Тихие шаги - Лена Александровна Обухова
Сначала прошлась по магазинам и набрала разной еды: и того, что ела сама, и того, что, с ее точки зрения, могло заинтересовать не слишком прихотливого мужчину, но с уклоном в правильное питание, как она его видела. Заодно прикупила то, без чего совершенно точно не могла обойтись ближайшие пару дней, сократив список таких вещей до минимума.
Жара убивала и голод, и желание стоять у плиты, поэтому пообедала Диана весьма скромно – большим салатом. Но появившийся ветер и прогноз погоды обещали, что через пару часов жара спадет, а значит, у нее все же будет шанс доказать Карпатскому, что готовить она умеет. И весьма неплохо.
Пока же заниматься ужином все равно было рано, поэтому она решила взяться за уборку. Так время пролетит быстрее. К тому же, домашние хлопоты никогда не вызывали у нее раздражения и были вдвойне приятны, когда они для кого-то еще.
Для одинокого холостяка Карпатский весьма неплохо поддерживал в квартире чистоту, но протирать пыль можно хоть каждый день, а то и пару раз в сутки. Вот только закончила Диана с этим весьма быстро и решила пойти дальше: разобрать небольшой бардак на холодильнике. Здесь он был не очень высоким, примерно с ее рост, и наверху скопилось много мелких предметов: пустая пачка от сигарет, непонятным образом оказавшиеся там ножницы и моток скотча, вскрытая упаковка пальчиковых батареек, инструкции от микроволновки и кофеварки, лежавшие, судя по всему, уже приличное время. И пара листов белой бумаги, сложенных пополам, с карандашом внутри. Карандаш она заметила не сразу, только когда тот выпал и, ударившись о стол, отскочил на пол.
Диана чертыхнулась, подняла карандаш, собиралась засунуть его обратно в сложенные листы, но заметила, что между ними притаились еще и фотографии. Природное любопытство заставило ее на них взглянуть, после чего уборка была забыта.
На первой же фотографии Диана обнаружила шкатулку. Ту самую шкатулку, которую накануне отнесла Карпатскому. Только было непохоже, что ее сфотографировали в лаборатории или каком-нибудь кабинете. Снимок явно был любительским и сделан на чьей-то кухне. Диана машинально перевернула фотографию и обнаружила на оборотной стороне подпись карандашом: «Кочергин 10 июня».
Сев за стол, Диана раскрыла сложенные пополам листы и мельком просмотрела два других фото. Оба вызвали ужас: на них были запечатлены мертвые тела с разодранной грудной клеткой. Она торопливо перевернула их лицевой стороной вниз и обнаружила на каждой еще по одной подписи: «Кочергин 18 июня. Убит с 13 на 14» и «Панова 19 июня. Убита с 18 на 19».
По спине пробежал мороз. И так можно было догадаться, что шкатулка и обезображенные трупы связаны между собой, иначе фотографии не лежали бы вместе, а одна и та же фамилия и вовсе не оставляла возможностей для другого толкования.
Диана развернула сложенные пополам листы и вгляделась в хаотичные, как сначала показалось, надписи на первом. Через пару секунд она поняла, что это своего рода таблица для анализа. Если мысленно разделить лист на три колонки, то первая носила название «Кочергин», третья – «Панова», а вторая оставалась безымянной. В ней чуть ниже шла надпись: «Шкатулка». От нее к крайним колонкам тянулись стрелочки, на концах которых были указаны даты: 10 июня для Кочергина и 16–18 июня для Пановой.
Дальше в средней колонке было написано: «слуховые галлюцинации» с припиской в скобочках «как будто кто-то ходит». И снова две стрелочки. В колонке Кочергина в этом месте стоял вопросительный знак, а у Пановой: «По ночам 17, 18 и 19».
Следующая надпись в средней колонке гласила: «Визит неизвестной». И снова стрелочки с надписями на конце: «около 2.00, может, позже» у Кочергина и лаконичное «2.27 (смс)» у Пановой.
Диана невольно вспомнила события последних двух ночей. Ощущение чужого присутствия, звук шагов. Внезапный визит Савина. Во сколько это было? Кажется, часы показывали двадцать пять минут третьего, когда стук в дверь прекратился. Карпатский не просто так велел ей не пускать незнакомцев, он подозревал, что к ней должны прийти. Но он полагал, что это будет женщина, поскольку к Кочергину и Пановой, кем бы они ни были, приходила женщина.
Диане вдруг стало трудно дышать, когда она поняла, чем все могло закончиться для нее, если бы она открыла Савину (или, скорее, тому, кто выглядел как Савин) дверь. Сейчас она выглядела бы как люди на тех фотографиях, на которые не хотелось смотреть.
И Карпатский знал, что это возможно. Знал, но ничего ей не сказал. Ну, не то чтобы совсем ничего, но не сказал главного.
Диана постаралась отстраниться от этих мыслей и скользнула взглядом по листу ниже. Следующая надпись в средней колонке была сделана на большем расстоянии от предыдущей, чем первые три друг от друга. Как будто Карпатский хотел отделить ее от них, осознанно или нет. Она гласила: «Чувство вины?» На концах стрелочек значилось: «Брошенный ребенок» у Кочергина и «Погибшая сестра» у Пановой.
Отдельно от складывающейся из надписей таблицы, в правом верхнем углу листа, Карпатский записал несколько вопросов: «Открывали шкатулку? Брали камни? Как убийца покинул квартиру? Разбитое сердце?» В последней строчке большими буквами повторялось слово: «КАМНИ???» Его Карпатский даже заключил в рамочку. А ниже приписал: «Демоническая сущность?», но потом яростно зачеркнул эту надпись, да так, что Диана с трудом ее прочитала.
Больше на листе ничего не было. На двух других – тоже. Как если бы Карпатский собирался рисовать еще одну схему или таблицу, но то ли руки не дошли, то ли мысль.
Почти негнущимися пальцами Диана снова сложила листы пополам, не забыв разместить внутри фотографии. Немного посидела, глядя в одну точку и осмысливая прочитанное, а потом потянулась к смартфону. Буквально через два гудка в трубке раздалось веселое приветствие Савина, на которое Диана никак не отреагировала. Она лишь с трудом выдавила:
– Зачем ты приезжал ко мне ночью?
Савин, как показалось, растерялся.
– М-м-м… Ночью? Какой ночью?
– Этой ночью. Ты приезжал ко мне? Стучал в мою дверь?
– С чего бы мне это делать? – все тем же растерянным и как будто немного испуганным голосом поинтересовался он. – Диана, что случилось? Я к тебе не приходил, я был на озере! Я, скорее, позвонил бы, если бы узнал что-то важное…
Она выдохнула, пытаясь совладать с охватившей ее дрожью. Значит, правильно все понимает.
– Диана? – встревоженно позвал Савин. – Ты в порядке?
– Пока да, но это может быть ненадолго. Мне нужна помощь, Денис.
– Все, чем смогу… Но что случилось-то? Это как-то связано со шкатулкой?
– Да. И с тем, что обитает внутри нее. Ты все еще на озере?
– Да.
– А Федоровы там?
– Понятия не имею, но могу узнать. А они тебе зачем?
