Земля. Реалити-шоу, в котором за тебя уже все решили - Морено Элой

И Доктор плачет.

Не только из-за того, что случилось с Мисс. Она плачет потому, что порой перестает верить в то, что человек заслуживает того, чтобы выжить. И это заставляет ее переосмыслить всю свою жизнь, которую она посвятила служению другим.

– Мне очень жаль… – теперь уже Мисс пытается утешить Доктора.

Они крепко обнимают друг друга. Аудитория продолжает расти. После нескольких минут молчания модель продолжает говорить.

– Но дело не в этом… Я неважно себя чувствую…

И взгляд Доктора становится беспокойней. Она знает, что любая болезнь на Марсе может оказаться крайне опасной: лекарств здесь почти нет, медицинских принадлежностей тоже, а машина «Скорой помощи» не подъедет к двери, чтобы отвезти в больницу. Простой аппендицит может оказаться смертельным.

В социальных сетях люди свободно делятся своим мнением, подпитывая любые слухи, порожденные сомнениями. Пользователи размышляют, что могло случиться с Мисс, и предположение, которое мелькает чаще других, несомненно, связано с раком. «Разве может быть что-то еще, когда ты подвергаешься такому количеству радиации?» – обсуждают каналы и форумы.

Букмекерские конторы усматривают в этом прекрасную возможность и буквально за пять минут распространяют рассылки с различными вариантами:

А) Рак кожи.

Б) Рак молочной железы.

В) Рак легких.

Г) Рак желудка.

Миллионы людей делают денежные ставки.

– Что с тобой? Какие-то физиологические или психические симптомы? – спрашивает Доктор, думая о том, что произошло. – Не загоняй себя в угол, как Верука, слышишь? Ты не можешь оставить меня здесь одну, так что держись. Проси что хочешь, мы сделаем все, что ты попросишь, только, пожалуйста, не падай духом, только не ты…

После того, что произошло с Верукой, социальные сети разразились сообщениями поддержки. Самые активные пользователи начали снимать подбадривающие видеоролики, самые известные инфлюенсеры поспешили отправить сообщения с тегом #ДержисьМисс…

Они обе обнимаются крепко, и модель приближается как можно ближе к уху Доктора, чтобы микрофоны не смогли уловить ее слова.

Доктор отстраняется от нее и смотрит ей в глаза.

Обе несколько секунд молчат.

– Мне очень страшно, – признается девушка, каждое слово которой дрожит, срываясь с губ.

Самолет медленно вырулил на взлетно-посадочную полосу, взревел двигателями и устремился навстречу будущему. Огромная масса металла вдруг поднялась в воздух, взяв курс на остров льда и огня.

Разве я могла предположить в тот момент, что исполнение моего желания означало остаться жить там?

На протяжении полета мы обсуждали подсказки и закономерности, связывающие их, пытаясь собрать воедино все, что у нас было. Рассмотрев несколько вариантов, мой брат задал мне вопрос, который застал меня врасплох.

– Нел, думаешь, мы готовы к этому?

– Готовы? Я тебя не понимаю, – солгала я ему.

Я знала, что он имел в виду. Я думала об этом с того самого момента, как узнала, что мы собираемся посетить резервный центр.

– Там хранятся записи всего, что произошло. Безусловно, там есть кадры, которые никогда не транслировались в эфире и сохранились с тех самых пор. Я вдруг подумал, что наш отец хотел, чтобы мы нашли именно это.

– Возможно, – ответила я. – Как журналистка могу сказать, что такой видеоматериал мог бы стать отличным эксклюзивом для того, чтобы показать его всему миру.

– Нел, это было бы взлетом твоей карьеры.

– Да, я думала о том, как нахожу уникальные факты, и все вокруг говорят о Нел Миллер – о великой журналистке, которая раскрыла миру, что там произошло на самом деле. Та, кто рассказал обо всем, что не попало в эфир, включая все вырезанные кадры. Женщина, которая показала боль в чистом виде, так ведь? Мы бы увидели, как человеческое существо пытается выжить.

– Да, – ответил он. – Думаешь, это стоило бы показать?

