День саранчи - Никита Велиханов
— Ну положим, с саранчой и с пчелами мы бы справились, — внимательно следя за собственным состоянием и пытаясь выиграть время, начала Ирина, — это вам не дуболомов из спецназа травить.
— А вот как раз ради этого мы и не стали вас сразу убивать. Потому что, честно говоря то, что вы умеете, для меня было полной неожиданностью. С дуболомами — как вы изволили выразиться — из спецназа я бы справился одной левой. С минимальными потерями. Я даже и собак с волками не хотел подставлять — а потом решил: пусть потренируются. Армия, которая не воюет, многого ли стоит, а, как вы считаете?
Ирина не ответила.
— Молчите? Что ж, я так и думал, что вы станете молчать. Что общаться со мной в такой ситуации вам будет несколько некомфортно. Вам было бы куда комфортнее побеседовать со мной где-нибудь на Лубянке, не правда ли? Переломав мне для начала пару ребер — просто, чтобы облегчить взаимопонимание, ведь так? И вот тогда вы были бы вполне в своей тарелке.
Он встал и сделал пару шагов туда-сюда по землянке. Ирина уже поняла, что это была именно землянка.
— Только дудки, — Колесник явно начал заводиться. — На ваших условиях никогда и никакой игры больше не будет. Я и без ваших техник смог бы выполнить всю свою программу, и в достаточно сжатые сроки. На Белоруссию — два месяца. На Украину — еще полгода. Потом за пару лет мы бы вполне управились с Россией — масштабы великоваты, но и мы ведь не стоим на месте. Затем, конечно, пришлось бы повозиться с Америкой. Просто потому, что далековато. И на одно только внедрение и разработку территории ушло бы несколько лет. Но и там тоже никаких особенных сложностей я не предвидел. А уж теперь... Теперь, когда вы сами принесли мне в руки такие психотические техники, о которых я даже и не мечтал, работа существенно упрощается. Да, кстати, а откуда вы их, собственно, взяли? По моим данным — а у меня, заметьте, были неплохие возможности понаблюдать за белорусскими и российскими (а также и за некоторыми другими) спецслужбами в естественных, так сказать, условиях, — еще год назад ни у кого в мире ничего подобного не было. Я начал первый этап операции, рассчитывая на закономерный и быстрый успех — вы, кстати, в курсе, что инфильтрация пошла уже и в Гомеле, и в Минске?
Ирина пристально на него смотрела.
-- Вот только не надо. Не надо меня гипнотизировать. Я сам кого хочешь загипнотизирую. Мне кажется, что вы должны быть в курсе. Если с вами успел связаться ваш товарищ, который поехал в Минск. И благодаря которому, насколько я понимаю, отсюда отозвали это пушечное мясо. То есть не пушечное, конечно. Хотя, честно говоря, превращать в людоедов не только собак, но и волков мне не хочется. Но — они ведь, как вы знаете, сами напросились. В смысле, местный спецназ. Однако вернемся к сути дела. Откуда вы узнали эти техники? Где вы этому научились?
Ирина молча попыталась сконцентрироваться и саккумулировать более или менее внятный и мощный астоматический импульс.
— Ой-ой, уже боюсь, — всплеснул руками Колесник. — Сейчас она будет гасить меня телепатически. Не выйдет, стерва ты гэбэшная, дудки.
Он наклонился к ней вплотную и зашипел ей прямо в лицо.
— Я даже руки тебе связывать не стал, поняла? Потому что я тебя не боюсь. Со всеми твоими техниками. Потому что ты теперь — как раздавленный червяк. Можешь извиваться, сколько хочешь, потому что кусать тебе — нечем. Медикаментозные способы воздействия — ты поняла меня, сучка? Можем усиливать психотические способности, а можем и глушить. Как рыбу. Насмерть. Ты подергайся, подергайся. От физиологии никуда не уйдешь. И ты у меня подергаешься, а потом смирненькая будешь, как овечка. И все-все мне расскажешь.
Ирина попыталась сконцентрироваться еще раз, и с ужасом поняла, что Колесник прав. Если не на сто процентов, то, по крайней мере, на девяносто. Все ее астоматические метания заканчивались практически ничем – на пути у энергии, которая должна была концентрироваться и свободно перетекать из формы в форму, из импульса в импульс, стояли какие-то невнятные клочья сизого тумана — точно такого же, каким в астоме виделся сам Колесник. Кое-что ей удалось собрать, в дальних, резервных, так сказать, областях психики. Но этого кое-что было слишком мало. Хватит, чтобы подержать астом. Хватит, чтобы не заели комары, если им с Ренатом удастся-таки отсюда вырваться. Но вот на то, чтобы скрутить этого монстра и приложить его мордой об косяк уже не хватит. Не говоря уже о том, чтобы перевести его полностью под свой контроль. «Нечего сказать, влипла, – подумала она. — Да кстати, почему влипла? Влипли. Где-то здесь он держит еще и Рената. Если не прошло уже слишком много времени, и если он не успел взять еще и Виталика».
— А где мой напарник? — спросила она.
— Вот это дело, — вдруг обрадовался Колесник. — Вот это уже начинает напоминать здравый переговорный процесс. Здесь он, здесь. Никуда он не делся. Жив и здоров. Пока, позволю себе заметить.
— Что значит — пока?
— А то и значит, что срок его жизни и состояние его здоровья будут теперь напрямую зависеть от вас, голубушка.
Ирина, с трудом продираясь сквозь густые клубы сизого дыма, раскопала у него в голове смутный образ Рената, лежащего на чем-то вроде соломы. Ренат, в отличие от нее, был связан и без сознания. По крайней мере, Колесник представлял его себе таковым.
Она огляделась в астоме и поняла, что этой ее вылазки Колесник все-таки не заметил. И то хорошо.
— Что вы имеете в виду?
Время! Время! Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Хотя бы настолько, чтобы подглядывать за тем, что творится в голове у этого маньяка.
— Что я имею в виду? Ну что ж, пойдемте, посмотрим на то, что я имею в виду. Вставайте, вставайте! Ходить вы можете, хотя бег трусцой по пересеченной местности, боюсь, у вас сегодня не получится. Да и завтра тоже навряд ли. А мы, в свою очередь, постараемся сделать так, чтобы вам не слишком хотелось расходовать свои и без того не бог весть какие физические и психические силы. Очень постараемся.
Ирина поднялась с лежанки. «Что-то вроде деревянного, грубо сколоченного из
