Наталья Шитова - Дерзкая

Поэтому ее приближение меня не слишком обрадовало. Я оглянулась на нее и кивнула в ответ, надеясь, что она пойдет своей дорогой. Но она подошла и, встав рядом, оперлась о пластиковые перила.

— Ждешь?

Мне хотелось ляпнуть ей в ответ какую-нибудь колкость, но, право, было лень, поэтому я промолчала.

— Он редко опаздывает, — не смутилась Марина. — Куда он хотел тебя вести?

Я снова промолчала. Во-первых, Валерий не обсуждал со мной своих конкретных планов, ведя только пространные беседы, переливая из пустого в порожнее и восхваляя Рай. Во-вторых, мне было все равно, в какую дверь Извеков захочет войти на этот раз.

— Я только что была в городе, — заметила она безразличным тоном. И хотя я опять ничего ей не ответила, внутренне я взмолилась, чтобы она оставила эту тему. Мне не хотелось снова думать о том, что и как происходит в городе. После того визуального сеанса я едва пришла в себя, да и то только позволив Валерию превращать меня в эту чертову собаку.

— Там очень много новых людей, — продолжала Марина. — Они настроены враждебно. Лера очень обеспокоен.

— Чем же он обеспокоен? Его Рай неприступен, — отозвалась я.

— Разумеется. Так утверждает Лера. Если бы это было так на самом деле, он не нервничал бы так, — возразила Марина.

— Я не заметила, чтобы он как-то особенно нервничал.

— Это потому, что ты его совершенно не знаешь! Ты не знаешь его так, как я! — с вызовом ответила мне Марина, и в ее голосе появились такие знакомые и так раздражающие меня истеричные нотки.

— А я и не претендую, — отмахнулась я.

— Ну еще бы! Особенно теперь! — фыркнула Марина.

Напоминание о том, кто я теперь есть, вызвало глухую ярость. Только мысль о том, что Марина старается ранить меня потому, что мое присутствие даже в таком виде, невыносимо ей мешает, не позволила мне разозлиться окончательно. Если меня так ненавидят, значит я еще на что-то гожусь. Я даже знала, на что: на то, чтобы разобраться в том, что происходит в этих стенах. Марина могла мне в этом помочь. Поэтому я приняла добродушный вид и заставила себя улыбнуться вслед своим словам.

— Чему ты радуешься? — удивилась Марина, и ее длинный носик, на котором вблизи различались едва заметные веснушки, вздернулся в недоумении.

— Тому, что у меня есть враг.

Она пожала плечами:

— Ты сумасшедшая, Катя. Я не понимаю, что Лера нашел в тебе?

— Я бы тоже хотела это знать. Но он мне ничего не говорит. Я только помню, что говорил мне Александр. Мне наплевать на Рай и его обитателей, меня интересует только собственная судьба.

— Лера собирался собрать в одном теле все… — она замялась. Вероятно, в ее хорошенькой головке не умещались теории Извекова и его странная мистическая терминология.

— Да, я знаю. Он хотел, чтобы у Екатерины не осталось аналогов. Ну и что? Что дальше? Что я должна буду делать потом?

Марина повернулась, прислонилась спиной к стеклянной стене. Теперь я была с ней лицом к лицу. Неудобное положение. Мне не хотелось схватываться с ней в «ближнем бою». А беседа глаза в глаза — это, несомненно, ближний бой.

— Я тоже немногое знаю, но об этом Валера часто мне говорил. Он хочет, чтобы ты вместе с ним открывала новые двери.

Я не успела открыть рот, как Марина продолжила:

— Открывать новые двери — это то, что все время делает сам Валера. Но он не может больше делать это один. Возможно, придется построить еще не один Рай. И поэтому он искал помощника. И нашел тебя, — презрительно закончила она.

— Ты не подошла для этой роли?

— Лера сказал, что для того, чтобы в его деле от меня был какой-нибудь толк, ему придется поубивать несколько десятков человек по разным местам, — обиженно сказала она.

— Какая жалость. Но я надеюсь, что он не станет этого делать.

— Я почти упросила его попробовать, но он все-таки отказался.

Что ж, Валерий Извеков был очень умным сумасшедшим. Но тем не менее, мне как-то не верилось, что всю эту жестокую эпопею с моей жизнью Валерий затеял ради новых дверей.

— Зачем Извекову столько дверей? Разве их недостаточно в Раю?

— Этого я не знаю, — пожала плечами Марина. — Валерий бродит по реальностям иногда один, иногда со мной. Раньше с ним часто ходил Саша. А теперь он, похоже, будет брать туда только тебя…

— А ты не знаешь, что стало с Александром?

Марина покачала головой:

— Я только знаю, что Валера отправил его в «каменный мешок».

— Куда?

— Есть такая реальность. Я ни разу в ней не была. Но Валера раньше часто о ней говорил — сейчас меньше. Сашу он отправил туда. Лера говорил, что там ему будет хорошо.

— Лера ошибался, — я поняла, что от человека, имеющего десятки аналогов, не добиться весомой информации. Несколько сотых долей сознания — это же почти что куриные мозги. А я-то раньше думала: почему у людей так различаются умственные способности. Вопрос, оказывается, решался очень просто.

Валерия все не было. Я оглянулась на дверь его апартаментов, что находилась за моей спиной, но в коридоре по-прежнему никого не было видно.

— Я пойду потороплю его, — заявила я и, не прощаясь, покинула обозленную Марину. Она чего-то хотела от меня потребовать, но я не поняла ее намеков, а прояснять их у меня не было никакого желания.

В гостиной Валерия никого не было. Там все было точно так же, как и во время моего первого посещения. Белый цвет, чистота, прозрачность, минимум вещей и мебели. Но только сейчас, войдя в помещение, я вдруг поняла, как обстановка в комнате Валерия похожа на кабинет Юры в агентстве. Навязчивое стремление убрать из своего окружения все лишнее было мне очень хорошо знакомо. Юрий тоже создавал вокруг себя голое, сверкающее пространство, в котором не за что было зацепиться взглядом. И я знала, зачем он это делает. Он хотел до минимума сократить информацию о своем внутреннем состоянии. Что еще, кроме слов и поступков человека, может рассказать о нем почти так же хорошо? Его вещи: их вид, назначение, количество и состояние. И Юрка настойчиво убирал этих бессловесных свидетелей из своего окружения, может быть даже не осознавая, что это тоже говорит само за себя. Отсутствие окружающих его мелочей говорило о том, что он несчастлив, что воспоминания, вызываемые вещами, для него болезненны и нежелательны. Юра, видимо, не зря воевал со своими воспоминаниями: жизнь, которую он себе создал, была для него более-менее приемлема.

Извеков, скорее всего, обставлял свои апартаменты из тех же соображений. Ничего не должно было мешать ему заниматься своими райскими делами. Значит, такие вещи были. Было то, что могло помешать. И Извеков избавился от этого.