Татьяна Дихнова - За двумя кладами погонишься...

Выйдя из ванной, я поплотнее завернулась в теплый халат, любезно предоставленный мне Акси, и направилась вниз, обзавестись еще одним стаканом теплого вина со специями. Несмотря на довольно раннее время, чуть за полночь, все уже спали, и каждый этаж был освещен лишь двумя тускло горящими светлячковыми лампами. Осторожно спустившись по лестнице, уже застланной вернувшимся из чистки ковром, я прошла на кухню, где сумела самостоятельно обнаружить все необходимое, и, вооружившись дымящимся графином, пошла обратно. В тот момент, когда я находилась на площадке второго этажа, послышался странный шум из коридора, и я с любопытством в него заглянула. В тусклом свете было очень сложно что-то толком разглядеть, но мне показалось, что я успела увидеть, как закрылась дверь комнаты Антея. Пройдясь для верности до конца коридора, я так и не обнаружила ничего подозрительного и, дабы не остыло вино, поспешила к себе в комнату. Все-таки меня наняли не за Антеем и его мамочкой следить, а Акси охранять, чем и следует заняться, не все же Фарьке на страже стоять.

По дороге я осмотрела апартаменты номинальной хозяйки дома, но, как и следовало ожидать, ничего подозрительного не обнаружила. Акси мирно спала, а свернувшийся клубком на кресле оцелот вскочил и увязался за мной, немного поболтать на ночь. Забравшись в кровать, я налила вино в два бокала, и мы с оцелотом приступили к его употреблению. Когда графин почти опустел, я вздрогнула и прислушалась — мне показалось, что в коридоре раздались странные шаркающие шаги, но посланный на разведку Фарь доложил, что там ничего и никого нет. Видимо, у меня не в меру развилась подозрительность и нервы уже ни к черту. Пора спать. Одним глотком прикончив вино, я чмокнула зверя в нос, отправила его на сторожевой пост, а сама, едва моя голова коснулась подушки, сладко уснула.

— Айлии, в'тавай, в'тавай ско'ее! — ворвался в мой сон отчаянный писк. — Акси, камин, дым...

Ничего толком не поняв, кроме того, что случилось что-то непредвиденное, я вскочила с кровати, наскоро завернулась в халат и подбежала к двери, соединяющей наши комнаты. Едва я приоткрыла створку, как из комнат Акси явственно потянуло дымом.

— Зови Антея, — рявкнула я Фарьке первое, что пришло в голову, и бросилась обратно к кровати, оказаться на которой в ближайшее время мне уже не светило.

Сорвав с широкого матраса простыню, я намочила ее под краном, с головой завернулась в полученное защитное средство и только тогда рискнула проникнуть в апартаменты мадемуазель Фау.

Первым делом я распахнула стеклянные двери, ведущие на балкон, и в гостиную ворвался свежий, холодный воздух. Для храбрости сделав пару глотков ночного тумана, я опять нырнула под простыню и вбежала в насквозь задымленную спальню. Хозяйка апартаментов разметалась по кровати и явных признаков жизни не подавала, а приглядываться мне было совершенно некогда — схватив Акси под мышки, я потащила ее в сторону двери. Метров через пять с меня слетела простыня, едкий дым проник в легкие и защипал глаза. Остановившись, я закашлялась, и в этот момент в дверь ворвался почти раздетый Антей. Довольно быстро для столь нештатной ситуации оценив обстановку, он забросил сестру на плечо и вынес ее на балкон. Протирая слезящиеся глаза, я выбралась следом, охая и стеная более чем натурально.

Но жалеть себя любимую ситуация не позволяла — Акси было намного хуже, так что, отшвырнув в сторону сослужившую свою службу простыню и оставшись в насквозь промокшем халате, я бросилась к неподвижно лежащей на плетеном кресле девушке. Коснувшись рукой ее шеи, я ощутила под пальцами легкое биение и что было сил рявкнула на замершего у перил Антея:

— Что ты стоишь как истукан? Марш за доктором, живо.

Молодой мсье Фау так испугался, что чуть было не сиганул с балкона прямо в канал, но, слава бору, вовремя одумался и исчез в дверях.

Оставшись одна, я огляделась в легкой растерянности, не слишком понимая, что мне теперь делать. Затем в голове немного прояснилось, я сходила в практически проветрившуюся гостиную, отыскала на кушетке плед и тщательно укутала им Акси — так и не исправившаяся погода совершенно не располагала к нахождению на свежем воздухе в одной легкой кружевной сорочке. Убедившись, что при всем желании я не в состоянии оказать сколь бы то ни было существенную помощь, я приступила к единственному возможному сейчас толковому занятию, а именно — установке причин ночного происшествия.

Было совершенно очевидно, что беда случилась по вине не до конца потухшего камина, и проведенный мною осмотр это подтвердил. Даже сейчас часть углей еще поблескивала красным, а что творилось здесь еще час назад, когда сонная Акси задвинула заслонку, перекрыв дымоход, вообще страшно представить. Еще чудо, что мы с Фарькой остались целы. Кстати, а почему оцелот так поздно обнаружил опасность? При его-то нюхе Фарь был просто обязан предотвратить беду. Выяснить этот вопрос я не успела, поскольку как раз вернулся Антей в сопровождении проснувшейся экономки и доктора, и мы принялись бестолково суетиться. Сначала никак не могли решить, в какой именно комнате стоит устроить Акси. Споры вполне могли продолжаться до утра, но я, поняв, что без оперативного вмешательства тут не обойтись, велела:

— Антей, отнеси сестру в комнату отца, Мари, постели там свежее белье.

Экономка, донельзя напуганная происходящим, проявила чудеса расторопности, и к тому моменту, как мы спустились на второй этаж, нас ждала практически готовая постель. Доктор безапелляционно выставил всех за дверь, заявив, что истеричные женщины будут ему только мешать, а от мужчин вообще отродясь никакого толку не было. Возражать, понятное дело, никто не стал, и мы спустились вниз, в столовую, где я попросила Мари сделать нам троим по чашке чая с крепкой травяной настойкой.

— А где Рейчел? — поинтересовалась я у псевдоплемянника, угрюмо застывшего в соседнем кресле.

Антей неохотно поднял голову.

— С момента смерти дяди мама очень плохо засыпает, и семейный врач прописал ей снотворное. Так что ночью ее никаким шумом не разбудишь. — Криво усмехнувшись, не вполне почтительный сын добавил: — Да оно и к лучшему. Мама непременно устроила бы сцену, а и без нее тошно.

— И как Акси могла оказаться столь неосторожной? — укоризненно покачала я головой. — Видимо, смерть отца и на нее очень повлияла.

Реплика моя осталась без ответа, поскольку в этот момент вернулась экономка с нагруженным различной снедью подносом. За ней семенил донельзя испуганный домовой, что-то бормотавший себе под нос.

В полном молчании мы приступили к внеочередной трапезе, лишь изредка Мари или я нарушали тишину односложными репликами, полными тоскливого ожидания. Наконец на лестнице послышались шаги, и мы дружно высыпали в холл.