Легавый (СИ) - Абевега Михей

Незатейливо, но сытно. Позавтракали с удовольствием. А после, не долго собираясь, отправились на всё той же давешней телеге к эльфам. Демьян, понятное дело, с нами отправился. А вот Анастасия Романовна никуда не поехала, осталась и дальше прозябать в этом своём добровольном изгнании. И даже провожать нас не вышла.

В отличие от Аглаи со Стешкой. Вот эти, в компании с дедом Макаром, до ворот нас сопроводили и после малость постояли, печально махая на прощание платочками. Ладно хоть, слёзы ими же не утирали. Это уже перебор был бы.

Я и так поутру, по здравому размышлению, на сомнения изошёл, а не зря ли я разрешил Стешке остаться? Это она сейчас говорит, что никаких претензий ко мне не имеет. А потом возьмёт и припрётся в город, да ещё и с дитятей на руках. И не то чтобы появление ребёнка меня сильно смущало. Заботило другое: они ж с Фимкой либо передерутся из-за меня, либо как-нибудь сговорятся и затрахают досмерти. И вероятнее всего, не физически, а морально.

Нет, нужно что-то делать со своей повышенной озабоченностью. Как-то в узду её брать, что ли. А то как в той сказке старой: одну ягодку срываю, к другой рукой тянусь, третью примечаю, а четвёртую уже в уме держу. Скоро на меня смотреть будут, как на маньяка, бегающего за каждой юбкой с приспущенными штанами. Не мужик, а трахарь-перехватчик. Товарищи мне, конечно, упрёков пока не высказывают, но вот во взгляде орка мне всё чаще хитрая усмешка видится. Словно так и хочется ему подковырнуть меня по данному поводу. Очень надеюсь, что это мне только мерещится.

Глава 19

Сначала пришлось немного вернуться по той же корявой дорожке, что привела нас сюда на озеро. Потом в какой-то момент мы свернули на едва заметной развилке в другую сторону и долго ещё тряслись по лесным кочкам, пока не выбрались на неплохо укатанный, широкий, самый натуральный проезжий тракт. Не асфальт, конечно, но вполне ровная грунтовка, засыпанная мелкой, весело шуршащей под колёсами, щебёнкой. Если бы не поднимавшаяся за нами пыль, даже лучше было бы, чем выбивать дробь зубами, катаясь в городе по брусчатке.

Деревья по обочинам были ровно и аккуратно подрублены, видимо, чтоб близко к дороге не подступали и не досаждали путникам низко свисающими ветвями. Так что из прохладной утренней лесной тени мы благополучно выбрались на светлый простор. Покатили плавно и размеренно. Игнатий, всё так же важно восседающий на облучке, мог бы и вовсе бросить поводья. Кобыла наша, выбравшись на нормальную дорогу, вышагивала теперь с видимым удовольствием и сворачивать куда бы то ни было в лес, на ухабы, мне кажется, сама бы категорически не захотела.

Солнце жарило вовсю. Народ принялся раздеваться, скидывая плащи и куртки с пиджаками, и сваливая всё лишнее в кузов телеги. Только княгиня осталась терпеливо переносить жару, не разоблачаясь.

Двигались не меньше часа. Я развалился на сене, подложив под голову свой скатанный в подобие подушки плащ, и задремал. Может быть даже и вовсе уснул бы, да Игнатий шуганул вдруг кобылу громким тревожным окриком и резко натянул поводья, останавливая телегу.

Сон как рукой сняло.

— Что там? — приподнялся я на локтях и вытянул шею.

— Людишки какие-то, — обернулся ко мне мальчишка, — не нашенские, чужие. Не иначе, как тати подорожные.

Но я уже и сам разглядел, что к местному крестьянству люди, что перегородили нам путь, не имеют никакого отношения.

— Хьюстон, у нас проблемы, — невольно вырвалось у меня. — Подъём, рота. Боевая, мать её, тревога.

Впрочем, товарищей моих особо подстёгивать и не понадобилось. Все уже пришли в полную готовность, повскакивали со своих мест и приготовили оружие. Демьян тоже с телеги соскочил. Только Игнатий на телеге и остался сидеть, в возжи вцепившись, да Аргазинова не торопилась на землю спускаться.

Я проверил свои укороты, поставив оба на боевой взвод. Правый направил на усатого господина, неспешным и даже вальяжным шагом направившегося к нам со стороны странного пикета.

Примерно моего возраста, средней упитанности. Розовые щёки, совсем как у ребёнка. Наверное, много времени на свежем воздухе проводит.

