Путеводная звезда (СИ) - Орлова Тата

      Внутри всколыхнулось дерзостью, но я, не столько вспомнив слова Сашко, сколько борясь с подступавшей дурнотой, промолчала. С трудом сползла с ведшей себя смирно лошадки, немного постояла, давая телу привыкнуть к новому положению.

      - Неподалеку бьет ключ, можно умыться, - подошел ко мне со спины Сашко. Протянул платок… и откуда только достал?

      - А не побоятся, что сбежим? – чуть громче, чем стоило, поинтересовалась я. Все было как-то… не так.

      Нет, ни к чему из всего произошедшего за последние два дня я не была готова, чтобы сравнивать собственное представление с тем, что со мной случилось на самом деле, но я все равно подспудно чувствовала фальшь. В словах, взглядах, жестах, поступках…. Словно все вокруг меня были актерами, играя каждую свою роль, а я…. А я наблюдала за ними со стороны, не понимая смысла действа, но «видя», как коряво, бездарно разыгрывают они свое представление.

      Сашко, Карим, воины….

      Если кто и не лгал, так лошади, тут же уткнувшись мордами в хилую траву и занявшись привычным делом, но от них как раз моя судьба если и зависела, то в малой степени.

      - Неподалеку от нас дозор, - едва ли не равнодушно отозвался Сашко и первым направился к зарослям кустарника.

      Пришлось последовать за ним – умыться действительно хотелось. И не только умыться.

      - Вы с Каримом давно знакомы? – поинтересовалась я, когда мы уже возвращались обратно.

      - Да уже года четыре, - ответил он, сорвав лист с дерева, мимо которого мы проходили и растерев его в пальцах. – След на его лице от моей шашки.

      - Вряд ли он оставил подобную наглость безнаказанной? – вздохнув, остановилась я.

      Если на миг забыться, не помня про обстоятельства, забросившие меня в этот мир, можно было признать сдержанную, суровую, но при этом наполненную силой и мощью красоту окружавшей меня природы.

      - Наглость? – ухмыльнувшись, переспросил Сашко, не дав мне увязнуть в накатившей меланхолии. – Да, Карим именно так и посчитал.

      - И? – я оглянулась.

      Он не смотрел на меня, вглядываясь в какую-то ведомую только ему даль.

      Простая одежда, неухоженные, растрепанные волосы, грубое, обветренное лицо….

      Ничто из этого не помешало мне вновь увидеть в нем следы благородства текущей в его жилах крови.

      - Меня спас ваш муж, - коротко бросил Сашко.

      - Ее муж? – Карим подошел совсем неслышно.

      Я резко обернулась, покачнулась, буквально напоровшись на какой-то горячий, обжигающий взгляд.

      - Ее муж, - тем же безразличным тоном проговорил Сашко, отвечая на вопрос. – Граф Георгий Орлов….

      Судя по тому, как побледнел смуглый горец, подобного развития событий он не ожидал….

      Растерянность Карима была недолгой. Мелькнула и исчезла, сменившись алчным огоньком, наводившим на грустные мысли. Судьба дочери Ивана Струпынина могла быть весьма незавидна, а Эвелины Федоровны Орловой?!

      Ответа на этот вопрос я не знала.

      Я так думала, не догадываясь, насколько оказалась к нему близка.

      Словно откликаясь, Карим криво усмехнулся, продолжая бесцеремонно меня разглядывать:

      - Рахмат будет доволен. Красивая непорченная девка – много денег. Дочь Красина – еще больше.

      Спросить, откуда ему известно имя отца, я не успела, Сашко поторопился, не дав мне открыть рот:

      - А если граф жив?

      И так это прозвучало многозначительно, что я – поверила. Не заново – смерти мужа я для себя не допускала, а уже едва ли не безгранично.

      Георгий был жив…. Оставалось лишь его найти.

      О том, что сама не свободна, я не забыла, но в этот миг все казалось таким неважным!

      - Жив. Мертв… - безразлично к словам Сашко дернул крепким плечом Карим. – Накорми ее и отдыхайте. Переход будет длинным, к закату должны быть в Хавроне.

      Должны быть в Хавроне…. Память не подвела, дав «увидеть» весь свой путь от Ланзири до того места, где мы сейчас находились.

      Все дальше от границы. Все меньше надежда на помощь….

      Так должно было быть, но я – не отчаивалась. Не тогда, когда Сашко, сам того не желая, укрепил мою веру.