– Не знаю. В конечном итоге это ведь правда.

Мой брат начал говорить, не глядя при этом на меня.

– Знаешь, Нел, иногда я думаю обо всем, что тебя так раздражало в отце. Действительно, он не уважал людей и их право на частную жизнь, играл чувствами других ради денег. И я понимаю тебя, я прекрасно понимаю, почему ты его ненавидишь.

Он подождал несколько секунд и продолжил:

– Отец и правда устраивал эти конкурсы, играл с человеческими жизнями, показывая то, что никогда не должно было стать достоянием общественности… Все делалось для того, чтобы получить деньги. И журналисты… В некотором смысле вы делаете то же самое. Вы способны показать любую картину, какой бы нелицеприятной и жестокой она ни была, чтобы заработать.

Он снова умолк.

– Да, только есть небольшая разница, – ответила я. – Мы зарабатываем на жизнь не с помощью лжи, как это делал отец, а являя миру правду.

Молчание.

– Ладно, не обращай на меня внимания. Просто я подумал, что, если твоим желанием было стать лучшей журналисткой в мире, то теперь это может сбыться.

Аудитория начинает расти.

Две женщины снова обнимаются. Они медленно отстраняются друг от друга, вытирают слезы и разговаривают шепотом.

Они вместе выходят в Общий зал и там при помощи микрофона для громкой связи просят всех прийти, как делали это в первые дни, когда появлялся какой-то повод собраться вместе.

Голос Доктора, раздающийся по громкоговорителям и приглашающий всех в комнату, застает обитателей колонии врасплох. Они приходят один за другим, рассаживаясь на диванах.

Садовник, работающий во внешней оранжерее, приходит последним. Он садится рядом с Джоном.

Мисс и Доктор стоят, взявшись за руки. Они смотрят друг на друга. В комнате воцарилась тишина. Амели вздыхает, вытирая со щек еще не высохшие слезы.

– Мне кажется, что я беременна.

В воздухе повисла тишина. Все смотрят на Мисс, затаив дыхание. На ее щеках можно заметить слезы, которые еще не успели высохнуть. Чувствуется страх, удивление и радость участников.

Тишина в операторской на Земле, тишина в каждом доме, тишина на улицах, в больницах, в тюрьмах, на предприятиях, в самолетах, в телевизионном эфире и даже – что вообще неслыханно – в социальных сетях.

Объектив камеры так близко приближается к Мисс, что можно увидеть, как дрожат ее зрачки, которые, кажется, вот-вот выйдут за свои пределы. И тогда та же самая камера медленно опускается к ее животу.

Молчание.

И вдруг все вокруг взрывается.

Модель начинает плакать, как никогда в своей жизни.

И Доктор плачет вместе с ней, и они обнимаются, и другие участники, и забывают о своих ссорах, об астронавте, о пистолете, о зубе Фрэнка и о Веруке. Все обнимаются и плачут тоже все.

И Земля улыбается. Впервые за много лет улыбается вся Земля сразу.

А затем, кажется, совершенно неожиданно, хотя все уже давно было подготовлено, на всех экранах появляется одно и то же слово на множестве разных языков: «ПОЗДРАВЛЯЕМ!»

В следующий же миг логотипы нескольких компаний, выпускающих товары для детей, появляются в нижней части экранов. Но никто не задается вопросом, как реклама могла появиться так быстро, никто не задумывается о том, как могла не сработать процедура стерилизации, никто не вспоминает о рисках, связанных с рождением ребенка на Марсе. И никто не думает об отце.

Никого не волнуют эти проблемы, потому что прямо сейчас колонии нужны радость, маленькое чудо, которое оправдало бы существование всего проекта, объединяющая идея, за которую стоило бы бороться, надежда на невозможное.

Этот ребенок должен был стать не просто ребенком Мисс, а всех присутствующих и, в первую очередь, всего человечества.

Двое мужчин, возглавляющих проект, поднимают тост, стоя на великолепной террасе одного из самых роскошных зданий в городе. Они только что получили данные о зрительских рейтингах и оценивают доход от новой рекламы, ориентированной на матерей, отцов и младенцев.