Короткая жилетка поверх светлой в мелкую полосочку рубашки и смешная шляпа-таблетка придавали ему какой-то несерьёзный гротескный вид. Сразу почему-то припомнился Буба-одессит из «Неуловимых мстителей». Но вот повода для спокойствия я всё равно не видел. Как минимум, из-за дротовика, что усатый небрежно держал в левой руке.

Кроме того, там, откуда шёл этот тип, перегораживая проезжую часть, валялась пара длинных, но не сильно толстых лесин. А рядом с обочинами, по обе стороны от дороги, на травке расположился, разделившись надвое, целый отряд. И там, и там — человек по шесть-семь. Сидели вокруг скромно разведённых костерков. Что-то варили в подвешенных над неярким пламенем походных котелках.

Что самое неприятное, подле каждой компании углядел я составленные в пирамидки армейские дротовики. Хвататься за оружие эти подозрительные товарищи, сидящие у костров, пока не торопились, но по напряжённым позам и лицам сразу становилось понятно, что ребята только и ждали на то команды. А до той поры просто к нам присматривались. Видимо, силились понять, кого тут к ним нелёгкая принесла. Лишь один из всех неспешно поднялся и деловито так подбоченился, ноги широко расставив, словно стремясь попрочнее на земле утвердиться. Весь из себя важный и даже чванливый — не иначе, самый главный в отряде.

Чуть поодаль за пикетом паслись стреноженные лошади. Пощипывали травку да, часто поднимая головы, поглядывали искоса на нашу кобылу. Странно только, что не ржали призывно, контакт налаживая.

Нет, неправ был Игнатий, не походили эти люди на обычных работников ножа и топора. Во-первых, ну откуда у лесных разбойников лошади? С ними же хлопот не оберёшься. Да и не через каждую чащобу коней провести можно. А во-вторых, простые бандиты уже давно бы поспешили, похватав оружие, окружить нас всей оравой.

Эти же товарищи более организованные. И цель у них какая-то совершенно определённая имелась. Что, собственно, подошедший поближе усатый тип тут же и подтвердил.

— Славный денёк, любезные судари и сударыня, — приподняв шляпу, поприветствовал он нас, внимательно оглядев. — А скажите, люди добрые, нет ли среди вас господина коронного дознатчика, рекомого Владиславом Штольцем?

Я удивлённо уставился на незнакомца и хотел было спросить, кому это вдруг и зачем понадобился, но орк опередил меня, грубо рыкнув:

— Убирайте с дороги свои палки и сами проваливайте прочь, пока целы. Не известен нам таковой.

И демонстративно ухватился за торчащую из-за пояса рукоять «Громобоя». Так ведь он и таскает этого пирогидритного монстра на пузе, не боясь прострелить себе что-нибудь важное в штанах.

Усатый незнакомец не сильно впечатлился отповедью Тимонилино. Лишь мельком глянул на пистолет, поморщился и покачал перед собой дротовиком, явно намекая на то, что и сам он не лыком шит. Спросил:

— Кто ж сами тогда будете?

— Грибники, — не задержался с ответом орк.

Усатый храбрец громко хмыкнул и, нагло ухмыльнувшись, выдал:

— Шутить изволите, господа? Не грибная нынче пора-то.

Ну да, есть такое дело. Я тут как-то буквально на днях озаботился вдруг и поинтересовался, а что за время года сейчас. И мне ответили, что предлетье, то бишь конец весны. И значит, теперь или конец мая, или, максимум, начало июня. Ни разу не грибной сезон.

— Хитрить надумали? — между тем, изобразив суровость, нахмурился усач. — Ну да у меня не забалуешь. Ведомо нам, да при том доподлинно, что господин дознатчик направился в эти края, сопровождаемый старым сыскарём, молодым газагом и ещё одним офицериком из жандармов.

Мы с орком изумлённо переглянулись. Нихрена себе, осведомлённость! Эт какая ж сука им всё доложила?!

— Сдаётся мне, шутник зубастый, что газагом ты как раз и будешь, — принялся вслух размышлять усатый молодчик, поведя в сторону орка дротовиком. — Тот вон дядечка пожилой, к гадалке не ходи, из сыска заявился. Ишь, как зыркает, словно наскрозь проглядеть хочет. Точно из легавых будет. Значится, из вас двоих, — догадливый наглец поочерёдно указал стволом самострела на меня и ротмистра, — кто-то будет жандармом, а кто-то дознатчиком искомым. И зуб даю, сударь любезный, — уставился он на меня, — что ты нам нужон. Ты то точно не из жандармов. Больно рожа не уставная, да и выправка не такая, как у другого господина.