      С едой я управилась быстро – слишком много событий, слишком много эмоций, лишивших меня аппетита, лишь отломила от лепешки, да с трудом прожевала кусочек сыра. А вот от воды не отказалась. Свежесть утра сменилась тяжелым, душистым теплом, от которого мучила жажда, и кожа под меховой жилеткой стала неприятно влажной.

      Сашко о скудности моей трапезы ничего не сказал. Когда отдала остатки лепешки, завернул ее в тряпицу, убрал в седельную сумку. Потом ушел ненадолго, вернулся с войлочным одеялом. Бросил на землю в тенечке:

      - Вам нужно отдохнуть.

      Он был прав, я устала. Более того, я прекрасно понимала, что силы еще понадобятся, но… не в самом Сашко, в той заботе, в том, как он нарочито, словно назло Кариму, уделял мне внимание, было что-то лживое, неприятное….

      - Вам нужно отдохнуть, - повторил он, заметив, что я не тороплюсь выполнить похожую на приказ просьбу. И на этот раз короткая фраза прозвучала еще категоричнее, окончательно лишая возможности спорить.

      Но я все равно колебалась еще несколько мгновений. Сначала присела на самый край одеяла, и лишь потом легла, положив голову на папаху, которую он стянул с себя.

      Сон обрушился на меня стремительно. Еще миг назад я слышала конское ржание, шелест ветра в траве, стрекот насекомых, низкие, хрипловатые голоса мужчин, а затем все пропало, оставив после себя только ощущение неудобства и какого-то смутного напряжения, которое не давало рухнуть в самую глубь, окончательно раствориться во внутренней тишине, слившись с властвовавшим там покоем.

      Проснулась не менее резко. Сашко еще не успел коснуться руки, а я уже открыла глаза, почувствовав присутствие чужого.

      В первый момент испуганно дернулась – не сразу вспомнила, где и по какой причине нахожусь, но заметив, как на лице Сашко мелькнула тень не то растерянности, не то разочарования, подобралась, пряча за отрешенностью всколыхнувшиеся эмоции.

      Женщина в горах должна быть мужественна, но тиха и незаметна….

      - Через четверть часа выдвигаемся. Если вам что-то нужно, - прихватив папаху и натянув ее на голову, выпрямился он.

      Я – кивнула. Нужно. Карим сказал о долгом переходе, о собственной нужде стоило позаботиться заранее.

      Опять те же заросли кустарника и тот же ручеек…. Пальцы заломило от ледяной воды, ознобом прошлось по разморенному тяжелым дневным сном телу….

      - О побеге даже не думай, - одними губами прошептал Сашко, подавая тряпку, чтобы вытерла руки. – Ни о чем не думай, просто жди….

      - Мой муж… - так же, как он, только выдохнула я.

      - Быстрей давай! – вышел из-за дерева один из сопровождавших нас воинов. – Карим ждет.

      Сашко не ответил ни словом, ни жестом, просто забрал тряпку и отошел. Оглянулся… воин не сдвинулся с места, смотрел то на меня, то на моего спутника-похитителя, кивнул, торопя….

      Женщина в горах должна быть….

      Перед глазами потемнело, но я, мотнув головой, разогнала вязкую тьму. Теперь я не просто верила Сашко, я знала: он - поможет. Как?! Ответить себе на этот вопрос я не могла, если только объяснить причину подобной убежденности.

      Кровный долг…. Нарушить его – стать изгоем, отвержденным, для которого в горах не откроются двери ни одного дома.

      Так говорил Иван….

      - Что с вами?

      В помощи, чтобы сесть верхом я не нуждалась, но Сашко воспользовался возможностью вновь оказаться рядом со мной. Подправил седло, погладил всхрапнувшую лошадку.

      Что со мной?!

      Я посмотрела на мужчину…. Получилось свысока….

      В нашем распоряжении было всего несколько мгновений, но даже будь их значительно больше, разве сумела бы я объяснить, что чувствовала не только вчера или сегодня, но все эти долгие дни и ночи?! Через что прошла, когда металась из одной крайности в другую, когда поддавалась разрывавшим меня на части чувствам?! Когда то убеждала себя, что с Георгием, с нашей дочерью, со мной самой ничего страшного произойти не может, чтобы тут же вновь сорваться в пропасть беспросветного отчаяния?!