Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

Брэдшоу и Хэвишем нервно переглянулись, и мы подошли ближе к тому месту, где работали Перкинс и Матиас. Дверь была выломана, а на месте петель чернели выжженные пятна.

— Гляньте! — сказал Брэдшоу, указывая туда, где прежде находились петли. — Перкинс тут нигде вируса не хранил?

Я не сразу поняла, почему Брэдшоу спрашивает об этом, но в конце концов сообразила, в чем дело. Командор имел в виду очепяточный вирус. Где были петли — там пекли. Вирус оказался куда сильнее, чем я думала. И сбои в произношении были лишь началом.

— Да, — ответила я. — В маленькой колбе, хорошо защищенной словарями.

Повисла странная зловещая пауза. Опасность была реальной и очевидной, и даже закаленным асам вроде Брэдшоу и Хэвишем следовало дважды подумать, прежде чем входить в лабораторию.

— Что скажете? — спросил Брэдшоу.

— Вирус плюс Минотавр, — вздохнула Хэвишем. — Нас четверых не хватит.

— Я вхожу, — сказал Ньюхен, доставая из Путеводителя респиратор.

Маска была резиновой и походила на наши, с Той Стороны, только в качестве фильтра стоял словарь. Но не просто словарь, а Уэбстеровский, скрепленный корка к корке с Оксфордским.

— Не забудь кабель, — сказала Хэвишем, втыкая кусок провода в нагрудный карман его пальто.

— Мне понадобится винтовка, — сказал Ньюхен.

— Не дам, — ответил Брэдшоу. — Я за нее расписку давал, потому из рук не выпущу.

— Не время цепляться за правила, Брэдшоу, там мой напарник!

— Вот именно сейчас нам как раз и надо придерживаться правил, Ньюхен.

Они уставились друг на друга.

— Тогда я один пойду, — решительно заявил Ньюхен, натянул респиратор и снял пистолет с предохранителя.

Хэвишем схватила его за локоть и стала рыться в своем Путеводителе в поисках респиратора.

— Или вместе, или никак, Ньюхен.

Я отыскала нужную страницу с респиратором, вытащила маску из паза и надела под шляпапульту. Мисс Хэвишем прикрепила кабель и к моей куртке.

— Кабель — лучший тест на очепяточный вирус, — пояснила она. — При малейшем контакте с вирусом он сразу же начинает превращаться в кобеля. Надо выскочить прежде, чем он залает. У нас есть поговорка: «Услышал лай — деру давай».

Она потрогала бирку на шляпапульте.

— Поняла?

Я кивнула.

— Хорошо. Брэдшоу, идите первым!

Мы осторожно вошли в дверь с ее заочепятанными петлями и попали в лабораторию. Там все было перевернуто вверх дном. Опечатки для потустороннего читателя — мелкий раздражающий фактор, но внутри книги они — страшное зло. Опечатка — следствие искажения восприятия, а не причина: как только внутренний смысл слова начинает искажаться, так сразу возникает и опечатка. Возвратить слово к исходному написанию через ГТУ удается только в том случае, если вирус не сильно укоренился. Но обычно это бесполезно — все равно что застилать постели в горящем доме.

Лаборатория серьезно пострадала. Шкафы у дальней стены поросли изнутри толстыми ломами, мы пошли пока вру и увидели, что внушительный стол в центре комнаты превратился в огромный стул, колбы и бюретки стали кобрами и беретками и, что хуже всего, конь Матиас превратился в ком. Мисс Хэвишем посмотрела на меня и показала на свой кусок кабеля. Он уже начал менять цвет — я заметила пятнышки рыжего, белого и черного.

— Осторожно, — сказал Ньюхен. — Смотрите!

На полу рядом с осколками разбитой кобры клубился у самого пола тот же пурпурный туман, который я видела здесь в прошлый раз. Та часть пола, которую уже затронул вирус, постоянно менялась по мере того, как менялся смысл слов.

— Где он держал Минотавра? — спросила Хэвишем, когда у ее кабеля начали появляться мохнатые ушки.

Я показала, и Брэдшоу возглавил отряд. Несмотря на заверения знаменитого охотника о бесполезности потустороннего оружия, пистолет я все-таки достала. Командор осторожно отворил дверь в подвал за старым залом. Ньюхен включил фонарик и обвел подвал лучом. Дверь в клетку Минотавра была открыта, а чудовища и след простыл. Хотелось думать, что и Перкинса тоже, но он — или то, что от него осталось, — лежал на каменном полу. Минотавр сожрал его вплоть до грудной клетки. Позвоночник был обглодан дочиста, оторванные ноги валялись в стороне. От этого зрелища у меня перехватило дыхание, к горлу подступила тошнота. Брэдшоу выругался и отвернулся закрыть дверь. Ньюхен опустился на колени, чтобы прикрыть Перкинсу глаза, которые слепо таращились в потолок. На лице убитого застыл ужас. Мисс Хэвишем положила детективу руку на плечо.

— Мне так жаль, Ньюхен. Перкинс был хорошим человеком.

— Не могу поверить, что он сделал такую глупость, — гневно пробормотал Ньюхен.

— Надо уходить, — сказал Брэдшоу. — Теперь мы точно знаем, что Минотавр вырвался на волю, и нам надо вернуться лучше вооруженными и в большем количестве!

Ньюхен встал. Сквозь респиратор я заметила у него на глазах слезы. Мисс Хэвишем посмотрела на меня и показала на свой кабель, который начал обрастать мехом. Здесь потребуется мощная команда зачистки. Ньюхен прикрыл останки Перкинса своим пальто и вместе с нами двинулся следом за Брэдшоу.

— Возвращаемся в Норленд?

— Я уже охотился на Минотавра, — сказал Брэдшоу, ни на секунду не ослабляя бдительности. — В сорок четвертом году в Сталинграде. Он никогда не остановится перед убийством.

— Брэдшоу! — прикрикнула мисс Хэвишем, но командор был не из тех, кто подчиняется чужим приказам, даже приказам таких решительных людей, как Хэвишем.

— Не понимаю, — прошептал Ньюхен, останавливаясь на мгновение и глядя на перевернутую вверх дном лабораторию и облачко лилового дыма на полу. — Здесь просто нет столько вируса, чтобы устроить такой погром.

— Что вы сказали? — переспросила я.

Брэдшоу осторожно выглянул из-за двери, удостоверился, что все спокойно, и махнул нам рукой.

— Значит, поблизости может оказаться еще колония вирусов, — продолжал Ньюхен. — Что в том шкафу?

Он шагнул к небольшому деревянному шкафчику, обклеенному страничками телефонного справочника.

— Погодите! — крикнул Брэдшоу, подходя с другой стороны комнаты. — Позвольте мне.

Он схватился за ручку, и тут меня осенило. Телефонной книгой тут и не пахло. Листки некогда принадлежали словарю. Дверца была защищена.

— Стойте! — воскликнула я, но опоздала.

Брэдшоу открыл дверцу, и его окутало слабое лиловое свечение. В шкафчике валялось около двух десятков разбитых колб, и изо всех струился тлетворный вирус.