Венец смерти - Береника Лито
— Навещу Ванессу завтра после полудня.
Кейси вскинулась:
— Джулиан, но как же домашний арест? Ты дал слово мистеру О’Конеллу…
Маг несколько мгновений непонимающе смотрел на девушку, а потом тихо произнес:
— Я хочу узнать все, до конца, как можно скорее, понимаешь? Не могу лишней минуты жить в неведении и думать обо всем этом.
Тигрица, догадываясь, что сейчас чувствует маг, не стала больше пытаться его отговаривать, лишь решительно произнесла:
— Я поеду с тобой!
— Кейси… Это не вполне удобно!
Девушка злобно оскалилась:
— Мне плевать, удобно это или нет. Она может быть опасна, эта мстительная тварь, понимаешь? Если хочешь от меня избавиться на время этой встречи — тебе придется меня уволить.
Джулиан примирительно улыбнулся — едва ли не впервые он видел свою телохранительницу настолько в ярости:
— Успокойся. Ты права, а я не прав. Я не понимаю, как можно бояться подругу детства, Кейси.
— И тем не менее…
— Хорошо, завтра ты поедешь со мной. — с этими словами Джулиан пошел к двери.
Оборотни еще немного посидели за столом, обдумывая все услышанное. Лодур тихо спросил:
— Как думаете, почему Гроссмейстер рассказал нам все… Об этой интриге?
Леон предположил задумчиво:
— Может быть он просто хотел хоть с кем-то поделиться своим невероятным по изяществу свершением.
Кейси, попрощавшись с друзьями, тоже поднялась наверх, в свою комнату. Сегодня так много всего произошло. Ей было о чем подумать. Нежные губы Леона… Потерянный вид Джулиана… И мерзкая мисс Штайнхарт, которую сейчас Кейси готова была просто разорвать на куски.
Часть 2
Венец смерти. Глава 10. Удар в спину
Маг быстрым шагом вошел в прихожую дома Штайнхартов. Это не был особняк, как у Лалов, семья Штайнхартов жила гораздо более скромно, как и подобает одному из младших магических родов.
Кейси шла следом за Джулианом, сосредоточенно глядя вперед. У нее перед глазами сейчас должен был разыграться последний акт драмы. Девушка от всей души сочувствовала своему подопечному в этот момент.
Ванесса Штайнхарт обнаружилась в своей комнате, еще вялая, заспанная, она пила что-то из кружки и листала довольно толстый фолиант. Стук двери заставил девушку вздрогнуть так, что она едва не выронила из рук кружку. Однако же не выронила. Голос у мисс Штайнхарт был полон негодования и сочился нескрываемым ядом:
— Джулиан, это ты в компании своей телохранительницы окончательно утратил понятие о хороших манерах? Забыл, что, прежде чем вломиться в комнату к даме, следовало хотя бы постучать?
Маг криво усмехнулся:
— Мне слишком многое вчера пришлось обдумать, чтобы я еще вовремя вспомнил о правилах хорошего тона, Ванесса.
Магичка, услышав в голосе друга детства настоящее отчаяние, тут же встревожено спросила:
— Что случилось, Джулиан?
Кривая улыбка артефактолога была одновременно и горестной, и злобной. А в его голосе звучал неприкрытый сарказм:
— Случилось так. что человек, которого я считал другом, которому я доверял, оказывается, использовал меня как пешку… Нет, скорее — как разменную монету.
Мисс Штайнхарт, кажется, начиная что-то понимать, пробормотала вопросительно:
— О чем ты говоришь, Джулиан?
Маг, не в состоянии больше выносить игру в обличение, которую сам же и начал, крикнул в лицо подруге:
— Как ты могла, Ванесса? Использовать меня для того, чтобы отомстить за собственные беды и печали… Я мог бы понять, если бы ты честно пришла ко мне и попросила о помощи. Но ты решила попросту сделать из меня марионетку!
Девушка изумленно смотрела на кричащего мага. Ее глаза повлажнели, голос дрожал на грани истерики:
— Это ты сейчас говоришь, что помог бы мне. На самом деле ты знать не желаешь ничего кроме собственной работы и магии. Разве тебе было дело до Альберта, когда он решил стать вампиром… Когда оставил меня, растоптав мои чувства ради собственных амбиций? Ты поддерживал меня, потому что я была тебе удобна в качестве помощницы, и не более того. И ты называешь такое отношение дружбой?
Джулиан, злобно глядя на подругу, тихо прошипел:
— И потому ты меня подставила, предала, разрушила в первую очередь мою репутацию? Решив, что я не друг тебе, и потому не заслуживаю права на выбор?
По щеке девушки скатилась первая слеза. Видно было, что ее больно ранят слова Джулиана, именно поэтому она пыталась что-то ему объяснить, оправдаться:
— Ты вряд ли когда-то даже задумывался, что за мразь на самом деле эти вампиры. Ни чести, ни сочувствия, ни милосердия. Они уничтожили целый род магов, как они считали, всех, до единого, ради того, чтобы сохранить в неприкосновенности свою тайну.
Я узнавала, в то время уже можно было применять магию обета. Когда тот, на кого наложен обет, не может выдать запретную информацию под страхом смерти. Проговорился — умер. Но это выбор того, на кого наложен обет, и риск тоже его.
Так нет же, эти клыкастые твари просто предпочли всех убить. Всех до единого. И не их стараниями из всего рода остался жив кто-то, кто смог их обличить, и оставить своим потомкам завет когда-нибудь отомстить вампирам дома скорби за смерть его семьи.
И я горда — слышишь ты, горда, что именно мне удалось исполнить завет моего далекого предка, первого из Штайнхартов!
Видя, в каком состоянии сейчас находится мисс Ванесса Штайнхарт, Кейси не стала влезать в разговор, чтобы сообщить девушке, шатко балансирующей на грани истерики, что полностью солидарна с вампирами: глупо и недальновидно доверять свой секрет магам, которые могут найти способ, как обмануть любой обет молчания.
— И ты сделала бы это любой ценой, несмотря ни на что? — с горечью в голосе поинтересовался Джулиан. Ванесса попыталась вытереть текущие не переставая из глаз слезы, и Кейси подала девушке лежащий на комоде носовой платок.
— О чем ты говоришь, вообще? — яростно вопрошала мага подруга. — Никто не умер, не пострадал, только клыкастая дрянь получила по заслугам.
— Никто не пострадал? Твой друг детства и бывший жених потерял свою… своего наставника и сира. Меня могли бы обвинить в убийстве этой, как ты говоришь, клыкастой дряни. Не говоря уж о моей пострадавшей репутации.
— Ты в состоянии вообще думать о чем-то кроме своей драгоценной репутации? — фыркнула Ванесса раздраженно. Джулиан резко ответил:
— Похоже, что ты была не в состоянии думать ни о чем, кроме мести. И тебе было наплевать на меня и на Стаха…
— Альберту… Альберту так и надо! Даже после того, как он разорвал со мной помолвку, он продолжал считать, что мы можем быть друзьями. Встречаться. Обмениваться сведениями.
