось, что в его взгляде, кроме чисто профессионального интереса, мелькает сочувствие. Конечно же, не к мелкому жулику, шантажисту к доносчику Микаэлю Кушлеру, а к самой Шано, для которой этот человек, не достойный, по мнению Коэна, особого сожаления, был чем-то вроде родственника.