Вновь - Никита Владимирович Чирков
Сквозь шок начали пробиваться совсем чуждые чувства страха перед неизвестным, чья необъятность сокрушает любую волю. Видеть воочию этого зверя, это чудовище, похожее на совершенного убийцу во время того, ради чего оно существует, — это безоговорочная капитуляция каждого идеала и того придуманного будущего, ради которого Настя жила и работала всю свою жизнь. Ведь если такое присутствует на планете и они до сих пор не видели это за сотню лет… что же еще может быть здесь? Может быть, ради этого и была возведена квадратная стена вокруг Монолита? Что если роботы были построены именно ради… нет-нет-нет, хватит, нельзя тонуть в жалких попытках перестроить систему координат.
Оставшиеся двое солдат — Менард и Юрий сначала молчали, мысленно прощаясь с товарищами. Менард сказал общую мысль:
— Мы спустимся и убедимся, что эта тварь сдохла окончательно.
Пока Настя приходила в себя, Томас осмотрел обоих для подтверждения намерений и спросил нейтрально, до конца не веря в смерть брата:
— У нас же все писалось в штаб? Они видели, с чем мы имеем дело?
— Да. — Юрий говорил уверенно. — Камера с каждого передает картинку и звук, так что не беспокойтесь, все увидели и все знают. Еще один повод нам спуститься — добыть больше сведений.
— Томас, — заговорил Менард заботливее, — твой брат был и нашим братом, нельзя его оставить. Пока его тело не найдено, мы не…
Настя повернулась к ним, тон был пугающе отчужденным.
— Хотите отомстить? Летим туда, откуда эта сволочь вылезла. Это приказ!
35
Но времени пережить эту трагедию не было — они прилетели. Прожектор сразу же осветил стоявшего в паре метров от колодца робота — та самая экспериментальная броня на основе экзоскелета рабочих, которая была в Авроре. Два с половиной метра в высоту, массивный и цельный, он был рассчитан на полную изоляцию человека внутри, дабы тот без угрозы для здоровья мог посещать опасные места. Только вот этот был изменен — множество черных пластин неизвестного происхождения было прикреплено почти по всему корпусу, что сделало его более устрашающим. В центре, на груди, был самый непонятный кусок: некий прямоугольный блок, от которой с десяток толстых проводов, словно артерии, окутывали остальную броню. Шлем же был без глаз, закрытый, черный, очень похожий на те, которые носят со скафандрами. Справа от этой махины стоял большой грузовик, как раз с манипулятором для перевозки таких махин и складывающейся крышей. Грузовик был в рабочем состоянии, фары как раз подсвечивали робота и колодец, при этом джип, на котором Бэккер и Оскар отъехали с Авроры, стоял с другой стороны колодца, метрах в десяти, в нерабочем состоянии.
Настя приказала им держаться в воздухе на всякий случай — вдруг появится очередная тварь. Вместе с Томасом они спустились на тросах и сразу же пошли навстречу роботу, подавшему признаки жизни двумя уверенными тяжелыми шагами им навстречу. Томас не понимал, стоит ли держать его на прицеле, а вот Настя шла к нему, не колеблясь. Между ними осталось метра три, когда голос изнутри сказала простое: «Стойте».
— Что здесь происходит?! — прокричала она, недоумевая.
— Вы смогли убить существо? — Голос был приглушенный, шел из динамиков.
— Мой брат похоронил его вместе с собой в пещере! Остальные, скорее всего, мертвы! — Томас также кричал, скорее, уже из-за непонимания, чем желания быть услышанным. — Где Оскар и Бэккер?! Почему они не пришли на помощь Роде и Морицу?
— Потому что время на исходе. — После этих слов шлем сдвинулся вверх и открылось лицо владельца. Оно не было старее, оно не было моложе, казалось, и вовсе не изменилось с того момента, когда Настя видела его последний раз. Петя смотрел на Настю глазами, полными боли и сожаления, смотрел прямо в ее глаза и, сам того не ведая, пресек уже подступающие вопросы: как он смог выжить? почему он здесь? где был и чье тело там лежало на Авроре? Настя и Томас потеряли дар речи. Глубина боли в голосе Пети конкурировала с неописуемым сожалением:
— Прости меня, Настя. Я не хотел такого и не хотел, чтобы кто-то еще пострадал. Пожалуйста, помните, Настя и Томас, помните, что я неплохой человек. Я бы хотел, чтобы все было иначе… отдал бы все ради этого… Но выбор у нас небольшой. Вам нужно начать эвакуацию Монолита как можно скорее. Генерал должен вывезти гражданских с этой планеты, иначе все погибнут. Просто улетайте, корабли у вас есть. Пожалуйста, просто сделайте это… мы неплохие люди, не запоминайте нас плохими людьми…
Петя заплакал, внутри него так и скребется что-то столь ужасное, сколь невозможное в описании. После этих слов Настя уже открыла рот, но увидела поднявшегося из колодца Юста. Это был человек, смирившийся с тем, о чем говорил Петя. Он подошел к нему и встал рядом, осмотрел Настю, потом Томаса, хотел что-то сказать, явно скорее извиниться или проститься, что-то ближе к дружескому, — но промолчал, так и не подобрав ни единого слова.
— Все готово, — произнес он Пете и ушел, сев на водительское место грузовика.
Томас уже хотел направить оружие… на кого-то, что-то сделать, ведь от такого расклада и без того ходивший на грани Томас окончательно потерял связь с координатами восприятия мира.
— Не надо. — Петин тон сыграл роль большую, чем слово.
— Я не… я ничего не понимаю! Как ты… почему… Откуда ты жив?! Где Оскар? Где долбаный Бэккер?!
— Оскар в том джипе. Он без сознания. Заберете его после того, как мы уйдем. — Петя старался говорить ровнее. — Эвакуируйте город, пожалуйста.
Настя направила пистолет в голову Пети, на лице его не дрогнула ни одна мышца.
— Если убьешь меня, то это изменит тебя навсегда. Не делай этого.
— Он прав, я сам это сделаю! — Томас был взбешен, Настя же от бессилия уже не могла держать оружие, и оно упало на землю. Бегающий взгляд Насти раскрывал болезненную попытку собрать разбитую картинку воедино, но тут она увидела Бэккера. Он вышел из темноты со стороны грузовика — видимо, был в кузове все
