Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1 - Елена Владимировна Кисель
— Берегись! — это окрик учителя Найго, и толкнул меня тоже он. А с арбалетом стоит и гнусно щерится тот самый зазывала — и с ним еще трое низколобых, губастых. Наверное, те, кто любит приковывать живых существ посреди площади.
Учитель делает мгновенное движение посохом — едва различимый пасс отбивает следующую стрелу. Второй пасс отталкивает воздушного мага, который вздумал было нанести прессующий удар.
— Уводи их к реке, скорее, — я хочу сказать учителю, что не оставлю его, но он посылает мне короткий, острый взгляд из-под капюшона. А посох теперь легко, как тросточка, вращается в его пальцах, создавая силовой щит…
— Веди их, я догоню!
Понимание окатывает штормовой волной: мой Дар, Дар Воды… бесполезен в бою, но я смогу почуять воду, понять — куда вести. Второпях заталкиваю в повозку последнего терраанта, кричу: «Трогай!» — сам подпрыгиваю и становлюсь на выступ сзади.
Оглядываюсь — только чтобы увидеть, как учитель коротким движением артефакта рассекает и развеивает огненный удар. И один из нападавших — Стрелок — уже лежит, но к ним спешит ещё помощь… а потом тележка цветочника набирает скорость, дребезжит по мостовой, и мимо пробегает сперва какая-то девушка с фонтаном из сидра прямо над головой, а потом начинают ещё мелькать люди… компания растерянных горожан, нищие подозрительной наружности, потом еще мать тащит дочку за руку — и все они, все прилавки-люди-палатки — закрывают от меня учителя. Подножка слишком низкая, я пытаюсь подняться повыше и вытянуть шею — но есть только крики, вспышка ещё вспышка огненной магии… всё.
Он был Мечником, — стараюсь я успокоить себя, пока повозка цветочника удаляется от центральной арены. Был Первым Мечником в королевстве (а предательский голосок шепчет мне внутри, что с того времени прошло немало лет). Боевой жезл-артефакт — серьёзное оружие. Это оружие, которое может противостоять почти любому Дару — такие жезлы носит разве что гвардия Ракканта (а мерзкий голосок всё твердит, что если противников всё же будет слишком много — то не поможет и жезл).
Он догонит, — пытаюсь я убедить себя, пока мы снижаем скорость и пытаемся объехать толпу перепуганных гомонящих воспитанниц пансионата. Он всегда выполняет, что обещал. А неумолимый, дрянной голос твердит во мне — что такое обещание в романах всегда признак гибели.
— Куда сворачивать? Впереди толпа, — слышу я голос мальчишки-возничего — и тут же ловлю взглядом нескольких городских стражников, которые направляются к нам.
— Бэраард…
Дверь цветочной повозки неплотная, щелястая. Через окошечко просачивается шёпот той самой девочки-терраанта. Сжимает грудь в ледяные тиски.
— Истэйон… тиас… иссэ…
— Он близко, — переводит Хаата и судорожно выдыхает.
Помоги нам, Единый.
ЛАЙЛ ГРОСКИ
Больше всего это походило на суп. Славную такую рыбную похлёбку, в которой бурлили и булькали жрицы, дрессировщики, звери, музыканты, торговцы, охранники, воспитанницы пансионов и сдобные местные жительницы.
Наваристый, обжигающий супец. В него как-то по недосмотру швырнули ковчежное «тело», и теперь оно обживалось как могло.
Янист со своим наставничком угнали к главной арене, выручать даарду. Мел тощей весенней кошкой носилась тут и там — охотилась за Справедливыми. Кани подбавляла в похлёбку перцу. В основном при помощи звукового кристалла, с которым так и не рассталась. Гриз и Аманда нырнули в самую гущу — понеслись то ли усыплять зверей, то ли отслеживать кровавых варгов.
Мы слегка завязли перед сценой — из-за местных дружинничков, Блюстителей нравов. Блюстители нравов попытались потолковать с Рихардом Нэйшем о нравственности. Не берусь судить, но, кажется, их поразили результаты.
— Можешь хотя бы швырять их не в меня? — прошипел я, уворачиваясь от очередного проигравшего в философском диспуте.
Нэйш, который как раз отобрал у очередного блюстителя артефакторный жезл, мимолётом глянул в мою сторону и пожал плечами — они как-то сами, Лайл, не принимай на свой счёт.
Мимо пробежала девица, размахивающая юбкой. И кроющая королеву Ракканта мелодичными, красивыми словами. «Забирай меня скорее, увози до Ирмелея! — заливалась Кани в звуковой кристалл. — И ваще я не могу, поцелуй хотя б в ногУ!»
Девочка явно восполняла знание слов фантазией.
Пожалуй, я мог бы даже заслушаться. Или даже от души повеселиться.
Но мне какого-то чёрта было до крайности невесело.
Может, я просто слегка запыхался. Устал прикрывать Нэйшу спину — в чём устранитель очевидно не нуждался. И уворачиваться от тел тех, кто постиг философию слабых точек.
А, да, ещё я создавал панику. Просто потому что мог.
— Насилуют! — орал я, размахивая руками. — Бежим! Караул! Помогите! Хулиганы чести лишают! О нет! Тут хватают людей за всякое!
В воплях присутствовал нужный надрыв и градус. Пожилые жрицы и пропахшие ванилью матроны спасались со всех ног, в обнимку с мужьями и корзинами. Парочка старых дев, правда, попросила указать — собственно, в какой стороне хватают и лишают. Но мимо вовремя проскакала ещё одна бешеная деваха из Огненной Чайки. Деваха находчиво нацепила на голову панталоны и парализовала окрестный люд этим зрелищем.
Зато на мои призывы спешили Блюстители Нравов. Их, оказывается, не так уж мало ошивалось в толпе. Правда, боевая подготовка бравых дружинников Зеермаха слегка уступала подготовке двухмесячных котят. И ещё они берегли гражданских, потому не пытались вмазать по нам с дистанции, а подбегали с магией и жезлами поближе. Радуя повязочками на руках, разнокалиберными усишками и лозунгами:
— За королеву Трозольдию!
— Сдайтесь немедленно!
— Вы повинны в нарушении нравов!
— Как вам не стыдно!
Последний аргумент заставил «клыка» целую секунду смотреть на Блюстителя, прежде чем превратить его в дёргающуюся креветку на мостовой.
— Они тут слегка… далеки от реальности, а?
— Как Илай Бахнутый — от народа, — буркнул я и из чистой вредности холодовым ударом подсёк ещё одного Блюстителя.
«Магия не дей…» — догадался очередной дружинник, уже оседая на мостовую, посреди рассыпанных крендельков. Я перешагнул через него и трусцой припустил за устранителем — нырнул в месиво из паникующих торговцев, разлитого сидра, визжащих девиц, целующих всех подряд.
— Полагаешь, мне стоит получше изучить местные традиции?
— Ага, почему бы тебе тут не осесть. Проникнешься, соберёшь коллекцию чайных чашек… нравственности себе прибавишь.
— Что-то не так?
Я выразил всей своей натурой, что всё очень даже так, такее и быть
