Опасные манипуляции 4 - Роман Феликсович Путилов
— Стой! — Татьяна повисла на широких плечах супруга: — Хватит! Беги, в бочке воды набери и через забор заливай. Бочка с водой стояла где-то в огороде, пока мужики, гремя ведрами и сталкиваясь на узкой дорожке, вкруголя бегали за водой и неловко выплескивали воду через высокий забор, случилась другая беда. Проводам, ведущим в сарай, надоело перетираться о металлическую рамку, они вдруг вспыхнули яркой, слепящей вспышкой, а затем равномерно стали брызгать во все стороны горящими искрами, оглашая всю округу громким треском.
— Танька! — заорал кто-то с соседского крыльца: — Что у вас там? Пожар что ли?
— Горим! — Заорала девушка во все горло: — Дядя Митя, пожар у нас!
— Ойти ебти. — громко выругались с соседнего двора, затем хлопнула дверь, и кто-то что-то приглушенно заорал. Постепенно обстановка накалялась. Стена и палисадник, несмотря на несколько ведер воды, вылитые мужиками из-за забора, все еще продолжали вспыхивать новыми огоньками — мох между бревнами горел просто отлично. На крыше же сарая постоянно вспыхивали искры между замыкающими проводами, а с чердака сооружения вдруг повалил густой белый дым. В месту пожара сбегались соседи, некоторые даже с ведрами. Несколько человек стали носить воду от расположенной метрах в ста уличной колонки, но дело шло трудно. Высокий забор препятствовал меткому тушению, часто вода попадала не туда, куда хотел выплеснуть ее добровольный пожарный. Лучше всего получалось заливать огонь у высокого, бородатого мужа, а хуже всего — у невысокого паренька, с непотушенного окурка сигареты которого и началось местное веселье. Пару раз он даже опрокинул холодную о на себя, зацепившись краем ведра за острые доски забора.
В самый драматический момент мне кто-то положил руку на плечо, а знакомый голос прошептал в ухо: — Ну и что у нас здесь?
В словах, голосе и самой руке не было никакой агрессии по отношению ко мне, наверное поэтому, мои бусы никак не среагировали на прикосновение. Я обернулась и негромко прошептала мужу:
— Видишь, выкуриваю…
— Ну и как успехи? — снова горячий воздух мужского шепота обжигает ухо, а в сердце появляется желание бросить все и оказаться дома, в нашей с любимым уютной квартирке, где все хорошо и не приходится жадно высматривать любые изменения обстановки, режиссируя происходящим.
— Надеюсь, что уже скоро.
Возле чердачного окна провода вспыхнули особенно ярко, что-то оглушительно затрещало, и горящий комок кувыркнулся в открытое окошко, после чего чердак сарая осветился изнутри, как будто и там занялся пожар.
Вдалеке тоскливо завыли пожарные сирены.
— Мишка, Мишка! — Синичкина ухватила за рукав пробегавшего мимо нее с пустым, гремящим ведром, парня и что-то зашептала на ухо, подозрительно косясь на заворожено смотрящих на борьбу с огнем, столпившихся вокруг, соседей.
— Вот сейчас. — я сжала руку мужа: — Подстрахуй меня, если что…
— Ты скажи, что надо, я все сам сделаю.
— Нет, я должна сама все сделать, это мое дело, мне это надо. — я сжала его ладонь и отошла в сторону.
Парень показался через пару минут, таща в руке рюкзак, почти такой-же, что мне сегодня испортили нехороши люди. Он подбежал к Татьяне, что руководила своим мужем, уже залившим стену дома, показал ей мешок. Девушка улыбнулась и показала пареньку, чтобы он отошел в сторонку, а подъехавшая к месту пожара пожарная машина заставила парня отойти еще на десяток метров, после чего я поняла, что это мой шанс. Я замотала лицо платком, осторожно подошла сзади к, увлеченно следящему за суетой пожарных, юноше и ударила его сзади ногой… да, да, прямо туда, куда вы подумали. Парень с глухим всхлипом упал лицом в траву, сжимая руками больное место и подтянув к животу ноги, зажав руками лямки рюкзака, так что мне пришлось, присесть ему на спину и пилить широкие лямки своим любимым ножом. Не скажу, что черное лезвие справилось за пару секунд, но я смогла освободить парня от его ноши, до того, как он смог думать о чем-то, кроме своей боли. Перепелов лямки, которые напрасно старался зажать руками моя жертва, я ухватила рюкзак за стягивающие его горловину веревку и побежала через дорогу, а дальше во дворы. Тяжелый рюкзак сильно оттягивал руку, я не думала, что это золото столько весит. Я пробежала через двор, постоянно перекидывая свою ношу с одной руки на другую, затем свернула в, практически безлюдную в это время суток, промышленную зону, возникшую на месте бывшей исправительной колонии, постепенно переходя на шаг и верь головой, прислушиваясь. Я надеялась, что муж догонит меня на своей машине, и мы поедем домой с моей добычей, но характерного звука двигателя его «УАЗика», я не слышала, только доносились гулкие звуки ударов металла о металл из двухэтажного старого здания, наверное там находилось какое-то производство, да дребезжали на рельсах поздние трамваи, линия которых проходила отсюда всего в трехстах метрах. Я замерла, не зная, что делать — ждать, когда появится муж или идти на трамвайную остановку, пока не ушел последний трамвай, потому что если не уеду на последнем трамвае до метро, то до дома мне придется идти всю ночь… А может быть у Николая что-то случилось с машиной, ведь наши автомобили, они такие автомобилистые…
Пока я размышляла, о том, что делать дальше, раздались быстро приближающие шаги, но шла явно не моя половинка, поэтому я осталась стоять в тени здания. Из-за угла выбежала… выбежала нежданная Татьяна Синичкина. Не знаю, как эта мелкая дрянь нашла меня среди этих хитросплетений старых построек, но она это сделала. Я даже успела подумать, что может быть у рюкзака есть какой-то маячок, но через секунду мне стало не до рассуждений. Казалось бы, пробежавшая мимо меня, Татьяна остановилась, завертелась на месте, пока не увидела меня. Да и я тоже ее разглядела, вернее
